ЛЕВИНТОВ МИХАИЛ ЕВГЕНЬЕВИЧ, выпускник 1970 г. кафедры геоморфологии

ИЗ ГЕОМОРФОЛОГИЧЕСКИХ БЫЛЕЙ

30 января 1967 г. Хр. Нургуш

- Ну, наконец-то – подумал я, когда увидел Витю Михалёва и Наташу Чибисову, с трудом преодолевающих бровку нагорной террасы, снежный покров которой мы должны будем сегодня обследовать.
- Что вы там застряли? Чего-нибудь с лыжами? - спросил я нетерпеливо, так как уже порядком замёр, ожидая их в гольцовой зоне, где не было возможности укрыться от ветра.
     Возбуждённо и наперебой они стали мне рассказывать, как только что встретили медведя, который на них рявкнул и ушёл. Мне как старшему в нашей маршрутной тройке надо было решить, что теперь делать и не надо ли предпринять чего-нибудь, чтобы обезопасить людей. Ничего в голову так и не пришло, и я предложил ребятам продолжить наш маршрут, раз уж мы добрались до этой террасы, а там – видно будет.
     Прошу сразу читателей извинить меня, но как географ, я всё же должен дать привязку места действия. На скриншоте ниже буквой «А» обозначено место действия в западной горной части Башкирии. 

А в те годы, когда и в фантастических произведениях про Интернет не было и слова, мы радовались выкопировке на кальке, сделанной Андреем Лукашовым и помещённой ниже. Более точно наше местоположение – на границе заштрихованного поля вокруг вершины 1345,3 м, к северу от этой вершины.

Всё, привязался. Теперь за продолжение рассказа, пока читатель ещё не уснул. Прошу вас всех ещё немного потерпеть, пока объясню наши задачи. Надо было провести снегомерную съёмку (определение мощностей снежного покрова в различных ландшафтно-геоморфологических условиях), а также выборочно изучить строение снежной толщи и плотностные характеристики различных типов снега (для определения потом водозапаса и для оценки лавинной опасности). Ну, мощность снега мы измеряли легко: у каждого лыжная палка, размеченная изолентой, начиная от ручки на интервалы по 10 см. Воткнул палку в снег ручкой вниз и записывай. Порой, правда, (в тыловых швах террас) палка не доставала до подстилающей поверхности, тогда копали сапёрной лопаткой. В снежных шурфах описывалось строение толщи и из каждого слоя отбиралась мерная проба, которая тут же в поле взвешивалась на лабораторных весах. Так что работы было много, и надо было успеть всё сделать. Вот плохонькое фото этого массива, сделанное в 1967 г.

Итак, примерно к 3 часам дня необходимая работа была сделана, и нам предстояло возвращение в лагерь, до которого по прямой было не более 2-3 км.
Вот на фото слева я принимаю не самое лучшее, но самое простое решение: возвращаться в лагерь тем же путём, что мы сюда добрались. Поскольку спуск по закурумленному склону, да ещё в таёжном поясе дело не простое, первым прокладываю трассу я. Метров через 70-100 делаю остановку и поджидаю сначала Витю, а затем и Наташу. И такими циклами мы начали наше возвращение.
     Где-то на 4-5-м этапе этой эстафеты, когда я был уже на середине «дистанции», вдруг на меня слева вылетает медведь. Уже боковым зрением вижу, что он всего в нескольких метрах от меня остановился, так как я успел быстро проскочить. Поскольку я смотрел больше назад, чем в вперёд, лыжи мои заехали под нижние ветви ели, придавленные мощным снегом. Я не могу на них ни пошевелиться, ни отстегнуть мои крепления. Из-за рельефа склона и его сильной залесённости Витя не увидел, что со мной произошло, и начал свой осторожный спуск. Тут-то его и подстерёг медведь и завалил моего товарища на снег примерно в 5-7 метрах от меня выше по склону. Витя упал на живот, и медведь начал терзать его. Я пытаюсь выкрикнуть что-нибудь, чтобы отпугнуть зверя, но боюсь, что это может быть матерщина, а ведь где-то рядом Наталья.
     Витя молчит. Я только вижу, что медведь зубами в него впивается и что-то вырывает из него, Вокруг летят клочья… Меня охватывает ужас: у меня на глазах зверь расправляется с моим другом, а я ничего не могу сделать. От отчаянья решаю, что надо, как минимум, достать сапёрную лопатку, что приторочена у меня за поясом на спине. Но, от волнения никак не могу этого сделать: лопатка запуталась между ремнями полевой сумки и сумки для барометра-анероида. А тут ещё застрявшие под лапами ели лыжи: я всё ещё стою спиной к медведю, и это делает меня вообще беспомощным.
     Так проходит, наверное, минуты две. Медведь злобствует, Витя молчит, я всё ещё чего-то трепыхаюсь. И тут одновременно я, слава Богу, освободился от лыж, а медведю надоело моё трепыхание и он направился ко мне. Не для хвастовства, но скажу – в эту секунду страха не было. Мозг лихорадочно работает. Вспоминается, что при нападении собаки рекомендуется рукой ухватить её за нижнюю челюсть и не давать таким образом кусаться. И вот я сую свою левую руку в пасть медведю и получаю первый укус. Медведю не ведомы эти меры защиты, и он просто валит меня вниз по склону на спину. В этот момент его морда оказывается прямо у моего лица. Вот тут-то и охватил меня страх. В заходящих лучах низкого зимнего солнца вижу освещенную главную вершину хребта 1406,4 м, инстинктивно закрываю лицо правой рукой, получаю ещё один укус в руку и из последних сил кричу: «Не надо-о-о!»
     И, о чудо! Медведь исчезает. Я, как в детском рассказе Льва Толстого, ещё некоторое время молча лежу, изображая мёртвого. Тишина. Приподнимаюсь, смотрю, что с Витей. Он тоже приходит в себя. Но тут и смех, и грех: во время нападения медведь грыз его спину и заднюю поверхность бёдер. При этом он порвал и перегрыз все ремни и резинки от его одежды (это они так эффектно отлетали в разные стороны). Кое-как мы закрепили Витины брюки. Но, где Наталья? Что с ней? Начинаю кричать. Тишина. Повторяю попытки. Без результата. Чувствую, что из моих ран сочится кровь и вся моя одежда намокает. Каково думаю Вите с его многочисленными ранами спины и ног? Надо двигаться в лагерь. Если мы будем продолжать кричать и искать Наталью – медведь вер-нётся и не известно, чего нам ещё ждать от него. Не самое лучшее решение, но оно принято, и мы возвращаемся, так как уже близок контрольный час (17 ча-сов) и за ним и наступление темноты. Время примерно 16 часов.
     Поскольку самый драматичный момент уже пройден, давайте на секундочку, отвлечёмся от основной темы. Нет, это не рекламная пауза.
Вторую зимнюю студенческую экспедицию на Нургуш в январе-феврале 1967 года возглавляли Володя Петрасов и Костя Беркович – сотрудники кафедры геоморфологии. Для нашей истории это особенно важно тем, что Константин Михайлович оказался прекрасным рисовальщиком, а каким-то чудом один из участников этой экспедиции - Володя Волков - сохранил эти карандашные зарисовки в полевом дневнике и в конце января 2012 года переслал их мне по Интернету.
     Благодаря любезному согласию автора, я воспроизвожу здесь эти рисунки:

Руководитель – Володя Петрасов¹ на фоне главной вершины хребта Нургуш.

Володя Волков – первокурсник. Хранитель этих рисунков
¹ Привожу имена участников экспедиции в той форме, что они использовались во время экспедиции, без отчеств.

     О высоком художественном мастерстве Константина Михайловича можно судить, сравнивая фотографию Оли Глушковой, сделанной Костей Киввой в пер-вой Нургушской экспедиции, и рисунок времён второй экспедиции:

Участница этого памятного маршрута Наташа Чибисова:   

Один из покусантов и автор этих строк Миша Левинтов.

     Но, вот мы с Витей уже добрели до лагеря и сообщаем начальству о наших приключениях. Тут же я получаю справедливый выговор от начальства, что мы бросили Наташу. Срочно организуется поисково-спасательная группа из 4-5 ребят. У них ружьё, ножи, ракетница. Я объясняю, каким путём им двигаться. Время уже примерно полпятого. Мешкать нельзя, надвигается темнота. Как только группа исчезла из видимости, в лагерь возвращается Наташа. Она, находясь в верхней точке «этапа» и дожидаясь своей очереди, спряталась за ёлку и, когда поняла, что угрозы больше нет, вернулась в лагерь окольным путём.
Примерно через час вернулись спасатели. Весь отряд в сборе. После перевязок и обработки ран руководство принимает решение завтра утром выйти на проходящую невдалеке лесовозную трассу и эвакуировать наиболее пострадавшего Витю Михалёва с сопровождающим (не помню, кто это был).
Итак, 31 января Витю вывезли на кордон Сибирка (у северной рамки выкопировки). Не исключено, что сопровождающим был Костя Кивва – тогдашний руководитель Геоморфологического кружка НСО.
     1 февраля водитель одного из проезжавших мимо лесовозов сообщил, что мне надо срочно прибыть в фельдшерский пункт на кордон Сибирка для прививок и профессиональной обработки ран. На следующий день, 2 февраля, на кордоне получаю необходимую помощь, прививки против столбняка «по методу Безредько» (поочерёдно в правую и левую руку). От старожила кордона - старика Олимпия - узнаём, что до этого нападений медведя на человека в этих краях не было известно. Олимпий предположил, что на нас напала медведица, которая только что родила медвежонка, спала некрепко и напала на нас с целью защиты новорожденного. Было высказано также опасение, что она станет шатуном и будет опасна для людей.

   Костя Кивва

   Старик Олимпий

     В тот же день мы с Константином Михайловичем вернулись в лагерь, и после совещания было принято решение отстрелить медведицу, как представляющую угрозу для членов нашей экспедиции. Благо у двоих – первокурсников Сани Беляева и Ромы Кальбергенова (а может это был Миша Васильчиков, но точно, что Саня Беляев участвовал в охоте) – были охотничьи двустволки 12 и 16-ого калибров. Началась перезарядка патронов с картечи и дроби на пули, продумывание плана операции.
     Утром 3 февраля охотники пошли на «дело», прихватив меня в качестве проводника и, как мне потом показалось, и отвлечения внимания медведицы от главных сил нападения. Довольно скоро мы вышли на берлогу. Ребята заранее срубили слегу длиной метров 4-5. Из берлоги поднимался слабый пар. Значит хозяйка на месте.
     Охотники стали кричать. Тишина. Тогда в ход пошла слега: ею стали шевелить в берлоге. Послышалось сердитое рычание. Охотники встали на согласованные ранее позиции: один выше, другой ниже по склону от берлоги, метрах в 5-6 от неё. Я – прямо напротив «входа» в берлогу.

   Саша Беляев

                                     Рома Кальбергенов
     Хозяйке порядком уже надоели незваные гости и вот она, на свою беду высовывается по пояс из берлоги и получает одну пулю за другой. Всего их было 7. Каждый из охотников успел перезарядить свой ружье и сделать по 3-4 выстрела. Последние выстрелы уже были через входное отверстие в берлоге. На всякий случай.
     У медвежонка была очень печальная судьба, за что себя казню до сих пор. Когда разрыли берлогу, чтобы вытащить оттуда тушу мамаши, то под ней оказался трупик младенца, размером с перчатку взрослого человека. Он, скорее всего, погиб от холода и голода, пока мама защищала его жизнь.
По одному клыку медведицы досталось нам с Витей и каждому из охотников.
     Ликование охотников и прочие радости, сопровождавшие успешное завершение этой операции, я не буду для краткости описывать.
На сэкономленных местах предлагаю посмотреть на портреты других участников экспедиции и на условия, в которых она проходила.

Толя Трушин (2-й курс)

Миша Васильчиков (1-ый курс)

Как по В.М. Дэвису: прямое выражение в рельефе ядерной части антиклинали в пригребневой зоне хребта Нургуш.

     Через несколько дней мы вернулись в Москву. Как только я вошёл в квартиру, меня поджидал взволнованный отец. Cообщил, что городская санэпедстанция на Графской срочно требует меня к себе и, что мне нельзя ни в коем случае мыться до этого. Едем туда. Там нас пугают тем, что ещё несколько часов, и я могу заболеть бешенством. Срочно необходима госпитализация. Тут же мне ввели какие-то лошадиные дозы гамма-глобулина и чего-то ещё. Затем последовала госпитализация в Первую Градскую – сначала в гнойную хирургию, затем в аллергическое отделение.

Спуск к подножью одного из склонов хребта. Фото К.В.Киввы

     Мой друг Витя Михалёв благополучно пережил это наше совместное приключение, но 10 июня 1969 года в первом лодочном маршруте на преддипломной практике в районе Нида (Куршская коса) утонул вместе с вильнюсским аспирантом Римантасом Калинауснасом. Витя был единственным сыном у родителей. Этим я объясняю отсутствие его портрета в сохранившейся у Володи Волкова коллекции рисунков Константина Михайловича Берковича. В то время не было возможности отсканировать или скопировать быстро его портрет и он, скорее всего, был передан родителям Вити.

На фотографии зимы 1965-66 гг. он (справа) - на занятиях по профессионально-прикладной подготовке на Ленинских горах. Слева – Саня Кичигин.

     Мучавшие меня долгое время угрызения, что я поневоле стал причиной гибели медвежьей семьи, оставили меня в ходе написания этих воспоминаний, так как я увидел, во что превратились сейчас окрестности Нургуша: тайга там выбрита под ноль. Здесь, наверное, и зайцам-то теперь делать нечего.

     Благодарю Сергея Алексеевича Ларькова, сподвигнувшего меня на написание сих меморий, а также Андрея Александровича Лукашова, поддержавшего эту же идею и давшего мне координаты Константина Михайловича Берковича. Константину Михайловичу – моя особенная благодарность.
Вообще же это было очень замечательное время …

Москва, 30 марта 2012 г.