05.11.2023

 

Первого сентября 1949 года на первом общегеографическом курсе геофака МГУ приступили к занятиям 175 студентов, среди которых было очень много медалистов. Всех поступивших разделили на пять групп (по 35 чел.), причем первая  группа состояла преимущественно из золотых медалистов, вторая группа – из серебряных, а третья, четвёртая и пятая группы – из студентов, прошедших по конкурсу. Тогда проходной балл был исключительно высоким, то есть вновь поступившие студенты не только любили географию и очень хорошо знали школьный курс этой науки, но были хорошо подготовлены и по остальным предметам. Может быть это определило дальнейшую потрясающе счастливую профессиональную судьбу первых выпускников геофака в новом здании МГУ в 1954 г.

 

Возможно, благодаря хорошей подготовке и уверенности в своих силах, уже в конце сентября или в начале октября некоторые первокурсники начали задумываться не о том, как подготовиться к экзаменам за первый семестр, а о том, как с пользой и интересно провести последующие за экзаменами каникулы. 

 

В первой группе этим вопросом был особенно занят Алёша Арманд. Однажды он спросил на одном из групповых занятий: «Кто хочет пойти в лыжный поход во время зимних каникул?». Вместе с ним желающих оказалось восемь человек: Евгений Былинский, Александр Кренке, Николай Пузыревский, Ксения Акифьева, Майя Аникина, Елена Дульнева, Валентина Кравцова. Уже в октябре было первое организационное собрание группы, на котором были определены: маршрут похода, ответственные за разные виды работ, место тренировок, количество, виды и время тренировок.

Сейчас октябрь 2023 г., я удивляюсь, как такой молодой и «начинающий географ», т.е. без опыта полевых работ, мог так хорошо выбрать маршрут, определить цель похода и проч. Вероятно, его консультировал (ему помогал) отец, известный географ Давид Львович Арманд, а также был использован, хоть и небольшой, опыт экспедиций, в которых Алёша побывал с отцом. Напомню также, что «Справочник путешественника и краеведа» - подробнейшая энциклопедия для начинающих экспедиционеров  -  был издан только в начале 1950 года и воспользоваться его советами мы не могли.

     

Алёша на первом собрании лыжной группы единогласно был избран КОМАНДОРОМ. Он же предложил маршрут похода: от города Валдая в город Осташково частично по льду озера Селигер, далее до города Селижарово, с ночёвками в деревнях, т.е. по местности, которая в 1941-44 годах  была в оккупации. Арманд и Кренке в деревенских клубах должны были читать лекции о международном положении, Былинскому поручалось вести научные наблюдения (погода, рельеф), все в местных школах должны были призывать старшеклассников поступать на геофак МГУ. Акифьеву избрали завхозом.

         

Тренировки предлагалось начать немедленно  в парке Сокольники по вечерам два раза в неделю: пока не было снега – бегать кроссы, тренироваться на лыжах, когда будет снег. Тренировались с нагруженными рюкзаками: у меня в рюкзаке лежало три кирпича, завёрнутых в газеты; у некоторых – несколько тяжеленных чугунных утюгов, гревшихся на огне (теперь таких нет); у Саши Кренке, в семье которого были профессора и имелась богатая библиотека, в рюкзаке лежали несколько огромных томов дореволюционного издания энциклопедии Брокгауза и Эфрона.

         

Мне досталась тяжелая роль завхоза: надо было выяснить, какие продукты, сколько и где купить? Во-первых, ВОВ кончилась всего 4,5 года назад, карточки на продукты отменили в 1947 году, мы ехали на разорённые войной и фронтом территории и, во-вторых, я в группе «отважных» лыжников по возрасту была самой старшей, а было мне в октябре 1949 г. 18 лет и 5 мес. И никакого опыта в хозяйственных делах я не имела. Хорошо ещё, что рядом была мама - врач, она и подсказала и виды и нормы продуктов для взрослого человека, что и начали потихоньку закупать с октября.

             

Мы готовились к походу очень серьёзно. Не было ни одного пропуска тренировки без неуважительной причины. Особую тревогу вызывало у нас отсутствие топографической карты по маршруту нашего движения. Туристских крупномасштабных карт тогда ещё не было. И тут нам невероятнейшим, счастливейшим образом повезло.

В те времена преобладающее число москвичей жило в «коммуналках» - по несколько семей в одной квартире. Вы спросите: «Причём здесь коммуналка?» Отвечу: оказалось, что муж моей соседки по коммуналке во время ВОВ служил при штабе какой-то военной части, длительное время располагавшейся в районе между городами Валдай и Селижарово, и у него сохранилась карта этих мест в масштабе 1:100 000, сделанная до 1941 г. и имевшая гриф «для служебного пользования». Без ведома мужа соседка передала мне эту карту, она нам очень помогла, начиная со второго дня лыжного движения, т.к. показывала территорию только южнее деревни Наволок. А в первый лыжный день, двигаясь без карты, мы в Валдайском лесу заблудились (об этом – в Дневнике похода за 29 января).

         

Купленные продукты: сухие полуфабрикаты (супы, каши), крупы и др. – привозили домой к Лёле Дульневой. За несколько дней до начала  каникул все участники похода привезли свои лыжи на квартиру Вали Кравцовой, и они с Асей все лыжи просмолили.

         

Это предисловие к «Отчету о походе Валдай - Селижарово» написано мною по воспоминаниям в октябре 2023 года. Кое-что конечно забылось, может быть не совсем точно нанесён маршрут на туристской карте, но в рукописях «Отчёта…» (автор А. Арманд, февраль 1950 г.) и «Дневника похода…» всё  верно.

          Фотографий  в дневнике нет, т.к. фотографы А. Арманд  и А. Акифьева снимали, видимо, первые плёнки в своей жизни, и качественных негативов не получилось.

                                                                                                               Ксения (Ася) Васильевна Акифьева

                

    

Поход восьми студентов первого курса Географического факультета МГУ проходил с 26.01.50 г. по 07.02.50 г. по следующему маршруту: г. Валдай – Наволок – Красилово – Рабежа – Городец – Заплавье – г. Осташков – Зехново – г. Селижарово. Участники похода провели два дня в Валдае и один в Осташкове, так что поход занял в сумме одиннадцать дней, если не считать двух дней, потраченных на проезд по железной дороге.

 

Цели похода состояли в следующем. Во-первых, поход должен был выработать в участниках выносливость и подготовить опытных лыжников, способных сдать нормы ГТО, а, может быть, и получить спортивный разряд. Во-вторых, группа собиралась ознакомиться с растительностью, рельефом, экономикой и историей четырёх районов Новгородской и Калининской областей: Валдайского, Демянского, Осташковского и Селижаровского. В пути предполагалось сделать доклады на политические темы и в беседах с выпускниками местных школ рассказать о Географическом факультете МГУ и о  специальностях, преподаваемых на нашем факультете.

 

В  г. Валдае мы ознакомились с работой, методами, оборудованием и задачами Центральной Гидрологической станции Государственного Гидрологического института. Участники похода в беседе с краеведом Успенским (осмотреть музей оказалось невозможным) получили много интересных сведений об истории, экономике и полезных ископаемых Валдайского района. Был осмотрен Иверский монастырь – памятник архитектуры ХУII-го века. В Валдайской школе–десятилетке мы провели беседу с десятиклассниками, приглашали поступать на геофак .

В селе Наволок Саша Кренке прочёл доклад о положении в Китае перед аудиторией в 150 человек.

Красилово – рыболовецкий колхоз. Мы познакомились с техникой ручной вязки сетей и записали со слов колхозницы Медведевой две сказки: одну – слышанную ею от деда, другую – придуманную самой сказительницей. 

В селе Городец мы посетили молодёжный вечер в клубе. На другой день нам удалось познакомиться с ткацкой фабрикой деревни Сосницы. Фабрика выпускает мешковину, дорожки (коврики) и рыболовецкие сети. Интересны станки для механизированной вязки сетей. Одновременно на фабрике вяжутся ручным способом волейбольные сетки.

Краеведческий музей в Осташкове познакомил нас с историей города и немного с экономикой. Природа Осташковского района была представлена очень слабо. Музей сильно пострадал во время войны: фронт проходил всего в 8 км к западу от Осташкова.

В Осташкове мы провели ещё одну беседу с десятиклассниками средней школы. Кроме названных двух, средних школ по пути нам больше не встретилось.

Попытки попасть на кожевенный завод в Осташкове не увенчались успехом: мы попали туда во время торжественного заседания, на котором был занят весь руководящий персонал. На следующий день в Зехнове А. Арманд прочёл для колхозников доклад о международном положении. Пересадка в городе Калинине была использована для знакомства с архитектурой и планировкой города, посещения краеведческого музея и картинной галереи.

       

Во всё время пути производились регулярные измерения температуры воздуха, силы и направления ветра, измерялась толщина снежного покрова и записывались изменения в окружающей растительности. По расспросам колхозников мы составляли представление о составе сельскохозяйственных культур и состоянии животноводства. На озере Селигер  мы ознакомились с зимним способом рыбной ловли.

Описаний рельефа мы не делали ввиду слабой подготовленности, недостатка времени и сложности таких описаний в зимних условиях. Тем не менее, представление о рельефе и геологии края у участников похода имелось из прочитанной предварительно литературы. Встречающиеся обнажения останавливали нас, мы пытались разобраться в петрографическом составе и происхождении пород. Взято несколько образцов.

         

Научную работу в нашем походе объединял Е. Былинский. Политическими докладами и беседами со школьниками заведовала М. Аникина. Особенно я доволен работой завхоза К. Акифьевой, которой досталась трудная задача обеспечить поход питанием при наличии весьма ограниченных средств.

         

В пути мы прошли по льду четырёх озёр: Валдайского, Березая, Шлино и Селигера, последнее пройдено c севера на юг почти целиком. В сумме пройдено на лыжах больше 180 км. Причём нам удалось проделать весь этот путь в срок, на целый день меньше запланированного.

           

Каждый из участников похода назначался ведущим на день, т.е. вёл отряд по карте и компасу, находя кратчайший путь. Но весь маршрут проходил по дорогам, иногда по целине.

Все участники похода сходятся во мнении, что за эти дни мы получили много новых впечатлений, знаний и опыта походной жизни. Валдайская возвышенность вызвала у нас большой интерес, поэтому появилась мысль совершить поездку в эти же места летом, чтобы глубже познакомиться с районом, особенно с его геоморфологией. В походе сложился крепкий коллектив, так что и следующие поездки будут совершаться, очевидно, в том же составе. Благодаря принятым мерам, поход прошёл без единой болезни и обморожения.   

           

Мы испытали большое удовольствие, используя полученные на лекциях и практикумах знания. Особенно это относится к геологии. Вместе с тем в походе возникло много вопросов, выяснение которых оживит наши дальнейшие занятия.                                                  А.Арманд, февраль 1950 г.

   

П.С.  Для кого писал этот отчёт Алёша и кому он был отдан осталось тайной. К.В.А.                                                                                  

                                  Д Н Е В Н И К    

          П О Х О Д А  П О  В А Л Д А Ю,  1950 год

Авторы:   26 января  --   Саша          Кренке

                  27 января  --  Лёля           Дульнева

                  28 января  --  Майя          Аникина

                  29 января  --  Коля           Пузыревский

                  30 января  --  Женя          Былинский

                  31 января  --  Валя           Кравцова

                   1 февраля –  Алёша        Арманд

                   2 февраля –  Ася             Акифьева

                    3 февраля -- Саша          Кренке

                    4 февраля – Лёля           Дульнева

                    5 февраля -- Майя         Аникина

                     6 февраля – Коля          Пузыревский

                                          Саша         Кренке

                     7 февраля – Женя         Былинский

        

 2 6  я н в а р я.     В тот час раннего утра, когда дворники от подметания улиц переходят к скалыванию снега, самой тяжёлой своей повинности, редкие прохожие обращали внимание на одинокие фигурки в грязных ватниках, отягчённые тяжёлыми рюкзаками, уныло тянувшимися из разных концов города на седьмой этаж дома около площади Маяковского, лифт которого по обыкновению был выключен. В их затравленных глазах отразилась тоска по родным лифтам, которые они может быть больше не увидят, и следы бессонной ночи, проведённой в сборах и тяжёлых домашних сценах. 

        Поход был задуман давно. Задуман скучными людьми, непременно желавшими видеть нас среди полей и рощ Подмосковья, спотыкающимися о рельсы бесчисленных железных дорог. Но сердце истинного географа не может вынести малых расстояний. «Ехать так ехать» сказал попугай, когда его тащили кошки из клетки.

         Итак, мы едем на Валдай. Поезд идёт в 9 ч. 40 мин. Билеты взяты заранее. Вещи вдвое потяжелели на месте сбора. Лыжи, просмолённые так, что наименьшим из всех зол будет печальный факт, когда они намертво приклеются к сверкающему на солнце снеговому покрову, подстилкой которого служат конечно-моренные отложения Валдайской возвышенности. Настроение бодрое. На язык просятся слова песни «Разны пути питомцев геофака…» или в двух словах «Закаляйся, если хочешь быть здоров!», но…

        …..570 рублей – цена человеческой глупости. Большинство нашей группы считает, что это дёшево. Поезд отходит в 9 ч. 40 мин. А в 9 ч. 45 мин. вагон трамвая №23, подножки которого были усеяны нашими жизнерадостными членами группы свободных лыжников-художников, заканчивал невдалеке от Октябрьского вокзала круг вокруг Москвы, который он ежедневно описывает волей нам неизвестного трамвайного начальства. Этот день был особенно хорош. Даже шофёр, спешивший на выполнение важного задания, круто свернул направо при виде львиной головы Коли Пузыревского, просунувшего голову в его кабину и сулящего ему «златые горы» (за быстрейшую доставку нашей группы на вокзал).

           На поезд, уходивший в Ленинград в 12 ч.40 мин., мы не опаздывали, паника началась за два часа до его отхода (К.В.А.: когда выяснилось, что билетов нет на все дневные поезда. Нашему командору досталась трудная миссия: он прошел все инстанции вокзального начальства, но билетов не было. И кто его надоумил обратиться в «Комнату матери и ребёнка», и как он там рассказывал о своих семерых детях или какую-нибудь другую историю, - осталось  тайной, но билеты всё-таки появились на поезд, уходящий из Москвы в конце дня). Уже через час сидения на вокзале наши лыжи вызывали всеобщее озлобление или насмешки (разные люди бывают под небом, усыпанным по ночам звёздами), задевая чемоданы, сумочки, ноги и головы пассажиров, проявивших в большинстве своём ещё большее, чем мы, нетерпение.

          Вторая половина дня прошла, как сказал командор, под лозунгом гречневой каши. Мы её ждали, ели и потом вспоминали.

          Астрономические сумерки скрыли от  наших взоров густые сосновые и еловые леса, прекрасные в вечернем багрянце заходящего солнца. Впереди Бологое и ночь на мокром снегу под закрытым облаками небом. Будем посмотреть.                                                                                                                                                                                                                                       Саша К.

 

2 7  я н в а р я.    Итак, - Бологое… Мы идём по улицам заснувшего городка, наводя панику на многочисленные, закутанные в какие-то волчьи тулупы фигуры сторожей, читая полные глубокого смысла афиши. Мы бредём, а за нами на почтительном расстоянии следуют разбежавшиеся при первом появлении огольцов волчьи тулупы; даже собаки опасаются подавать свой голос: мы прошли через весь город и ни одна, даже самая храбрейшая, собака не тявкнула нам вслед.

                   Интересно отметить, что дома в Бологом отличаются характерным изяществом своих архитектурных форм: они напоминают поставленные на узкое короткое ребро спичечные коробки, фасадом которой служит плоскость, по которой чиркают спичкой. Ночь мы, вернее часть ночи с 12 до 5 часов, проводим в почти комфортабельных условиях, т.е. в тепле, свете, на скамейках зала ожидания вокзала.

               Несмотря на общие для всех внешние условия, время для некоторых членов нашего отряда летит стрелой, для других – ползёт медленнее полуумирающей черепахи. Говоря понятным для всех непосвященных языком, дело происходило так: некоторые успели за ночь прочесть два раза местную газету, рассказы Куприна и прослушать музыкальный концерт в исполнении некоего не совсем трезвого человека; другие же, проспав всю ночь (хотя исполнение песен упомянутой выше личности могло бы поднять из гроба умерших сорок лет назад), успели во сне перепробовать все блага, предоставляемые транзитным пассажирам местным буфетом, где нам пришлось ограничиться собственным хлебом с собственноручно принесённым кипяточком.

          После двух часов езды  мы оказались в Валдае. В поезде всё прошло благополучно, если не считать безвозвратно погибших в бездонных контролёрских карманах наших железнодорожных билетов.

            Перед нами сквозь тонкие ветви заиндевевших деревьев виднеется Валдай – чудесный чистенький с первого, при астрономических сумерках, впечатления городок. Мы шагаем твёрдыми шагами на Советскую площадь, сопровождаемые изумлёнными взглядами туземного населения, мы ищем «Дом крестьянина». Благополучно нашли данный объект, оставили рюкзаки и лыжи и отправились на гидрологическую станцию. После десятиминутных усилий командора нас приглашают в кабинет директора, который удостаивает приехавших убеждённых гидрологов краткой лекцией.

         Эта станция является одной из крупнейших по масштабу работ и применяемым приборам у нас в Союзе и за границей. Задача – изучение комплекса явлений, связанных с деятельностью атмосферы и гидросферы. Изучение данного комплекса имеет колоссальное практическое и народнохозяйственное значение, например: вопросы замерзания и пр. явлений судоходных рек. На станции измеряется количество выпадающих осадков, температура воздуха, его влажность, скорость и направление ветра, температура почвы на разных глубинах, количество солнечной энергии, толщина снегового покрова.

       Изучается облачность, виды облаков и сток воды во всех различиях. Изучается также испарение воды растениями, берущими её из почвы – транспирация. Для изучения осадков открыто много дождемерных пунктов. Станция оснащена громадным количеством самых совершенных приборов. Для измерения стока используются водосливы. Здесь измеряется сток даже небольших ручейков. Оборудованы водно- и почвенно-испарительные площадки.

         Станция изучает во всех подробностях Валдайское озеро, толщину его льда, уровень воды. На станции производятся также метеорологические наблюдения.

         Эта станция была основана в 1934 году, но подверглась почти полному разрушению в годы войны, и всё наблюдаемое теперь оборудование установлено в последние три года. Станцию мы осмотрели.            

         Сегодня же директор краеведческого музея (тов. Успенский) рассказал нам немного из истории развития Валдая, его настоящем и прогнозам на будущее.

           Сегодня ночуем на гидрологической станции в комнате доброй души Марии Николаевны, ребята ночуют в комнате какой-то бабушки. Кстати, тут катаются на очень интересных санках: это удобные стульчики, поставленные на высокие полозья.                                         Лёля Дульнева.

                                                                                                        

2 8  я н в а р я.   Прежде чем говорить о сегодняшнем дне, опишу немного сам Валдай. Город расположен на юго-западном берегу озера Валдай, площадь озера 26,5 кв. км по сведениям гидрологов и 39 кв .км по сведениям историков. Кругом хвойные (еловые, в основном) леса. Напротив города на острове среди зелёной хвои возвышается белый замок – Иверский монастырь. В нём дышат свежим воздухом туберкулёзники: там лесная школа и санаторий.

               В Валдае нет ни одной фабрики. Из промышленности - только артель «Металлист», делающая такие «скромные», как выразился тов.Былинский, вещи, как горшки, кастрюли и проч. А раньше в этом здании выделывали гораздо более поэтичную продукцию: колокольчики и колокола.

               Валдай, вообще, городок удивительно приятный, уютный, люди нам встречались пока лишь симпатичные, так что Саша заявил даже, что он образует здесь из себя колонию. Здесь же есть школа средняя (каменная), неполная средняя (деревянная), педучилище и школа председателей колхозов (в двух сараях на косе).

        Вчера мы представлялись в райкоме комсомола. Секретарь, т. Антонова, в уютной комнате с  мягкой мебелью весело и просто разговаривала с нами. Приятно видеть работника райкома без капли бюрократизма. Посоветовала нам, где и какие и доклады делать. У них в комсомольской организации района 1380 человек. Видимо, работа организована весьма неравномерно. Завтра здесь состоятся областные лыжные соревнования.  

           Сегодня утром на лыжах отправились на остров к монастырю. До него километра 2. Сначала небо было порядком закрыто тучами, но потом прояснилось. Картина была так хороша, что трудно описать. По ярко-голубому куполу плыли легкие обрывки слоистых облаков, солнце заливало большую гладь озера, и она сверкала голубыми искорками. Сочные, зелёные ели, изредка могучие сосны. Сказочный издали монастырь вблизи оказался не менее интересным. Алёша и Ася без конца щёлкали ФЭДами.

              Вот краткие сведения о монастыре, которые ребята получили вчера от Успенского. Монастырь был построен Никоном в 1653 году. Причины, говорят, были разнообразные: 1) эстетические чувства самого Никона, 2) выгодное местоположение, 3) военные задачи. В 1656 году построили каменные стены. Никон посылал двух русских зодчих в Грецию позаимствовать какой-нибудь тип монастыря, но оба посланника загуляли там, и пришлось строить по русскому проекту, что, конечно, для нас приятнее. Монастырь обладал Иверской иконой. Прибыли его были очень большими. Нравы были весьма «монастырскими».

               Монахами управляли частенько военные. Видимо, поэтому в 1918 году они сопротивлялись реквизиции их хлеба с оружием в руках. После этого они перестали существовать.

               Картинно съехав с небольших пригорков берега острова, мы отправились в обратный путь.

       Как договорились накануне, трое (Алёша, Женя и я) пошли в школу агитировать десятиклассников. Остальные остались дома.   

           В десятом классе школы 24 человека. Ребята, кажется, развитые, хорошие. Но нам не понравилось, что они слишком смирные. Алёша высказал предположение, что на них повлияла их классный руководитель Лидия Васильевна, которую мы определили как бесцветную личность.   

          Выступали по очереди. Я рассказывала всякие вещи о географии и о факультете, Женя и Алёша – о специальностях. Причём Женя очень убедительно показал им, что промышленные города вырождаются (подумать только, вместо колоколов – чугуны, горшки, кастрюли), но город может и развиваться, если будет разведывать и разрабатывать свои полезные ископаемые.

          А Алёша рассказал, как он много лет назад заинтересовался пещерами и стал изучать одну (на Урале) и что с ним там случилось.

                 На наши рассказы особенно радостно реагировали девочки, мальчики были сдержаннее (может, они выбрали уже специальность?). Они хором сказали «Спасибо!», а потом уже вразнобой кричали то же. Приглашали на сегодняшний вечер встречи со старшекурсниками, потом двое ребят догнали нас и пригласили на завтрашнее соревнование.

                  К счастью, мы завтра не сможем идти.

            В общем, из школы мы выскочили весёлые. Агитация нам понравилась. Интересно, как школьникам?

           Остаток дня ели, писали, чинились.                                              Майя А.

 

2 9  я н в а р я.  Первый день похода. В девять часов утра по московскому времени мы покинули гостеприимную гидростанцию и взяли курс на деревню Наволок, в 22 км (по расчёту Е. Былинского; по местным данным  -  в 18 км) от Валдая. Первый ведущий – Саша Кренке, от него зависел выбор – идти через город или робко по берегу озера. Дело в том, что Валдай – город лыжного спорта, по всем улицам катаются лыжники обоего пола и всех возрастов. В день нашего отбытия из Валдая там начинались лыжные соревнования Калининской области, съехалось много лыжников. 

           Несмотря на всё это, Саша твёрдо решил – по городу! Однако всё это обошлось более чем благополучно. Мы ковыляли, падали, за замыкающим ехала на верёвочке запасная лыжа – но валдайцы исключительно благородны – падающих поднимало местное население, почти не было сопровождающих возгласов. Забирались на гору, прошли Зимогорье и вышли за пределы Валдая и окрестностей.

             Итак, мы, наконец, в походе! 

              Не пройдя и двух километров, первый раз пошли по неверной дороге; пока переходили по целине на другую дорогу, у Саши отвалилось крепление на лыже. Так в первый же день понадобилась запасная лыжа. Но пока всё шло благополучно (если не считать, что на этой же целине Валя пострадала за науку – ей за шиворот попало несколько составных частей термометра, среди них – ртуть), и настроение у всех было бодрое.

         На первом километре пути исполнялся Гимн студентов. Мы быстро преодолевали километр за километром, но… валдайские дороги имеют свойство бесконечно раздваиваться, чрезвычайно трудно из всей этой путаницы выбрать единственно правильный путь. Перед каждой развилкой собирался консилиум. До пятого и шестого километра пути выбор был правильный, после чего случилось непоправимое – мы выбрали неправильную дорогу и до темноты проходили между Валдаем и Наволоком, описывая кривые разных порядков.

         Первую часть дня мы ещё были в местах, часто посещаемых человеком – там то и дело попадались плетни для защиты покосов от скота; стога, покрытые шапками снега; поленницы дров и проч. Однако дороги верной мы не нашли. Два раза дорога приводила нас к разорённому стогу, делала петлю на манер трамвайного круга и возвращалась обратно. Когда одна из выбранных нами дорог привела к овину, в котором лежало немного сена, и закруглилась, наше доверие к дорогам было окончательно добито.  

        Командор встал во главе и повёл отряд по целине, ориентируясь по компасу. В это время наших ушей достиг отдаленный гудок паровоза. Все стали гадать: откуда он прилетел? Но командор сказал, что гудок мог быть слышен и за двести километров.  

          Тут началась самая главная, самая напряжённая часть пути. Мы погрузились в дебри, и скоро стало ясно, что до темноты ничего близкого к человеческому жилью мы не достигнем. На наше счастье луна уже перевалила за первую четверть, а сильный северный (по другим данным – северо-восточный) ветер очистил небеса от малейших облачков. Наша лыжня всё больше извивалась, часто деревья перегибались через лыжню в виде арок, прутья хлестали по лицу. Было высказано предположение, что на Валдае «нечисто». Но ведь известно, что по воскресным дням нечистые силы не действуют. К чести нашего отряда надо отметить, что бодрость духа нас не покидала ни на минуту.

             Стемнело, стал виден свет луны; деревья стали чёрными. Один член отряда увидел на снегу следы волка, другой – лося. Вдруг перед нами открылась поляна, пересечённая по всем направлениям следами лосей. В одном месте снег был умят так, как будто здесь лежал лось.

             Мы двигались по лесу при луне довольно долго, не имея представления о том, когда узнаем, где находимся. И вдруг перед нами открылась полянка, на которой что-то чернело. Это оказался  разобранный стог сена, а вдоль опушки шла дорога, должно быть от самого дальнего стога к жилью. Пройдя по этой  дороге около часа, мы увидели влево от дороги на бугре деревню, через несколько минут впереди показалась другая, а затем направо – третья. Без сомнения, это были три деревни, расположенные рядом: Гвоздки, Наволок и Харитониха. Мы приближались к одной из них.

          Итак, мы пришли к конечному пункту сегодняшнего дня пути, миновав и не увидев Песчаницу (деревню на полпути между Валдаем и Наволоком), петляя где-то западнее от нужной дороги, проделав (по скромному подсчёту), около 35 километров, т.е. почти вдвое больше, чем можно было сделать.

          Деревня оказалась Наволоком, тем самым, к которому мы и шли. Только мы собирались постучаться в первую избу со светящимся огоньком, как из-за неё вышла какая-то женщина, оказавшаяся заведующей клубом. Она сама только что приехала из Валдая и спешила открывать клуб. Вместе с  нею мы вошли в большую холодную комнату с раскалённой печкой, облепили её со всех сторон, забыв про лыжи, которые оставили на крыльце то ли  по беспечности, то ли благодаря впечатлению, произведённому на нас населением Валдая.

          Так или иначе, но мы поплатились за это двумя лыжами, лучше сказать, парой лыж, принадлежавшей, как потом выяснилось, Лёле Дульневой (палки от этой пары остались у нас). Это несколько испортило наше настроение, и никто уже не хотел идти в клуб, где началась воскресная танцулька. Однако после второго приглашения зав. клубом, Саша  Кренке пошёл делать доклад о Китае, даже  не поужинав и не просохнув. Он же сделал перед нами отчёт о своём выступлении, т.к. никого из нас на его докладе не было.

           Мы расположились на ночлег в избе, состоявшей из холодных сеней, полутёплой большой комнаты с русской печью и более тёплой комнатой с небольшой печью, по жанру приближающейся к голландской. Спать улеглись на полу все рядом, употребив ватники вместо матрасов, рюкзаки вместо подушек одеяла – по своему назначению. Так окончился первый день нашего похода.                                                          Коля П.

 

3 0   я н в а р я.       Сегодняшний день начался и продолжался до 3-х часов дня в том «сильном» помещении, которое было предоставлено нам и которым мы были в первые часы так довольны. Самым печальным моментом, вероятно, для всех явился тот, когда после довольно беспокойной ночи серьезно встал вопрос о том, что вставать всё-таки нужно. Дольше всех этот вопрос решали Пузыревский и Былинский, причём последний всё время упрекал первого в недостойном для «настоящего» человека желании устроить свою жизнь самым идиллическим образом.

          В это утро перед нами стояла довольно трудная задача – достать лыжи. К счастью, это оказалось вполне возможным, и вторая глупость стоила нам всего лишь 72 рубля, остальные  86 собрали школьники!?

             Наконец, в 2 часа 46  минут наша компания тронулась в свой второй поход - из Наволок в Красилово. На этот раз ошибка первого дня была исправлена, и весь путь был тщательнейшим образом проверен по рассказам местных жителей. От этого он и получился, так сказать, в своём роде  классическим, ибо, помимо того, что все остановки производились в  определённое время (45-55 минут ходьбы, с чем, конечно, наиболее  анархические или быстро мёрзнущие товарищи не могли окончательно примириться, но их сопротивление звучало в тот день не убедительно), весь    путь прошёл по относительно приличной дороге и не проявилось даже слабого намёка на возможность, ну, скажем, заблудиться.    

          Путь до Небылиц лежал по весьма расчлененной отдельными грядами местности, так что нам приходилось то въезжать на вершину, то спускаться вниз. Несколько раз встречались долины небольших речек. Несколько раз встречались валуны. Мнения об их названиях разошлись: одни считали их гранитами, другие – породой, состоящей из плагиоклаза и пироксена.

           В Небылицах нас окружили толпы местных ребятишек со странным требованием – дай, видите ли, им лыжи покататься. Кроме того, они так на нас смотрели, что большинство из нас сразу же поняло происхождение названия этой деревни – Небылицы.  Из других качеств, которые можно было бы отметить у обитателей этой деревни – это то, что кроме любопытства их лица выражали желание любыми способами воспользоваться проезжими в свою пользу.

               Далее  наш путь лежал через деревню Березай, весьма и весьма приличное село Окунёво и опять же через елово-сосновый бор вплоть до Красилова.

               В Красилове нас приняли ещё лучше, поместили в хорошую избу, так что нам оставалось только покачивать головами: дескать, каково?

               Вечером мы долго и напряженно пытались поужинать и лечь спать. После трёх часов нам, наконец, удалось и это, как раз согласно той догме, с которой Саша Кренке подходит к каждому жизненному явлению: «Не всё хорошо, но всё кончается».                                                                                                                                                                                                                                        Былинский.

.

31  я н в а р я.     Спали сладко до восьми. Только бедные дежурные вынуждены были чистить какую-то гадкую плотвичку (необходимый нам животный белок). После завтрака разговорились с нашей хозяйкой. Оказалось, это интересный человек. Она когда-то организовала здесь хор, ездила с ним в Новгород и в Ленинград. Бабушка (звать её Ксения Петровна Медведева) знала много сказок, и мы упросили её рассказать кое-что нам. Вот что мы записали (первое она слышала от своего дедушки, второе сочинила сама).

          «Ехал Ёрш Ершович на липовых дровнишках, на трёх кобылишках. Кобыла у него была чала, подпоясана мочалой. Ехал он по пенью, по осиновому коренью. Приехал он к озеру. Стоит у озера Гаврила, замазанное рыло. Ёрш Гавриле покорился, три раз поклонился и говорит: «Гаврила!»- «Что?»- «Пусти меня в озеро постоять, с маленькой рыбкой поиграть». Тот и пустил. Вот Ёрш жил в озере много ли, мало ли и стал маленькую рыбку вон выживать.

Вот и говорят: «Ну что же делать?» Собрала рыба обчество, стало обчество разных рыб к Ершу посылать: «Ступай, рыба Немень» - говорят. Он  отвечает: «Сегодня не мой день». - «Ступай, рыбина Язь!» - «Ах, граждане, кабы вчерась!» - «Ступай, рыбина Уклея!» - «Эх, граждане, да разве я всех мудрее?» - «Ступай, рыбина Сетра!» - «Да я ему, граждане, родная сестра!» - «Ступай, рыбина Плотица!» - «Нет, граждане, не выйдет дело: я сама бела, глаза красны. Ёрш таких и не любит» - «Ступай, Рыба Снедь!» - «Да я белая, как снег, таких Ёрш ест» - «Ступай, рыбина Щука». Та оделась и пошла. Ёрш говорит: «Ты и быстра и востра, но не схватить тебе меня с хвоста» - Нет, дорогой товарищ, я не есть тебя пришла,  а пригласить на обчество». Вот Ёрш приходит, нарядился, растопырил свои хорошие перья. «Здравствуйте, дорогие товарищи!» - «Здравствуй, здравствуй, Ёрш проклятый!» - «А чем, товарищи, я проклят?» - «Тебя никто не едят» -  «Меня едят товарищи честные, хребтинку съедят, косточки за окошечко, кошки три дня не вячат».                          

                                __________________________

                                 Вот послушайте вы, братцы,

                                 Как начали с нами драться

                                 Ихний храбрый эскадрон.

                                 Скоро-наскоро собрался,

                                 К Красной Армии подкрался

                                 И давай громить.

                                 Как он сильно ни громил,

                                 Союз Советский не сломил- 

                                 Знать, невмоготу.

                                 Ворошилов – воин хваткий,

                                 Поднагреет им лопатки,

                                 Ну и жарко будет вам!

                                 Мы дорогу вам покажем,

                                 Штыком - пулей поуважим,

                                 Только получай! 

                                 Если будет ещё надо – 

                                 Угостим мы вас прикладом,

                                 Будут помнить нас!  

                                 Всем товарищам – привет!

                                 А Красной Армии – обед!

 

         Вышли из Красилова довольно поздно – в  11 часов. Когда надевали лыжи, к нам подошёл кто-то из местного начальства. Он удивился, что мы уходим, не сделав доклада. Пришлось несколько распространиться о пропаже лыж.

           Сегодня вела нас Майя. Путь небольшой – 15  километров, но идём несколько раз по озеру Шлино (площадь его приблизительно равна площади Валдайского озера). Поэтому приходится надеть на лицо маски (чтобы не обгореть). Вид жуткий, особенно у Алёши. Он обещает запечатлеть нас на плёнке в таком виде.

               В общем, приключения были, но – мелкого порядка: у Аси отлетело кольцо от палки, Алёша потерял запасную лыжу и бегал за ней, Коля «посеял» рыбу, и её пришлось переместить в Лёлин  рюкзак (этого судака мы купили в Красилове и хотели, чтобы он ехал привязанным к запасной лыже, что не удалось). Около Кувшинов (откуда такое название – мы не догадались) Женя разбил градусник посредством разбиения своих очков, что, в общем, не страшно (и то другое у него есть в запасе).  

           С приближением к Осташкову уважение жителей к нам растёт. В Пустошке нам сказали, что мы быстро дойдём до Рабежи. Кажется такое    мнение было вызвано успешной игрой в футбол на лыжах («лыжмяч» - по определению Коли). Пришли в Рабежу с темнотой.  Здесь Коля и Лёля продемонстрировали перед удивлёнными туземцами несколько акробатических номеров на лыжах; Майя спела что-то очень им понравившееся; Коля и Саша устроили турнир (вместо лошадей – лыжи, вместо копий – палки). Пока мы развлекали зрителей, командор нашёл ночлег. Когда   Коля узнал, что это – медпункт, он очень обрадовался (должно быть, запахло…). Ася с Женей моментально накормили и уложили нас. Спим.                                                                                                                                                                                                                                   Валя К.

 

1 ф е в р а л я.  «Сегодня богатый день»

                                            Н.П.

                                                                            Н.Пуз.

                                                                            Н.Пузыр.     

                                                                            Н.Пузырев.

                                                                            Н.Пузыревский                                                                                                

                                                                            Коля

            Богат сегодняшний день не столько событиями, сколько несокрушимым настроением. Солнце с утра «поломалось», но потом светило весь день и даже слегка пригревало, так, что даже появились идеи о близкой весне. Женя обобщил наши мысли: «повышенная солнечная радиация».

           Провожать нас высыпала вся фельдшерская семья во главе с хозяином – замечательный чеховский тип (мы ночевали в доме фельдшера). Для меня остаётся загадкой, почему нас почти везде принимают как родных, провожают чуть не со слезами и даже раз пригласили ещё заезжать.

              Сегодня ведёт Ася. Это значит, что кое-кому пришлось попотеть в пути. Но Ася искренне уверяет, что чем быстрее идёшь, тем легче.

              Мы проходили деревню Большая Скребель – первую деревню на берегу Селигера. «С горы нам открылся непередаваемый вид»…-    слишком долго описывать, а то, если заняться, то можно занять пейзажем десяток страниц. Словом, сплошной восторг.

             Потом начались приключения. Съезжали с горы в Скребеле. Чтобы не позориться, Саша с Колей отстали ото всех; но им потом пришлось сознаться, что они посреди горы (т.е. деревни) запутались в своих лыжах и приземлились (ударили в снег лицом). Коля протянул Саше руку помощи, в результате чего ему досталось лыжной палкой. Но, наконец, троекратные попытки увенчались успехом, и со следующей горы Саша поехал первым, правда, с таким же успехом. На этой же горе Лёля проспорила Коле 10 кусков сахара (предрекла ему, что он свалится). Ведущая Ася осталась на горе последней и, так как спуск привлёк всё население окрестных деревень, ей очень не хотелось падать, тем более, что перед ней лихо съехал какой-то карапуз. Кончилось тем, что она сшибла с ног младенца, неосторожно приблизившегося к ней ближе, чем на три метра, и побежала съезжать по менее крутой дороге.

          На озере в разных местах кучки людей занимались таинственным делом, и из этих мест шёл дым. Мы подошли к одной кучке людей. Там на санях, наглухо прикреплённых ко льду, был сделан из кадушки кабестан (ворот). С его помощью вытягивали из проруби верёвку, которую вскорости снова опускали под лёд. Чтобы верёвка не замерзала, её на самой кадушке обогревали костром. Немного дальше у проруби человек тыкал в воду ухватом.

           Оказалось, что все кучки людей в разных местах тянут одну сеть, длиной около трёх километров. Сани через некоторое время переехали к следующей проруби и стали тащить сеть снова. Улов, по словам рыбаков, от пуда до сотни. Сеть опускается в воду посредине озера и вытаскивается у берега. Верёвка протаскивается подо льдом с помощью шестов и ухватов (ухват – приспособление, с помощью которого ставили в русскую печь и вынимали оттуда металлические чугуны и глиняные горшки, т.е. ёмкости, в которых варили пищу, сейчас во многих деревнях нет ни русских печей, ни чугунов, ни ухватов.  К.В.А.) .

           Мне (автору этого текста) везёт на потери. Вчера возвращался за лыжей, сегодня потерял свою единственную в своём роде шапку. Теперь буду всегда что-нибудь забывать, потому что в десять раз приятнее бежать без рюкзака, чем плестись с гирей за плечами. Только Коле приходится меня ждать, но он проводит это время с пользой. Зато возвращались мы (пришли в Городец) при свете луны слева (почти полной) и адских красок заката справа.                                                                                                                                                                            Алеша.                                                                                                                                                                                                                                                                               2  ф е в р а л я.     Утром, как всегда, царила анархия: спали до 9 часов, завтракали-обедали, собирались, чинили разорванное, мазали лыжи, болтались без дела. Вышли в т р е т ь е м часу. И в Городце нас сопровождал почти повальный падёж: съезжая с горки, двое «жертвою пали в борьбе роковой».

                        Перед выходом Валя, которая должна была вести, уговаривала нас надеть ватники. По её расчётам, мы должны были замёрзнуть. Шли  мы быстро, её предположения не оправдались.  

                 Дорога от Городца до  Сосниц идёт по озеру, она провешена: с одной или с двух сторон торчат ёлочки вперемешку с сосенками.      

                  В Сосницах осмотрели достопримечательности: посмотрели церковь, полюбовались вывеской «Артель Безбожник». Решили посетить ткацкую фабрику около деревни Турской. «Фабрика» занимает два небольших здания. Работает на ней 38 человек. Фабрика эта – одно из отделений большой артели, объединяющей 2000 работников и располагающейся по всему району.

          Фабрика в Сосницах была создана в 1931-32 годах и перед войной имела несколько цехов и больше рабочих. Сейчас там работают большей частью девушки. Здесь ткут платки, мешковину, коврики, а также вяжут рыболовные сети станками и руками - волейбольные сетки.      

          На один погонный метр коврика уходит 300 г основы (бумажной нитки) и 200 г льняной пряжи. За выработку одного погонного метра коврика платят 70 копеек, а продают его потом за 28 рублей. Норма выработки – 14 метров в день. Таким образом, ткачиха зарабатывает не больше 300 рублей в месяц.

         На фабрике был магазин. Все воспользовались моей слабостью: любовь к пряникам победила, пришлось раскошеливаться, что и было сделано к величайшей радости голодной компании.

             В Турскую не заходили. Валя повела по озеру в деревню Заполье. В сумерки подошли к берегу, вошли в лес. Все деревья были покрыты инеем и снегом. Картина была чудесная, но было темно и невозможно заснять её. Вместо Заполья мы пришли в тёмное «Подполье». Было совсем темно, но      Валя решила вести нас в Заплавье. Дорогу нашли благодаря вешкам.

            Заплавье – богатая деревня, но настоящего председателя и здесь нет. Заместительница отвела нас на квартиру. Оказалось, что в клубе вечером танцы. После бурного совещания мы решили всё-таки сходить туда: надо же всё-таки людей посмотреть и себя показать.

           Сборы были долгими и тщательными; особенно прихорашивались мальчики: Алёша специально  надел компас поверх обшлага, обрядился в ковбойку, а Женя, Женя побил всех!!! (к великому сожалению, тогда я, сильно потрясённая его выдумкой, не записала, в чём она заключалась. А теперь - 2023 г. - вспомнить не могу). Сашина рубашка немного смялась, но уголки воротничка торчали вполне нормально. Были высказаны предположения относительно ожидаемого нападения на нас в клубе, но оружие (кухонные ножи и кинжал) было оставлено дома.

          Гуськом отправились мы в клуб. Коля ожидал увидеть там раздевалку, но не нашёл её. В пустом холодном помещении под аккомпанемент балалайки и гитары танцевали две девушки. Сели мы скромно в уголок и стали смотреть и слушать. Вскоре холод пробрал нас до костей. Валя стала засыпать, а Женя, кажется, уже видел что-то во сне.

           Из многочисленных частушек запомнилась одна:  

                       В Красной Армии находится

                       Любимый ухажёр.

                       Заводить себе другого

                       Я считаю за позор.

            Из всех плясок понравился массовый танец «Коробочка». Стремились его запомнить, но ничего не вышло. Посидели мы, посидели и опять пошли гуськом. При этом Валя немного отстала, т.к. она заснула и проснулась, когда мы были уже в дверях.

             На ночлег устроились шикарно. Страшные сны всё же приснились Майе: будто бы вечером она была поваром и была влюблена в прекрасного бычка Володю.                                                                                                                                                Ася

 

3 ф е в р а л я.    Вся природа купается в лучах жаркого солнца, льющихся с ярко голубого неба, только кое-где задернутого клочками похожих на вату облаков. Весело играют на солнце крыши и окна домиков чистенькой рыбачьей деревушки. Деревья наклонили свои зеленые ветви к спокойной глади широкого озера, сквозь которую пробивается желтая поросль тростника, только чуть-чуть качающегося в неподвижном воздухе. Час пополудни. Тяжело идти в такую жару, особенно с увесистым грузом за плечами. Только двоим юношам дышится легко. Они скинули с себя рубашки и свободные до поясов легко скользят по хорошо накатанной лыжне. Ведь термометр показывает 11 градусов мороза, и снег легко уминается под лыжами, обильно смазанными к тому же мазью N3. Но трудно этому поверить (не тому, конечно, что лыжи смазаны). Если закрыть глаза, то даже воздух пахнет чем-то летним, не то цветущей картошкой, не то полем созревающей пшеницы с синими глазками васильков у обочины дороги. А озеро, с его то приближающимися, то удаляющимися зелеными берегами, очень напоминает какое-нибудь водохранилище канала Москва-Волга, когда проезжаешь по нему на пароходе, причем кажется, что он движется не быстрее, чем мы сейчас по озеру. И снег лежит также ровно, как вода, и морозная ванна («безумству храбрых поем мы песню»), которую принимают Алеша и Коля, уже не кажется чем-то необыкновенным. Кстати, мужская часть нашей группы состоит из двух половин. Первая чувствует себя самостоятельной и является таковой. Вторая таковой себя либо не чувствует и ей не является, либо чувствует, но все равно не является. К первой относятся Алеша и Коля, ко второй автор причисляет себя. Первая половина не просит помощи (а если и просит, то, как Коля, убеждает никому не говорит об этом), она ее всегда оказывает. Поэтому Коля и Алеша несут по очереди (первый по нечетным, второй по четным числам) почетную обязанность замыкающего, то есть везут рюкзак с инструментами, к которому прицеплена запасная лыжа, вызывающая недоумение встречных, но уже дважды послужившая в своем прямом назначении, о чем уже раньше писалось, и как средство транспортировки трехкилограммовой рыбы, что побудило Колю произнести фразу, вроде «Погрузили мы моржу на запасную лыжу поперек», что не оказалось рентабельным, в виду неустойчивости вышеупомянутой рыбины. Вторая половина чаще нуждается в помощи, чем ее оказывает, и к тому же снегом не моется, вступлением к чему и служило все предыдущее.

     Ведет сегодня Лёля, и неустойчивость погоды (мороз, солнце) косвенно отражается и на ней через неровность настроения группы: её то упрекают в излишней медлительности, когда она с трудом прокладывает путь по целине в живительной тени островка, то требуют не спешить, когда на солнце никому вообще никуда не хочется двигаться. Островок, через который мы проехали, называется Хачин. Он покрыт сосновым лесом и зарос по берегам ольхой и можжевельником. Часто след лисицы или ласки пересекает лыжню. На его берегу мы увидели кусочек земли – то есть обнажение! Второе за поход. Находка для Жени. Он не только определил, что эта земля представляет собой песок, но и разъяснил, что, если она часть макрорельефа, то отложилась здесь еще до ледника, если мезо-, то во время оного, а если микрорельефа – то позже. Уже восьмой день нашего путешествия, а научный энтузиазм Жени не угасает. Но наука требует жертв, и в жертву ей он принес два термометра, очки, бровь и, наконец сегодня, кажется, подбородок, который он расколол о валун, собираясь проделать с ним (валуном) именно эту операцию при помощи  детского молоточка.

Первая остановка и населенный пункт Нилова Пустынь. Исключительно красивый монастырь с громадными куполами, круглыми колоннами, арками, напоминающий больше итальянский дворец или театр, чем монастырь. К сожалению, в нем расположена колония правонарушителей, не то взрослых, не то детей, и внутрь не пускают.

     9 км до Осташкова! Этот город не является конечной целью нашего похода, но почему-то уже два дня царит настроение такое, как будто он уже окончен, и даже завхоз Ася выдает нам двойные порции сахара и кормит не только покупной рыбиной, но и крупой и сухарями. Кто-то сказал первый: «Завхоз гуляет!»

     1,5 часа прекрасного хода, и мы в довольно комфортабельной гостинице, «прекрасная» половина в отдельной, а «не прекрасная» - в крестьянской, то есть в общей комнате. Большинство сейчас уже спит, чтобы набраться сил для выполнения широко задуманных планов на завтра (осмотр города, агитация за факультет в местной десятилетке и т.д.).

P.S. Былинский захотел сегодня научной литературы.                                                                                                                                                                                                                                        Саша Кренке.

                                                                                                

 

4  ф е в р а л я.    Первый этап – мы сидим в студенческой столовой и питаемся сваренной из собственной крупы кашей, вернее, кашесупом, благодаря экономному использованию продуктов питания. Потом пьем неограниченное количество поданого в большой кастрюле и разливаемого большой суповой ложкой чая. Этот чай нам не стоит ни копейки (может поэтому все и стараются как можно быстрее уничтожить его). Придя из столовой, наиболее трудновоспитуемые, в смысле, не хотящие следовать той истине, что географ должен быть умеренным в количестве потребляемой пищи, начинают клянчить сухари.

     Валя, Майя и Саша агитирует за геофак. Мы с Асей и Женей стоим на почтамте и с завистью смотрим на Алешу с Колей, получивших письма. Через несколько минут мы уже опускаем открытку на имя первой группы. Оная открытка содержит поздравление с началом второго семестра и лицемерное сожаление по поводу нашего опоздания к началу занятий. Этим заканчивается первый этап нашего путешествия по Осташкову. Второй этап знаменуется шатанием по почти пустому базару, выслушиванием соболезнований по поводу нашей усталости после прохождения на лыжах зимнего (от самого Валдая!) пути, покупкой мороженой клюквы, посещением исполкома и краеведческого музея. В музее мы узнали, что Осташевские деревни впервые упоминаются под 1434 годом. Сначала поселение возникло на о-ве Кличен, но уже в 1393 году Кличен (так стал называться возникший на острове город) утратил былое значение. В это время возникают две слободы: Осташковская и Тимофеевская, названные так по имени первых в этом месте поселенцев – Остапа и Тимофея. В 1608 году Осташков клялся в верности Тушинскому вору, в 1609 году был занят поляками. Впоследствии Осташков был построен как крепость, которая несколько раз горела (причем последний пожар был в 1799 году). В 1770 году Осташков объявляется городом. В 1740 г. в городе возникает кожевенный завод, чему способствовало озеро и ивняк, в 1774 г. - народное училище. В Осташкове же возникла первая библиотека. В 1820 г. в семи км от Осташкова был построен монастырь Нилова Пустынь и налажена связь по озеру между городом и монастырем. Во время войны 1812 годы Осташковский кожевенный завод снабжал сапогами армию. Кроме кожевенного, в городе есть также торфяной, гончарный, чугунолитейный и сетевязальный заводы. Интересно, что в городе существовало 128 кожевенных заводов, на которых работало только 54 рабочих. Каким образом эти рабочие умудрялись обслуживать все заводы, остается тайной, даже принимая во внимание качество этих заводов (на каждый завод приходилось 3 котла).

     Мы осмотрели зал (несколько сильно сказано), где собраны, если можно так выразится, природные экспонаты Осташковского района: мы видели чучела лисы, барсука, белки, тетерева, орла, глухаря, чайки, кулика, вальдшнепа, крылья гагары, селезня, головы кабана, лося. Из минеральных богатств здесь демонстрируются только сланцы, торф, охра, сапропель.

     Несколько позже мы пытались проникнуть на кожевенный завод, но, несмотря на все усилия командора, этого осуществить не удалось. Пришлось с грустью плестись в номер гостиницы, но грусти хватило всего на несколько шагов, и уже через самое короткое время жители города удивленно оглядывались на очень странно выглядевшую компанию, состоящую из 8 человек, закутанных в ватники и здоровые рукавицы. Эта компания гордо шагала по улице и распевала проникновенно песни о Москве.

     Несколько позже мы опять сидели в столовой и ели покупной суп с остатками утренней каши, которые тщательно хранились до этого момента в кухне столовой. И опять мы пили задаром чай. Согласно выработанной за время похода привычке ничего не оставлять на столе, все пытались съесть как можно больше перца: его ели с кашей и с супом, им же посыпали хлеб, в него опускали сахар и запивали чаем. Но перца ото всех этих операций не уменьшалось, несмотря на то, что Саша пытался доесть остатки просто ложкой. Уходя из столовой, с чувством громадного сожаления, оглядывались мы на белеющую на столе баночку с красной перечной пылью.

     Сейчас мы едим клюкву и собираемся завтра рано утром выйти в путь. Но предварительно мы зайдем в ту же столовую, чтобы съесть сваренную пачку горохового супа.                                                                                                            Лёля Д. 

                                                                               

 

5 ф е в р а л я.   Тяжкая судьба наша! Мы, конечно, не вышли рано. Пока мы проснулись в восьмом часу, пока заседали в столовой и ели пачку сваренного горохового супа, прошло время порядком. Вышли мы в 11-м часу. Сравнительно долго шли по городу (это не Валдай!), прошли мимо бывшего кирпичного завода, от которого осталась одна труба, пересекли железную дорогу и, наконец, вышли за пределы влияния города. Вел сегодня Коля. Замыкал, для оригинальности, Саша. Лыжа тянулась за ним почти по воздуху и все время отрывалась, т.ч. приходилось его ждать время от времени.

     Вообще, шли мы сегодня довольно уныло. Этому способствовал и характер дороги (скользко ужасно!) и настроение, что поход кончился.

Пришли в Сиговку (9 км от Осташкова). В ней расположен птицеводческий совхоз «Луч свободы». Раньше в нем, говорят, было очень много уток и гусей, сейчас, в основном, куры. Непонятно, почему мы в этом совхозе спешились, зашли в дом и выпили по 2 стакана парного молоко с сэкономленными (несмотря на негодования мальчиков) с утра булками. Потом мы бодро двинулись дальше. Прошли Котицы и застыли на дороге около кучи сложенных булыжников. Началось детальное научное исследование гранитов, кварцитов, песчаников. Ограбив государство на несколько булыжников, мы оторвались, наконец, от ценного скопища горных пород.

     Наконец прибыли мы в Зехново (середина пути между Осташковым и Селижаровым – 23 км). За Зехновым идет ряд деревень, объединенных в один колхоз. В Зехнове – сельсовет и школа-семилетка (деревянное одноэтажное здание). Пока командор ходил к председателю (вернее, председательнице), мы разговаривали с деревенскими детишками.

     Нас распределили в две избы. Саше, Коле и Жене был дан наряд командором в виде дежурства.

К 8-ми часам Алеша пошел в сельсовет делать доклад о международном положении. Сопровождали его я и Валя. В комнате сельсовета сидело человек 20: старики, женщины и пара детей. Мы послушали сначала как единодушно поддерживали кандидатуры кандидатов в депутаты (Каирова и Ятарову, кажется). Потом Алеша довольно долго рассказывал. Хотя старики были и из «ехидных», но особенно срамных вопросов не задавали. В общем, доклад прошел хорошо.                                                                                                                                          Майя А.

 

                                                                                      

6  ф е в р а л я.       «Что есть лучшего? Вспомнив

                                 Прошлое, сравни его с настоящим

                                 И подведи итог»

                                                                                К.Прутков   

                                                                              («Плоды раздумья»)

 

     Итак, пришел и прошел этот день, последний день похода. Можно подвести итог. Он (итог) должен быть признан, если не блестящим, то, по крайней мере, удовлетворительным. В самом деле, как ни надеялся Саша, что его предчувствие оправдается, и последний десяток километров он сможет пройти с удобствами, не таща лыжи на ногах и ежеминутно тыкая бамбуковыми шестами в снег, а легко и свободно неся их на плече, вместе с облегчившимся рюкзаком, в более компактной форме, а именно, сломанными на две или три части каждая – этого (смотри 5-ую строку от 6.2.50) не случилось. Двигаясь равномерно, даже в ногу с командором, который именно в этот день был ведущим, мы оставляли один километровый столб за другим (этими столбами в изобилии уставлена дорога Осташков-Селижарово), и скоро на правой дощечке можно было читать однозначные числа. Последний столб, который мы разглядели в надвигавшейся темноте, был 43-3. Кто-то предложил всплакнуть перед последним столбом, кто-то решил, что пора исполнить Гимн геофака, но голос последнего был заглушен возгласами: «Молчи! Опять хочешь, чтобы лыжи сперли!?» Как оказалось впоследствии, эти опасения не были напрасными: еще через километр имела место попытка хищения местным населением запасной лыжи, которую в этот день вез Былинский, который и пресек эту попытку в корне. Еще через полчаса мы миновали разрушенный дом на окраине Селижарова (здесь во время войны были немцы) и сняли лыжи у столба с репродуктором, который как раз в это время предлагал товарищам радиослушателям проверить часы. Таким образом, 6 февраля в 19-00 по московскому времени был закончен процесс нашего передвижения с помощью лыж. Это был 12-й день нашей вольной веселой жизни свободных лыжников. Через какие-то два дня мы приедем в Москву и придем на лекции с опозданием на один или два дня (попытка уточнения этого числа при помощи спора не состоялась из-за неуверенности одной из сторон в своей правоте).

     Теперь можно подвести некоторые итоги и, что главное, сделать целый ряд крупных обобщений показывающих, что наш поход был вполне законченным и единственным в своем роде явлением.

     Во-первых, ни один туристский поход не имел перед собой такого количества поставленных и осуществленных целей. С одной стороны - научной, или, скорее, учебной, с другой – спортивной, с третьей – агитационной, с четвертой – культмассово-общественно-полезной. Последнее в большей степени относится к нам самим, нежели к местному населению.

     Спортивная сторона похода заключалась в том, что мы, во-первых, научились ходьбе на лыжах и обращению с ними, во-вторых, в том, что мы выработали ряд новых стилей движения на лыжах (например, стиль «рак») и в-третьих, в том, что мы приобрели многие туристские навыки.

В этом последнем отношении наши достижения колоссальны. Мы очень быстро освоились со своим положением и чувствовали себя как дома в любом помещении, под любой кровлей, что выражалось в следующем: а) входя в деревню, мы, первым делом, взаимно удовлетворяли любопытство местного населения и свое собственное, причем у первой стороны это выражалось в вопросах: 1) «Куда вы идете?», 2) «Устали небось?», 3) «Ноги-то мерзнут в ботиночках?», 4) «А зачем третья лыжа заднему?» И только 5), иногда задаваемый утром перед уходом из деревни: «А откуда вы сами?», причем ответ на этот вопрос в разных устах звучал по-разному. В одних – «Из Валдая», а в других – «Московские!».

     Наши вопросы, напротив, были гораздо более глубокими и, во всяком случае, целенаправленными, а именно:1) «Где председатель сельсовета?», 2) «Где тут изба с бесплатным ночлегом для 8-ми человек?», 3) «Где можно купить молока?», 4) «В какой печке можно сварить кашу?», 5) «Сколько вы дадите чугунов?». Затем, после перерыва, вызванного занятостью ртов, новая серия: 6) «Какие тут культуры сеют?», 7) «Сколько гектаров подо льном (под махоркой, под рожью, под гречкой и пр.), 8) «Сколько дают на трудодень?», 9) «Сколько у вас трудодней», 10) «А когда у вас год начинается?», 11) «Вообще богатый колхоз?». И этот список каждый из участников похода может продлить до бесконечности.

Задав вопросы 1-3, мы обычно врывались в избу и, моментально оценив ее, загромождали всю поверхность печек варежками, ватниками, ботинками и другими капающими предметами.

     Из этих вопросов можно видеть наше отношение к окружающему миру, который мы представляли. Так, приступая к еде, мы отодвигали стол от стенки и обставляли его всеми имеющимися приспособлениями для сидения, после чего хозяевам оставалось либо созерцать нашу долгую трапезу стоя, либо залезать на кровать, на печку и в другие места. После еды начинался самый главный процесс, наиболее характерный для нас, которым мы занимались с первого момента похода, еще находясь в Москве, и строго производим до настоящего момента ежедневно. Этот процесс заключается в продолжительном, можно сказать, бесконечном сидении. Нравится он нам как дорогое удовольствие, ибо стоимость его исчисляется уже чем-то около тысячи рублей, о чем, возможно, ниже будет сказано подробнее.

     После этого процесса начинались обычно приготовления ко сну. Хозяева приносили один или два сенника, мы стаскивали с печек все ватники, доставали одеяла и затем укладывались по закону, открытому Сашей Кренке: «Где с трудом лягут семеро, там свободно ляжет восемь». Обратно, когда мы вставали, то неизменно оказывалось на нашем ложе тем теснее, чем больше народу вставало.

     Характерно, что в течение всего похода нас то и дело принимали за кого-нибудь другого, причем мы появлялись в данном пункте в тот момент, когда уже успели распространиться слухи об этом ком-нибудь, но мы успевали убраться восвояси до его появления.

Так, на первом этапе нашего пути нас приняли за спортсменов лыжников, приехавших в Валдай на соревнования между тремя областями. Как мы ни старались разубедить всех, кто пытался это утверждать, цели своей мы, вероятно, не достигли. Валдайцы, должно быть, решили, что эти лыжники хотят путем сохранения инкогнито разведать силы противника.

Еще до этого мы могли сойти за делегацию МГУ, едущую к коллегам из ленинградского университета, которых мы опередили на один день, но воспользоваться этим нам не пришлось. Все эти метаморфозы в духе Остапа Бендера продолжались и в Осташкове, где нас приняли за ленинградских циркачей, которые должны были приехать в этот город и выслали уже вперед афиши, немедленно расклеенные по всем стенам. Но и этим мы не воспользовались, хотя возможность была вполне реальная: одна из пылких натур с кожевенной фабрики предлагала Алеше всю свою только что полученную зарплату за билет на его выступление.

     Аналогичные случаи происходили и в деревнях, где нас принимали то за бродячих цыган, то за рабочих–дорожников. 

Местное население везде принимало нас, как родных, что все больше вселяло в нас убеждение в том, что главным занятием жителей является предоставление ночлега и справок об окружающей местности проезжающим туристам. Благодаря заботам местного населения, мы везде устраивались, по сравнению с предполагаемым, даже с некоторым комфортом. Иногда нас даже угощали (т.е. давали что-либо бесплатно, правда, в одних местах «баснями», а в других – молоком, щами и отварным горохом). По мере нашего продвижения, этот комфорт все увеличивался, что дало повод Саше Кренке высказаться в том смысле, что в Осташкове мы уже будем спать на пуховых перинах и есть фрикассе (слетев однажды с Сашиного языка, слово это, благодаря невыясненному смыслу, привлекало всеобщее внимание.

                                                                                                                                                  Н.Пуз.

 

     На пуховых постелях мы спали еще в Заплавье, и только указанная выше невыясненность значения слова «Фрикассе» помешала нам опробовать обещанной мною блюдо в Осташкове. Наконец, несмотря на предельную медленность нашего передвижения в пространстве по неровной поверхности Валдайской возвышенности, мы выполнили ½ часть норм 3-го спортивного разряда по туризму, то есть, пронесли 180 км за 8 дней на ногах две по-разному изогнутые продолговатые дощечки длиной 1.5-2 м, именуемые лыжами (почти такой же маршрут мы проделали с лыжами на плечах, и до сих пор 12.2.50, не знаем, когда с нашими мытарствами будет покончено).

     Наши научные (или учебные) достижения характеризуются, во-первых, разносторонностью, во-вторых, неравномерностью глубины изучения различных элементов географического комплекса, что объясняется, с одной стороны, временем года, с другой – различной научной добросовестностью членов группы. Наиболее богатые данные собраны благодаря неусыпным стараниям Е. Былинского в области метеорологии. Многочисленные цифровые данные о ветре, температуре и снеговом покрове только ждут движения его творческого ума, чтобы обратиться в идеи, то есть, обобщения. Почти половина группы к концу похода поняла те методы, с помощью которых от пятиминутного рискованного вращения над своей головой стеклянной трубки, наполненной ртутью, Женя переходил к записи этих цифр в своей записной книжке. 

     Многочисленный штат сотрудников провел бесконечные промеры снега, в канавах по обочинам дороги, по преимуществу. 

В области геоботаники автор прибавил к числу знакомых ему растений (сосна, ель, картошка, береза, одуванчик и помидор) еще два: ольху и можжевельник. Было установлено присутствие всех этих растений в области нашего маршрута, равно как отсутствие в ней кокосовых пальм, бука, бананов, мандаринов, секвойи, эвкалиптов, а также львов, енотов, очковых змей, леопардов и мух цеце. 

     Наиболее бурные споры вызвала скрытая снегом от наших глаз геоморфология. К каждому выступу прилагались все известные нам из курса геологии понятия (оз, язык, морена, остаточный рельеф, островная гора, флексура, абразионная платформа, дрейкантор и дейтерий). 

Как гидрологи, мы познакомились со станцией на оз. Валдай и убедились, что ледяной покров большинства верхневолжских озер может выдержать 8 пар лыж, нагруженных 40-80 кг живого веса. Как физгеограф, я могу охарактеризовать все это как «район конечных морен и лопастных озер (Б.С.Э., т.ХХХ).

     Как эконом-географы, мы познакомились с текстильным производством XVШ века, с подледным ловом рыбы и проходной одного из крупнейших кожевенных заводов Союза с одной стороны, с типами поселения человека с другой. Таких типов, распространенных на нашем пути, оказалось 5: 

1) Заплавский. Планировки нет, трамваев нет, дома, по преимуществу, одноэтажные, деревянные, именуются избами.  

2) Валдайский. Появляются улицы, дом крестьянина и единичные двухэтажные строения. Последние именуются неизвестно почему городом. Трамваев нет по-прежнему.

3) Осташковский. 20 000 жителей. Планировка уподобляется не то Нью-Йорку, не то Фрунзе (бывший Пишпек). Отсутствуют наклонные линии и кривые. Ежедневный базар. Дома почти сплошь двухэтажные каменные. Краеведческий музей в 3 комнаты. Гостиница. Башня.

4) Калининский. 200 000 жителей. Трамваи. Несколько башен. Краеведческий музей, занимавший когда-то много комнат, а теперь одну, да и то в церкви. Облисполком. 

5) Московский. 7 000 000 жителей. В отношении планировки уподобляется первому, только «в тысячу раз шире и выше». Трамвая в центре тоже нет. Есть канализация и геофак. Мест в гостиницах нет. Башен много.

     Наша агитационная деятельность проявилась в двух планах. Во-первых, мы сообщали аудитории, официально в 178 человек, газетные новости недельной давности, а, во-вторых, убедились, что 38 учащихся 10-х классов города Валдай и Осташков не собираются поступать на географический факультет МГУ.

     В походе сложился довольно тесный коллектив, имевший ряд своеобразных внешних и внутренних особенностей. Первое, что бросалось в глаза как нам, так и местным жителям (от Городца до Москвы) – это симметрия: 4 особы «непрекрасной» и 4 – другой половины рода человеческого, 4 пары очков, 4 начальника (т.е. постоянных должностей). 8 дней похода дополняли картину. Это привело к примитивности наших построений: 

                 1) цепочкой или «гусем»: х х х х о о о о

                                                         о о о о х х х х

 

                 2) парами:     х х о о     х о о х    х о х о

                                      х х о о      х о о х    х о х о

 

                 3) по-севастопольски или по-одесски:

                                    хо

                                    хо

                                    хо                   

                                    хо

 

                4) шеренгой:  х

                                      х

                                      х

                                      х

                                      о

                                      о

                                      о

                                      о

 

Было у нас много и других особенностей (за 12 дней туристы только один раз ели вареные яйца! И т.д.), но все их перечислить трудно.

В целом же наш поход, действительно, удался, и мы надеемся, что он является только началом в той цепи маршрутов, которые мы вместе проделаем на просторах нашей Родины и что уже этим летом мы выполним вторую половину нормы туристского разряда.                                 Саша К.

                                                                                                      

P.S. 7 февраля по причине возникшей у нас жажды знаний (и, прежде всего, стремления увидеть побольше нового, своеобразного и интересного) мы решили провести основную часть последнего дня нашего славного похода в городе Калинине. В противоположность туристам (а милые члены нашей компании стали склоняться к мысли, что в самом понятии турист больше отрицательного, нежели положительного, и поэтому получить значок «Турист СССР» в своем роде – моральное оскорбление) мы не стали сразу же шляться по улицам, а решили начать по методу индукции – от общего к частному, т.е. прежде всего пойти в краеведческий музей.

     Краеведческий музей города оказался соединенным с областной картинной галереей, весьма разнообразной по количеству представленных в ней художников и однообразной в том отношении, что творчество каждого художника было представлено лишь с идейной стороны и то, всего лишь, 1-3 образцами его творчества (большинство картин оказались репродукциями). Причем довольно интересна и поучительна необыкновенно быстрая смена школ, эпох, стран, так что у зрителя одновременно появляется с одной стороны, представление об огромной широте охвата жизни, с другой стороны, поражает порядочная узость и односторонность этого охвата.

     Что касается самого краеведческого музея, то две стороны – хорошую и плохую, можно заметить и в нем - хороший показ истории и современного состояния промышленности в настоящее время и полное отсутствие данных о природе и богатствах самой области. Последнее обстоятельство усиливалось еще тем, что в ущерб Калининскому музею Саша Кренке все время неустанно убеждал нас в том, что вот в Горьковском краеведческом музее природа и ее богатства представлены самым полным образом.

     Следущие две вещи, поразившие нас, были: 1) свирепый холод, царствующий в музее (дело в том, что сам музей помещен в каком-то очень высоком здании, вероятно, в бывшей церкви и, как объяснил нам тамошний смотритель за порядком, дров никак не хватает); 2) странное своеобразие содержания очень толстой по объему книги отзывов и пожеланий, в которой мы уловили два направления:

а) Ехидное до чрезвычайности, выразившееся в стремлении указать на плохие стороны музея, в частности, неоднократные указания на пронизывающий холод и ржавое перо ручки для записи впечатлений. Главные выразители этого направления – девчата 7-10 классов.

б) Наивное до простоты (sancta simplicitas) стремление выразить необычайные чувства, наполнившие до краев и, вероятно, через таковые, зрителя тотчас же после просмотра музея. Вот образцы этого направления:

- Посетив музей мне пондравился немецкий фарфор,

- Мы посетили музей, в котором пондравились картины итальянских художников и Герои Советского Союза,

- Посетив музей, я остался доволен всем и недоволен тем, что ничего не дают трогать руками!?

- Посещая музей, мне понравились картины Репина и Белинского,

- Группа курсантов выносит высокую (!) благодарность экскурсоводу т. Жуковцеву,

- Нам очень пондравилось…в музее ничего…

- Товарищи десятиклассницы оказались в высшей степени рады тому обстоятельству, что их город (что выяснилось только после посещения ими музея) оказался таким древним и интересным и т.д.

     Как, вероятно, сразу же увидит неискушенный читатель нашего дневника, главным и совершенно исключительным обстоятельством явилось именно то, что написавшие отзывы посетили музей, остальное же – закономерное следствие этого главного обстоятельства.

     Следующим нашим шагом в направлении изучения города явилось посещение и осмотр кинотеатра «Звезда» и той кинокартины, которая там ставилась и которой название было «Взятие Берлина». Как то, так и другое нам, в основном, понравилось, за исключение, разве, того, что наша попытка посидеть еще некоторое время в кино после конца картины, дабы продлить полученное удовольствие и сократить время до отхода поезда, была пресечена в корне служителями этого заведения, как мы совместно решили, не сумевшими в достаточной степени понять и оценить наши желания.

     Так что нам оставалось только провести остающиеся до отхода поезда 2,5 часа на улицах самого города, что мы и сделали. От Калинина у нас осталось несколько более общее впечатление, прежде всего, довольно резкого контраста между окраинами и центром; довольно широкой Волги, которая, как мы решили, летом должна в значительной мере украшать город и, наконец, странных сочетаний улиц с одним смыслом в их названии (как, например, сочетание в одном районе улиц – Школьной, Учительской и т.п.), что вызвало у нас нездоровые подозрения о характере заселения города, и еще более странных, предназначенных, очевидно, для детей, широких экспозиций в том духе, как может возникнуть пожар и пр.

     После всего этого мы вновь вернулись на станцию, и уже в 6ч31минуту поезд мчал нас по слабоволнистой вторично-моренной Средне-Русской равнине по направлению к Москве, куда мы и прибыли в 11.50 (23.50), проехав по нашему милому обыкновению даже родной город и высадившись в тупике совсем недалеко от Рижского вокзала.

 

           Конечно, лучше всего в памяти сохраняется то, что делается впервые: первый раз – в первый класс, первый день на первом курсе геофака МГУ, первый лыжный поход в первые каникулы. В первом походе было замечательно проведено время, и возникли розовые мечты о будущих походах в том же составе. Походы состоялись: и лыжные, и экспедиционные, но в других сочетаниях участников. Наиболее полный состав (6 человек из 8 валдайцев) был на познавательной практике в Хибинах после первого курса.                                                                                                                                               Со второго курса мы учились на разных кафедрах, возникли новые связи и интересы. В результате, в зимние каникулы в 1951 году «валдайцы» разделились и путешествовали по четырём маршрутам: лыжный поход по озеру Имандра под руководством аспиранта Ю. Симонова (А. Арманд, М. Аникина); лыжный поход по Южному Уралу (Е. Былинский, А. Кренке, Н. Пузыревский) и  два маршрута по городам Советского Союза: первый - Одесса (В. Кравцова), второй – по городам Куйбышев (Самара) и Сталинград (Волгоград) (А. Акифьева).

           В феврале 1950 года в Университете были общеуниверситетские лыжные соревнования. Не знаю, как остальные, но Акифьева Ася получила III разряд по лыжам!

           Лыжные походы второго курса окончились благополучно, но сопровождались такими стрессами, каждый из которых мог окончиться катастрофой, что определило, вероятно, отсутствие лыжных походов в зимние каникулы на старших курсах. Воспоминание А.А. Никонова о походе по озеру Имандра напечатано в газете геофака МГУ GeograpH №1 (60) 2023 г. Сохранился и «Дневник лыжного похода по южному Уралу» у его участницы Е.А. Зверевой. Было бы интересно воспроизвести его в Интернете.                                           

 

            «Дневник Валдайского лыжного похода» был впервые прочитан его авторами полностью в 2010 году на первом (и последнем) послепоходном собрании группы (не было Лёли Дульневой, погибшей в экспедиции в 1955 г. и Коли Пузыревского, скончавшегося от болезни в 1991 г.). Чтение сопровождалось смехом до слёз.                                                                             

                                                                                К.В.А.