06.08.2021

 

Полвека назад, в 1971 году, Сатино обживали выпускники 1975 года. С 50-летием вашей первой практики, друзья!

 

О своём Сатино рассказывают выпускники 1975 года: профессор ВЛАДИМИР КОЛОСОВ, профессор АЛЕКСАНДР КИСЛОВ и к.б.н. ЕЛЕНА ЦВЕТАЕВА.

 

ВЛАДИМИР КОЛОСОВ, выпускник кафедры экономической географии капиталистических и развивающихся стран 1975 года, Президент (2012—2016) и член исполкома Международного географического союза, вице-президент РГО, Заслуженный географ РФ, д.г.н., профессор, зав. лабораторией геополитических исследований ИГРАН:

                                                

 

Наш курс был вторым «поколением», прошедшим практику в Сатино, и полевой романтики мы вкусили намного больше, чем последующие. Жили в десятиместных армейских палатках, расположенных двумя рядами над склоном. Полом в них служили деревянные настилы. Днем в жаркую погоду нижние части палаток приходилось подворачивать, и на яркий свет Божий вылезали рюкзаки, чемоданы, мамины припасы и разные заначки. 

 

Еда готовилась в двух армейских же полевых кухнях на колесах – одна для супа, чая или компота, вторая – для каши. В соседнем легком дощатом сарайчике, правда, была еще плита на газе из баллонов, которая находилась во владении штатной поварихи из местных. Конечно, она одна не могла справиться с приготовлением пищи земной для более чем двухсот молодых постояльцев, обладавших к тому же хорошим аппетитом. Ей в помощь придавалась дежурная бригада, в задачи которой входила колка дров и поддержание огня, чистка картошки, мытье посуды и, самое главное, котлов. Эта операция производилась с помощью старого вафельного полотенца, с помощью которого со дна глубокого котла извлекались остатки щей, колкие хребты рыбы, если на обед был рыбный суп. Тем же полотенцем котлы очищались от заварки или разваренных сухофруктов от компота. Нечего и говорить, что прозрачный чай в заключение ужина всегда имел привкус компота, отчего все обучающиеся были убеждены, что в этот напиток некто (уж не начальник ли практики?) добавлял бром для снижения мощного молодого либидо. 

 

Умывальники были «дачного» типа, их не хватало, и многие утром сбегали вниз по склону, чтобы умыться чистейшей ключевой водой в устье оврага. «Камералками» служили дощатые сарайчики с длинными столами и лавками. Единственным капитальным сооружением в лагере был «большой красивый красный дом, похожий на дворец» - так строкой из автора гимнов все называли коряво выстроенный туалет. 

 

До конца Советского Союза было еще далеко, и каждый из нас получил на складе на все время практики бесплатно резиновые сапоги, выцветшую плащ-палатку, старую телогрейку, так что в непогоду по окрестностям бродили под дождем странные, похожие друг на друга фигуры в балахонах до пят и капюшонах, как в каком-то фантастическом фильме. 

        

До Сатино тогда еще не дотянулись щупальца московского мегаполиса, Боровский район еще не превратился в Подмосковье, а представал настоящей калужской глубинкой, до которой не так легко было добраться. Успешно сдавших зачет в конце очередной практики отпускали на выходной в Москву, и последний участок обратного пути они обычно преодолевали пешком от Боровска поздним вечером в воскресенье или ранним утром в понедельник, если хватало желания успеть на первую электричку. Не было никаких коттеджей и дач, а деревня Дедюевка на противоположном от лагеря берегу Протвы, куда вел сохранившийся и по сей день подвесной мост, состояла из нескольких покосившихся серых изб. И окрестности еще не разгородили заборами частных владений, леса не истоптали дачники, а на пойме не устраивали летом массовую стоянку автомобилисты с чадами и домочадцами. Воистину, трава была зеленее, что явно благоприятствовало нашим практикам, и не только.

 

Если нам в Сатино и давали бром, то дозы были явно недостаточны. Ведь многие из нас вырвались на калужские луга и леса из обычной городской жизни и из-под родительской опеки впервые в жизни. Алые закаты, затягивавшиеся почти до утра костры с песнями под гитару, прогулки лунными ночами вдоль сверкающей на перекатах Протвы закономерно оказались прекрасным фоном для многих романов, и уже осенью того же года появилось несколько новых семей.

 

Энергии в нас было так много, что эти почти бессонные ночи никак не сказывались на событиях каждого дня: футбольных матчах, выборах мужской части «мисс Сатино», которому предшествовала бурная избирательная кампания, подготовке «живого» концерта Владимира Высоцкого или вечерних танцах под прожектором. Хватало сил и на многочисленные мелкие каверзы, вроде водружения на входе в обеденно-камеральный сарайчик лозунга «Ешь ананасы, Рябчиков, жуй!» перед визитом декана факультета А.М. Рябчикова, или выноса ночью из палатки на площадку перед «штабом» кровати с мирно спящим и ничего не подозревающим Колей Стуловым.   

 

Чем стало для нас Сатино? Открытием красоты среднерусской природы. Открытием профессии. Местом, где завязались настоящая дружба, протянувшаяся уже на полвека. Местом, навсегда связанным с первой любовью, романтическими мечтаниями и предчувствиями. Сакральным местом нашей жизни. 

 

И я рад, что по стечению обстоятельств стал дачником в Боровском районе и каждое лето езжу по старой памяти в Сатино, чтобы искупаться в Протве на ее столь знакомом изгибе, пройтись по пойме, заглянуть в сохранившийся со времен нашей практики магазин «под горой» - бывшее сельпо. Как бы поразил нас тогдашних его нынешний скромный по современным меркам ассортимент. Хочется зайти и на территорию базы, но там новые люди, и давно кипит новая жизнь. 

 

 

АЛЕКСАНДР КИСЛОВ, выпускник кафедры метеорологии и климатологии 1975 года,  профессор и заведующий этой кафедры, Заслуженный профессор МГУ:

 

Прошло 50 лет, как наш курс был в Сатино. Это, конечно, дата! Но для кого – для нас именно, для тех, кто тогда был на 1 курсе. У других было «свое Сатино» (в прямом и переносном смысле). Поэтому, когда Галя Чмерёва попросила что-то написать, я взялся за это имея в виду, что читателями будут, конечно, только мои «однокорытники». Надеюсь, что-то вспомнить общее, важное для всех.

 

САТИНО-1971 - это студенты. Наш курс был первым, проведшим всю практику в Сатино. Предыдущий курс провел там только 1 месяц. (Уточнение от Геограда: проф. А.В. Кислов ошибается, т.к. предыдущий курс пробыл в Сатино тоже 2 месяца). А у нас – уже все было по полной программе, и так продолжается уже 50 лет (вернее, 49 – прошлый пандемийный год приходится исключить). 

Было все похоже на нынешнее Сатино – и не похоже. Жили – в десятиместных палатках, стоящих рядами там, где сейчас стоят домики. Палатки, конечно, лучше (летом, разумеется). Если не текут (они не текли). В них не жарко – в жару поднимается сбоку стенка – и можно прекрасно дышать. В них не холодно – особенно, если спать в спальнике на раскладушке. Мы умудрились поселиться всемером (Геогргиади, Гайденко, Василенко, Нам, Мошонкин, Я, кто же седьмой?) – у нас было и просторно. Мы следили за порядком, мы обкопали палатку рвом – но он был выкопан таким глубоким, что вода в нем стояла всегда, и частенько житель палатки, приходя глубокой ночью домой в неадекватном состоянии, шагал мимо переброшенной доски – раздавался характерный всплеск и после этого характерный выкрик. На нашу палатку мы повесили дощечку с надписью «Хевры». Стиль проживания в палатках вообще был различен: где-то хорошо поддавали («Солнцедар»!), в другой (Калашников, Рогинко, Колосов) была традиция отметить конец рабочего дня хоровым криком: «День прошел, ну и … с ним!» - после этого реально можно было засыпать. 

 

САТИНО-1971 – это и преподаватели. Я помню некоторых (все уже ушли!): топография – Кадыгроб (как нас достал этот старик!); ландшафтоведение – Чепурко (очень симпатичная, но каждый день она объявляла нам новую тему изучения, поэтому мы ничего не делали, а только метали топоры в деревья! Особенно хорош был Георгиади – в бороде и с топором, как древнегреческий бог, и с хохотом на весь лес!); метеорология – Мячкова (тоскливая практика); гидрология – Назаров (единственный, кто мне поставил «4» - потом мы ряд лет играли в баскетбол за факультет, и ему было очень неудобно за эту «4» - кстати, единственная четверка за весь первый курс – но тогда не снизить было нельзя – я проткнул резиновую лодку!).

 

САТИНО-1971 – это футбол. Было два турнира – между учебными группами и между командами. В учебных группах наша 7-я стала чемпионом – обыграла 8-ю в финале. А вот команда «Акатамахитос» (греч. «непобедимый» - Георгиади учил греческий язык, то есть листал словарь!) проиграла. Чемпионом стал «Солнцедар» - классная команда – каждый игрок в тельняшке, с винной этикеткой и с боевым прозвищем («Биглер» - Бодров, «Бизон» - Панюшкин и др.).

 

САТИНО-1971 – это бездарно организованный общепит. Готовили в полевых кухнях, а питались за столами под навесом. Порции были маленькие, люди были постоянно голодные. А посуда! По приезде в лагерь каждый должен был отдать привезенную кружку, миску, ложку в общее пользование. И первые дни с этим все было нормально. Затем потихоньку растащили для своих нужд кружки, миски, ложки, и их стало катастрофически не хватать. В итоге, каждая бригада отсылала одного-двух человек заранее к моменту раздачи еды, чтобы захватить посуду. Происходило это так: было окно, закрытое щитом. Около него собиралась толпа. Ровно в 14.00 щит снимался, и на прилавке обнаруживалась вся имеющаяся в наличии посуда. После короткой стычки кто-то что-то захватывал, причем иногда один захватил на бригаду миски, а другой – на свою бригаду ложки. Дальше договариваемся: и вот, одна бригада ест, а вторая ходит вокруг и следит, чтобы ложки/миски кто-нибудь не увел. 

 

САТИНО-1971 – это попытка организовать утром физкультуру. Но это не прошло, хотя утром по палаткам пробегал, заглядывая в каждую со словами «Ребята, вставайте!» начальник практики Шаншиев. Но Коля Морозов запустил в него сапогом (и попал), так что эти забеги прекратились.

 

САТИНО-1971 – это Природа, прекрасная Протва, свобода и воля. Сейчас этого нет – земля перешла в частную собственность, не сунешься «расчистить обнажение» или «выкопать шурф».

 

САТИНО-1971 – это закрепленные практическими занятиями теоретические знания (?). Да, наверное, это получилось, но не прямо, а как-то косвенно. Хотя старались, не халтурили, работали, например, вставали с Солнцем (в 4 утра) чтобы до завтрака перемерить этот проклятый профиль.

 

САТИНО-1971 – это девушки (?) – нет (извините, девушки!) было как-то не до вас. Слишком было много остального, места не оставалось. (Но это лично мои воспоминания, никаких обобщений!). Да, были «пчёлки» - но это совсем другое.

 

САТИНО-1971 – это гимн «Опять рассвет над Сатином полощется, Опохмеляться нам пришла пора...».

 

САТИНО-1971 – это эмоциональный заряд на всю жизнь!

 

 

Перед короткими воспоминаниями ЕЛЕНЫ ЦВЕТАЕВОЙ, надо сказать, что ПРАЗДНИК ГЕИ был придуман именно на этом курсе в 1971 году, т.е. будущими выпускниками 1975 года, а Лена Цветаева стала самой первой на геофаке богиней ГЕЕЙ.

Скоро на Геограде будет размещён фотоальбом, посвящённый 50-летию Праздника ГЕИ в Сатино.

    

ЕЛЕНА ЦВЕТАЕВА, выпускница 1975 года кафедры биогеографии, фитотерапевт, кандидат биологических наук:

    

К сожалению, вспоминальщик я ещё тот. Поэтому только несколько эпизодов. 

 

Во время нашей практики произошло печальное событие - погибли космонавты: Добровольский, Волков и Пацаев. 30 июня мы начинали практику по специальности, закончив столь трудную (во всяком случае для меня) геодезию. На линейке нам объявили эту новость...

 

Кто написал нашу курсовую нетленку "Опять рассвет над Сатино полощится..."? Не помню. Есть только маленькие зацепки. Возможно, Володя Клепиков и Аслан Ахаминов. Наш сокурсник Коля Столов по кличке "мистер Тейбл" любил исполнять эту песню, к чему его подвигали однокурсники. Коля в то время был, что называется теперь "ботаник", что остальных "очень мужественных" ребят здорово смешило. Когда я увидела Колю в 2010 году, я его не узнала: он стал вполне брутальным мужчиной, ничего от маменькиного сынка не осталось.    

     

Никаких праздников в Сатино, кроме ГЕИ, не помню.

На ГЕЕ у нас было весело! Вообще-то был исключительный волюнтаризм. Никаких дебатов и предвыборных обещаний, ничего такого не было. На чистых бумажках каждый писал кого хотел. А Майкл Мацулевич просто провел кампанию в мою пользу, поскольку я была самой нейтральной кандидатурой. То есть он обошёл весь лагерь и уговорил народ писать мою фамилию. В принципе если у кого не было особых предпочтений, те соглашались. Майкла все уважали.     

    

Не факт, но уже сейчас с высоты опыта можно предположить, что был и вброс бюллетеней. Впрочем, скорее всего, можно было и без этого обойтись, поскольку ввиду обстоятельств не учитывалась и явка избирателей, как бы мы сказали сейчас. Чистый волюнтаризм! Сейчас, конечно, можно и бюллетени выпустить и всё такое. 

 

За победу в выборах Геи мне полагался торт. Однако под шумок его съели моя будущая подруга Лида Коган со товарищи. 

Ещё один момент: второе место на выборах занял Слава Кривцов - тогда это казалось смешным.

Кстати, теперь КРИВЦОВ ВЯЧЕСЛАВ АНДРЕЕВИЧ - профессор, декан естественно-географического факультета, зав. кафедрой физической географии и методики преподавания географии Рязанского гос.университета. 

 

Первый праздник ГЕИ! Я искренне рада за эту традицию. Рада, что мы начинали, что я была первой. Не оттого, что я такая Елена Прекрасная, а оттого, что праздник ГЕИ, надеюсь, существует до сих пор.

 

И для истории разместим здесь песню, родившуюся на этом курсе в 1971 году. Потом она пошла в народ и не раз звучала на практике в Сатино, адаптируясь под конкретную ситуацию. Выпускники 1980 г. сначала были уверены, что её автор Аркадий Попов. Но авторство пока не установлено. Ходят слухи, что это кто-то из экономгеографов. Возможно, жители палатки зарубежников-капиталистов. А значит, и профессор Колосов... Пока будем писать: слова народные.

 

"ОПЯТЬ РАССВЕТ НАД САТИНО ПОЛОЩЕТСЯ"

Поётся на неопределяемый мотив. Возможно, когда-то это была мелодия песни Юрия Визбора «Вставайте, граф...»

 

Опять рассвет над Сатино полощется.

Опохмеляться нам пришла пора.

Опять к оврагу выстроилась очередь

Отлить все то, что выпито вчера.

 

Опять Шаншиев ломится в палатку.

Но нам плевать. Нас много – он один.

Физрук проводит в одиночестве зарядку.

Видать ему неведом никотин.

 

А мы встаем под звон пустых бутылок.

Опять рассол нам завтрак заменил.

Пускай в столовой не хватает вилок.

За них от брома драться нету сил.

 

Пускай ночует Столов не в палатке.

Видать от пчел не дотащил кровать.

Его найдем мы пьяного на грядке.

Он будет спать, а мы пойдем пахать.

 

Идём мы в поле мерить превышенья,

А посчитали – аж озноб пробил.

Видать поправку на опохмеленье

Для нас Снопков в расчеты не вводил.

 

После обеда снова жизнь играет

И в ход идут семерки и вальты.

Огонь желания в груди пылает.

Он разжигает сексуальные мечты.

 

Встает зачет, как призрак, перед нами.

Мы до него дотянем жизни нить.

Пока у нас еще звенит в кармане.

Мы будем пить, а значит будем жить.

 

Вот практики конец не за горами.

Домой вернешься ты уже другим.

Нам будет сниться Сатино ночами

И под горой родимый магазин.

 

Авторы фотографий: Лена Юдина, Сергей Соколов, Слава Степанов.

Больше фотографий на странице Геоград в фб - https://www.facebook.com/Geograd/posts/4223263981044604?__cft__[0]=AZUd31kYYs0zABs2vsG8wXmtSoBZor220R6FMCZhcqfWDOK0WKGVMBiy5Mpvk86Zsk0aS5Nxujv9R7l3L9LViuqyADQgptvkpgez8pRFmyNzgMLLL_WMgK3MeyRSIsPVhUuP9td6eBVSZYQsgQjGkDgG26lDX8oVsC__ozbPWzcoNYTzP7o6-vt95JLob_JdY5c&__tn__=%2CO%2CP-R

 

 

Слева направо сидят: Света Панчук, Лена Евдокушина. Стоят: Марина Комлева, Елена Юдина, Ольга Кашуба.

 

 

 

 

 

Света Панчук. Несколько позже стала факультетской звездой в эпопеозе

"Армагеддон грядущий, или Среда, которую мы выбираем", первой исполнив роль Окружающей Среды.

 

Сергей Кирпиченков, Сергей Яковлевич... Краснобай и баламут...

 

 

 

Володя Рыбачук стреляет в Аслана Ахаминова.