Легенды и байки Московского университета

Сб, 11/05/2022 - 00:37 — root
 
 
05.11.2022
 
Дорогие выпускники!
Наш сайт www.GeoGrad.ru и страница в фб Геоград, принимают участие в общеуниверситетском проекте «Легенды и байки Московского университета: истории правдивые и не очень, забавные и поучительные».
 
Эти истории, возникали в процессе общения многих поколений студентов и сотрудников университета. Потом, в результате неоднократного пересказа, они, обрастая никогда не существовавшими красочными деталями, становились легендами, а чаще – байками. 
В своей совокупности эти маленькие истории тоже часть большой университетской истории и, судя по тому, что они сохраняются и передаются из поколения в поколение в виде фольклора, - немаловажная и интересная ее часть.
 
Сегодня они разбросаны по мемуарам сотрудников МГУ, собраны в тематические сборники, воспроизводятся на многочисленных страничках социальных сетей, пересказываются в компаниях друзей.
 
Цель проекта собрать лучшие из их в одном месте, ИЗДАТЬ КНИГОЙ к предстоящему ЮБИЛЕЮ МГУ.
 
Предлагаем и вам принять участие в этом проекте, пополнить «копилку» легенд и баек географического факультета новыми, то есть старыми, но подзабытыми историями. Присылать на адрес galina.v.ch@gmail.com
 
В университетских традициях – сохранение авторства текста, поэтому просим называть тех, от кого вы услышали байку (если это, конечно, возможно) и себя, сохранившего ее для нас. Приветствуются фотографии и рисунки, иллюстрирующие текст.
 
Предлагаем первую порцию ФАКУЛЬТЕТСКИХ БАЕК, которые, наверняка, всколыхнут какие-то воспоминания, и ждем пополнения нашей летописи.
 
 
Из воспоминаний выпускника МИХАЙЛОВА ИОСИФА СЕРГЕЕВИЧА, выпускника 1955 г. кафедры географии и картографии почв, студента геофака 1950 - 1955 гг., кандидата географических наук - http://www.geograd.ru/blog/10836:
 
    * До переезда в главное здание, на Моховой улице комната 67 была разгорожена шкафами на две части. В одной ютилось 4 кафедры: физической географии СССР, физической географии зарубежных стран, географии почв и истории географии. За шкафами шли лекции. Запомнился такой эпизод. За шкафами идет лекция климатолога профессора Бориса Павловича Алисова, а перед шкафами кафедру ведет Николай Адольфович Солнцев-Эльбе. Оба интеллигентнейшие люди. Тот и другой начинают вполголоса, чтобы не мешать друг другу. Но постепенно забываются и говорят громче. Когда их голоса смешиваются, они выходят к торцам шкафов, церемонно извиняются друг перед другом и начинают опять вполголоса, а через некоторое время цикл повторяется.
И.С. Михайлов, выпускник географического факультета. 
 
     * Очень импозантно читал лекции Николай Николаевич Баранский – громадный, седой с громовым голосом он ходил по аудитории, излагая иногда нетривиальные вещи о социалистическом способе производства. Иногда он подходил к симпатичной студентке, которая тщательно пыталась записывать его мысли. Внимательно смотрел на нее и говорил: «Зачем ты пошла не геофак – сделают тебе ребенка, и кончится твоя география». Девушка краснела до кончиков волос, а он спокойно продолжал  лекцию.
 
    * Позже, когда я уже вел практику в Красновидово и жил с другими преподавателями в школе, однажды утром к нам постучались. В комнату вошли маршал И.С. Конев при всех регалиях, Константин Симонов и несколько сопровождающих лиц. Маршал извинился перед нами и стал рассказывать, что в этой комнате у него располагался штаб. Фронт проходил по реке Москве. Среди нас был метеоролог Ремизов. Он служил под командованием Конева в войну и спросил у маршала о судьбе некоторых командиров из его окружения. Маршал подробно отвечал. Потом, пожав нам всем руки, Конев и его сопровождающие поспешили к машинам и уехали.
 
    * Кроме лекций и занятий нас периодически гоняли, особенно весной, на стройку нового здания МГУ. Строили его в основном заключенные. Для них был построен концлагерь «Раменки–2», окруженный колючей проволокой. Мы не соприкасались с ними. Только видели, как их под конвоем гоняли с работы и на работу. Ходит легенда, что один из наиболее рьяных конвоиров был замурован в бетон.
 
    * К главному зданию примыкали 18-этажные крылья, где располагались общежития. Каждый студент получил небольшую, но отдельную келью. На две комнаты были персональные туалет и душ. Это после комнат на 20 человек на Стромынке! Географов расселили также на верхних этажах общежития. Можно было не спускаться вниз, а через переход на 13 этаже главного здания проникнуть на 18 этаж общежития. В первые годы университетские моралисты поселили всех парней в западном крыле (зоне «В»), а девушек в восточном (зоне «Б»). Сколько анекдотов породило это созвучие – зона Б!
     На самом же деле эта зона в первые годы напоминала женский монастырь. Входы на этажи охраняли бдительные бабульки, и даже мужу к своей законной жене было очень трудно пробраться. Студентами была разработана методика проникновения в женское общежитие. Собиралась большая группа однокурсников. Бросали жребий, кому идти первыми. Эта группа стремительно неслась по переходу. Бдительные бабульки вцеплялись в первых двух, а остальные рассыпались по комнатам, где действовали соответственно своим способностям.
     Под общежитиями располагались большие светлые столовые, где обед стоил копейки, а на столах лежал нарезанный хлеб и салат из капусты. Можно было за пятачок взять стакан чая и вдоволь наесться хлебом и капустой. Правда, у нас, возвратившихся из экспедиций и получавших полевые, безводные, энцефалитные надбавки, деньги водились, и мы позволяли себе расслабляться в отдельных номерах своих общежитских товарищей.
 

 

Из воспоминаний СКОРНЯКОВА ВИТАЛИЯ АНАТОЛЬЕВИЧА, выпускника 1952 г. кафедры гидрологии и гидрографии (теперь гидрологии суши) - http://www.geograd.ru/blog/10855:

    * Во втором семестре «звездой первой величины» был Николай Николаевич Баранский, известный как участник Таммерфорской конференции РСДРП в 1905 г. Нам он читал лекции по курсу «Введение в экономическую географию». Внешне Н.Н. олицетворял сибирского богатыря с пышной седой шевелюрой и усами. Читал своеобразно, стоя с закрытыми глазами. Отдельные его высказывания отличались выразительностью и нередко резкостью.... Мои однокурсники-экономикогеографы говорили, что при выборе ими специальности Н.Н. высказался так: «Если вы выберите экономическую географию зарубежных стран, то вы сможете много читать и потом писать об этих странах, но никогда не сможете их увидеть. Если вы выберете экономгеографию СССР, вы сможете много увидеть и узнать о своей стране, но никогда не сможете написать об этом». (Довольно смелое высказывание для тех лет, но Баранский мог себе это позволить).
 
    * Большой объем учебных часов, как и в последующие годы советской власти, выделялся для общественных дисциплин. У меня создалось впечатление, что больше всего времени в своих домашних занятиях мы тратили на подготовку к семинарам по этим дисциплинам. На первых двух курсах преподавались «Основы марксизма-ленинизма». Лекции читала Зоя Петровна Игумнова (кстати сказать, супруга тогдашнего зам. министра иностранных дел). Делала это она, вероятно, как положено, при этом не вызывая у нас большого интереса. Сильнее всего она запомнилась мне своей непосредственностью. Однажды во время лекции у нее расстегнулась резинка, держащая чулок. З.П., не прекращая чтения, приподняла юбку (весьма высоко) и спокойно пристегнула чулок.
 
    * Утром наша группа в количестве примерно 25 человек направилась в Мурманск. На станции Полярный круг участников, впервые пересекающих эту параллель (а такими были почти все), старшие товарищи хватали за руки и за ноги и бросали в снежный сугроб (такова якобы традиция).
 
    * После практики в Красновидово мы две недели отработали на стройке в районе ж.-д. станции Рабочий Поселок, где выполняли мелкие подсобные работы на территории, предназначенной (как нам сказали) для возведения поселка строителей Нового здания МГУ. Это был самый начальный этап грандиозного строительства. Использовали нас крайне неэффективно, что нашло отражение в оплате нашего труда – по три с лишним рубля. Этого как раз хватило для компенсации наших затрат на проезд к месту работы на электричке.
 
    * На 2-м курсе самой известной личностью для нас был зав. кафедрой геоморфологии, профессор Иван Семенович Щукин. С одной стороны, И.С. был крупнейшим ученым (на мой взгляд, самым крупным среди геоморфологов нашей страны. С другой стороны, с его именем связано много всяких анекдотических историй, о которых я знаю со слов моих однокурсников, поскольку сам его лекции не слушал... Уже внешний вид Щукина был необычен. Еще в молодые годы, работая в экспедиции, он упал с лошади и повредил себе позвоночник. В результате спина осталась сильно изогнутой, а шея совсем не просматривалась. Щеки были необычно красными. Лекции И.С. читал очень монотонно, сидя за столом. Однажды он заснул на собственной лекции. Все студенты потихоньку вышли из аудитории, и он проснулся в полном одиночестве. Студенты, естественно, получили нагоняй от учебной части, но по-моему, лишь многие годы спустя поняли, что они поступили слишком жестоко по отношению к такому заслуженному пожилому человеку. В другой раз И.С., заканчивая лекцию, обнаружил, что она была предназначена для студентов другого курса. Несмотря на физические недостатки И.С. дожил до 100 лет, сохраняя трудоспособность. 
 
    * Профессор Сергей Дмитриевич Муравейский – основатель кафедры гидрологии (1944 г.) и первый ее заведующий, ученый с широким научным кругозором (гидробиолог, географ, озеровед), человек с интересной биографией – активный участник Гражданской войны, начальник Политуправления Туркестанского фронта, инициатор создания Среднеазиатского коммунистического университета в Ташкенте и первый его ректор, член Госплана СССР и т.д. Лекции читал увлеченно с нередкими отступлениями. Порою казалось, что к излагаемым положениям он пришел прямо во время лекции и торопился донести их до слушателей. Иногда в течение целого часа С.Д. проводил с нами беседы на политические, а также  другие не гидрологические темы. Я так и не знаю, было ли это партийное поручение или его собственная инициатива; во всяком случае слушали мы его с интересом. 
 
    * Не могу не рассказать еще об одном профессоре, который читал нам лекции на 3-м курсе по предмету «океанология». Это контр-адмирал Николай Николаевич Зубов, который однажды рассказал, что он, будучи мичманом, участвовал в Цусимском сражении 1905 г., где получил ранение, и осколок снаряда так и остался на всю жизнь в его теле. «Таким образом – заключил он - меня можно считать живым музейным экспонатом». Внешний вид Н.Н. и манеры отличались аристократичностью. Курил он папиросы, которые сам набивал табаком «Золотое руно» в смеси с каким-то другим ароматным сортом. Это был единственный случай, когда папиросный дым был для меня приятен. Выходя из аудитории на перерыв, Н.Н. клал на стол пачку «Казбека», который в то время был доступен далеко не всем, и произносил: «Закуривайте, студенты». Хотя регулярно курящим у нас был только один студент, в возникшей ситуации закуривали все ребята (девушки в нашей группе не курили ни в каких ситуациях, да и на всем курсе было только 4 курящих студентки).
 
    * ... я должен познакомить читателя с заведующим кафедрой гидрологии профессором Близняком Евгением Варфоломеевичем, который сменил на этом посту С.Д. Муравейского. Е.В. являлся крупной фигурой как по своим внешним габаритам, так и по значению в гидрологическом мире нашей страны. Еще до Октябрьской революции он получил медаль Географического общества России за проведенные им исследования Енисея. Говорили, что во Временном правительстве он был министром водного транспорта. После Октябрьской революции был участником разработки плана ГОЭРЛО. Внес заметный вклад в методику водных исследований и подготовку гидрологов в нашей стране. По отношению к студентам Е.В. был весьма грозен. В одном из новогодних выпусков стенной газеты факультета на него (как и на ряд других преподавателей) был сделан шарж с подписью: «Я тот, чей взор надежду губит». В то же время К.Г.Тихоцкий рассказывал мне, как Е.В. однажды поставил одной из студенток двойку и тем самым лишил ее стипендии. Узнав, что она живет в общежитии и находится в трудном материальном положении, он из своей зарплаты выделил деньги, которые ей ежемесячно передавались через профком под видом материальной помощи.
 
    * В первом семестре 5-го курса нам читали лекции только три раза в неделю. Остальные дни и весь второй семестр предназначались для написания дипломной работы, которая у меня, естественно, была посвящена Енисею. Из учебных предметов мне запомнился «Сталинский план преобразования природы СССР». Возникновение такого предмета было связано с тем, что в начале 50-х гг. был обнародован грандиозный план создания каскада крупных водохранилищ с мощными гидроэлектростанциями на Волге, Доне и Днепре, сооружения оросительных и судоходного каналов, посадки на огромной площади полезащитных лесных полос и т.д. План действительно был впечатляющим. Цель лекционного курса, как я это понял, изложить студентам природно-экономическое обоснование плана и ожидаемые воздействия его осуществления на природу. Чтение курса было поручено зав. кафедрой экономической географии СССР Юлиану Глебовичу Саушкину. На мой взгляд, он прекрасно справился с поставленной задачей, привлекая к чтению отдельных лекций ведущих специалистов различных кафедр. 
 
    * Заметным явлением в научной жизни страны в те годы, которое не обошло и географию, была так называемая «борьба с космополитизмом» и стремление установить приоритет России во всех отраслях. Возник даже такой анекдот на эту тему: "В Германии вышла фундаментальная монография «Слоны», положившая начало новой отрасли зоологии - «слоноведение».  Вклад СССР в эту науку выразился  тремя брошюрами: «Слоноведение и марксизм-ленинизм», «Ломоносов – основоположник слоноведения» и «Россия – родина слонов»."
Преподаватели, естественно, должны были проводить соответствующую линию в учебных курсах.
 
   * Перед юбилеем И.В.Сталина агитаторы ходили по квартирам и рассказывали жителям, какой он хороший, зачитывали текст приветственного адреса «от имени трудящихся» и давали соответствующий лист для подписи. Никто не отказывался.
 
Еще помню, как наш факультетский хор ездил в детдом, в котором содержались дети младшего школьного возраста, лишившиеся во время войны родителей. Мы участвовали в так называемом праздничном концерте. На детей было грустно смотреть – худые и бледные. Тем не менее в конце по принятому ритуалу они проскандировали: «Спасибо товарищу Сталину за наше счастливое детство». Прозвучало это кощунственно, и вспоминать до сих пор стыдно.
 
А для университета праздничный концерт был устроен в консерватории. На сцене выступил сводный хор, включающий уже тогда знаменитый университетский хор и три факультетских хора, в том числе и наш. Всего около 250 человек. Пение сопровождал университетский оркестр, тоже весьма многочисленный. Исполняли, естественно, «Кантату о Сталине», а также хор «Славься…» из «Ивана Сусанина». Нужно сказать, что кантата звучала красиво, и мы ее разучивали на репетициях даже с большим удовольствием, чем хор из оперы. А перед знакомыми я потом хвастался, что впервые побывал в консерватории не как слушатель, а как исполнитель.
К Сталину, по-моему, большинство студентов относилось двояко. С одной стороны, проходя на демонстрации мимо мавзолея, мы испытывали восторг, видя вождя. С другой стороны, со смехом пересказывали друг другу анекдоты о нем. Например, популярным был такой:
- Почему заменили гимн СССР? Дело было так. На одном из совещаний должны были встретиться Сталин, Черчилль и Рузвельт. Утром двое последних пришли в комнату заседания, а Сталина нет. Через некоторое время решили узнать, в чем дело. Заходят в резиденцию Сталина, а он спит. Рузвельт спрашивает: «Как бы нам его разбудить?». Черчилль предлагает: «Давай запоем гимн Советского Союза». И они запели: «Вставай, проклятьем заклейменный…». Сталин вскочил с постели и в тот же день приказал заменить гимн.
 
Мы как-то не задумывались над тем, что за такой анекдот было очень просто попасть в «места не столь отдаленные». Боязни не было, а информаторы («стукачи») наверняка были.
 
    * На одном из смотров геофак представил литературно-музыкальную композицию «Орденоносный комсомол» с участием хора, танцевального кружка и чтецов-декламаторов. Такого на других факультетах в те годы вообще не случалось. Хочу еще сказать, что на репетиции хора я приходил, как на встречу друзей, а не только потому, что хотелось попеть. Такая вот дружеская атмосфера царила тогда в нашем коллективе. Иногда и после репетиции мы не сразу расходились в разные стороны, а шли вместе к метро и продолжали распевать песни (почему-то никакие стражи порядка нам не препятствовали). Проходя мимо посольства США, которое находилось между территорией МГУ и гостиницей «Националь», мы «включали» политические песни типа «Сталин и Мао слушают нас…».
 
    * В конце 40-х гг. в МГУ существовал хор испанских студенток, состоящий из повзрослевших детей, приехавших в 1936 г. в СССР после поражения республиканцев в гражданской войне в Испании. Т.к. в этом хоре были в основном географини, то на смотрах он выступал за «команду» геофака. Красиво пели девушки. 
 

 

Из арсенала выпускников КАФЕДРЫ ОКЕАНОЛОГИИ:

    * Второй штурман собирался изменить курс судна, но комсостав, обедавший в салоне «Академика Книповича», об этом не знал. Старший механик, поглядев на большой портрет Николая Михайловича Книповича, погрузил ложку в тарелку с борщом. Но его ожидание приятности от поглощения любимой пищи было грубо нарушено. Судно внезапно накренилось на правый борт. Чтобы выровнять уровень жидкости в тарелке, стармех привстал. Крен резко увеличился, заставив его пробежать через весь салон к портрету и выплеснуть борщ на бороду академика. Мнение, высказанное о судоводительских качествах второго штурмана, было настолько ярким, что Книпович, казалось, покраснел. Впрочем, роль борща в этом тоже нельзя отрицать. Капитан, окончив эквилибристику с собственной тарелкой, сказал: «Полно, Михалыч. Покормил академика, спасибо, но без второго штурмана тебе ничего не удалось бы».
 

 

Профессор А.А. ЕЛИЗАРОВ и профессор А.Н. КОСАРЕВ, выпускники географического факультета МГУ - https://pandia.ru/text/78/020/12323.php:

     * В течение нескольких лет среди студентов-океанологов был модным яхтенный спорт. Даже не столько сам спорт, сколько времяпрепровождение в яхт-клубе – с компаниями, барышнями, банкетами на борту и другими атрибутами красивой жизни в стиле модного тогда Хемингуэя. Одна из яхт скромно называлась «Кремль». Однажды ее капитана пригласили в дирекцию яхт-клуба, откуда он вернулся слегка смущенным. «В чем дело?» – «Да вот, яхту просили переименовать» – «Почему?» – «Говорят, слишком часто вы приемы в «Кремле» устраиваете».
 

 

Н.И. ВОЛКОВА, кандидат географических наук: 

    * История о способности и неспособности отказаться от стереотипов. Разжиться хорошей посудой тогда было непросто, но на практике в Хибинах студентки в магазине увидели эмалированные ночные горшки, которые не пользовались здесь особым спросом. А пытливым студенткам пришла в голову идея их купить и варить пищу в ночных горшках, что оказалось и недорого, и очень удобно. Когда Вера Капитоновна Жучкова попробовала использовать эти предметы уже привычным способом в московской квартире (в доме преподавателей МГУ они жили с семьёй соседей, в коммуналке с общей кухней), то столкнулась с искренним возмущением людей не знакомых с экспедиционным бытом.
_____________________________________________________________________
 
С.А. ЛАРЬКОВ, выпускник кафедры геоморфологии 1967 г. (http://www.geograd.ru/blog/10841):
 
    * Геоморфологи на своей практике в Красновидово традиционно останавливали ручное бурение на глубине либо 2 м 87 см, либо на 3 м 12 см, либо, если увлекались, – на 4 м 12 см. Руководитель практики профессор Сергей Сергеевич Воскресенский этим чудачествам не противился, отлично при этом зная, что 2 рубля 87 копеек и 3 рубля 12 копеек – цена бутылки разных сортов водки, а 4 рубля 12 копеек стоила бутылка трехзвездочного армянского коньяка.
 
 
ГРИГОРИЙ АГАЯН, выпускник 1983 года кафедры метеорологии и климатологии:
 
    * В воспоминаниях выпускника 1952 г. В.А. Скорнякова упомянута Зоя Петровна Игумнова, а ведь более 30 лет спустя, в 1979 году, я сдавал ей экзамен по Истории КПСС. Она была приглашена нашей семинаристской - Анастасией Терентьевной Барулиной - принимать у нас экзамен. Это был мой шанс, т.к., учитывая мое отношение к Истории КПСС, у Барулиной мне ничего хорошего "не светило" бы. Отвечая по билету, мне решил, что "бабушка" Игумнова (сейчас я понимаю, что ей тогда было 75 лет) не слушает меня, а полностью поглощена наведением порядка в своей дамской сумочке: перебирая её содержимое, высыпанное на моих глазах на парту. Когда же я стал рассказывать про XVII съезд ВКП(б) 1934 года Зоя Петровна встрепенулась и..., задумчиво и не торопясь, стала мне рассказывать как она вместе со своим мужем (в последствии видным дипломатом и партийным деятелем - заместителем Л.И. Брежнего в Верховном Совете СССР в момент описываемых мною событий) находилась в зале этого съезда и стала рассказывать мне, в лицах пересказывая дебаты его ключевых участников. Тут я просто "прифигел", но всё же проявлял активность, вставляя в нахлынувшие на нее воспоминания хоть что-то из "зазубренного" мною. Зоя Петровна поставила мне "отлично", тем самым, по-моему, удивив Анастасию Терентьевну. Уже и с той поры прошло более 40 лет...