27.01.2023

 

 

 

Благодаря «Паганелю», МГУ стал одним из первых среди советских учебных заведений, где начали устраивать рок-концерты.

 

Помню, как друзья Клуба нашли номер телефона ЮРИЯ КАСПАРЯНА, я дозвонился до него и пригласил его вместе с ВИКТОРОМ ЦОЕМ выступить у нас в МГУ. 

Для концерта мы взяли площадку в «бассейне» Дома Студента на проспекте Вернадского, представляющем собой зал с рядами на ступенях-трибунах и прямоугольным углублением внизу, когда-то предназначенным для плавания, а теперь для танцев, сиденья или валянья) Я пишу взяли, потому что все площадки, залы в МГУ представлялись нам безвозмездно по письмам от всё того же заветного «географического треугольника». Потом, все кому нужно из «начальников» ставили себе галочки в зачёт проведения культурных мероприятий для своей студенческой паствы.

 

Один паренёк с нашего факультета с радостью «вписал» ребят в свою квартиру и привёз их на своём «Жигулёнке» к ДСВ. Слава группы «КИНО» уже тогда достигла всех границ союзного государства, но при встрече высокие, под два метра роста, парни во всём чёрном оказались потрясающе скромны, без намёков на какую-либо звёздную болезнь. Гонорар акустического варианта «КИНО» составил тогда, что-то около… 200 рублей или чуть более, примерно полуторная среднемесячная зарплата тех лет.

 

Студенты чуть ли не разнесли «бассейн», поломали кучу мебели, но это нисколько не помешало концерту протопать в непрекращающемся восторге и упоении. Все песни зал знал наизусть и единым хором пел вместе с героями вечера «Троллейбус, который идёт на восток», «Я объявляю свой дом безъядерной зоной», «Восьмиклассница-а-а», «Мы сажаем алюминиевые огурцы, а-а-а, на брезентовом поле»…

Мебель мы потом компенсировали (из того, что осталось после расплаты с музыкантами) доброму директору студенческого клуба при ДСВ Диме, Дмитрию Плотникову, он позже возглавил ДК МГУ.

 

Вслед за «КИНО» на той же площадке с не меньшим аншлагом сотворился акустический концерт сумрачно-готического «КРЕМАТОРИЯ» с его щемящей все органы чувств) «Безобразной Эльзой», с неоспоримыми «Мы ведь живём для того, чтобы завтра сдохнуть, трампарам».

 

Поздней осенью двадцатого века в Новосибирске мы прогуливались с Артуром Гаспаряном по хрусткому снегу от кинотеатра «Аврора» на запись прямого эфира в его честь, и я напомнил ему о том «паганелевском» концерте, и он вспомнил его с мечтательной улыбкой. Ему он тоже тогда понравился. Через пару часов уже на новосибирском электрическом концерте «Крематория» произойдёт конвергенция энергий возбуждённых слушателей и распевшихся, разыгравшихся музыкантов, в результате чего… ба-бах! обвалится часть потолка, слава Року, никого не убьёт.

 

Моей лебединой песнью организатора стал концерт «НАУТИЛУСА ПОМПИЛИУСА». Молодёжные лидеры перестройки очень любили эту группу. Да и кто не любил тогда СЛАВУ БУТУСОВА с его «Связаны одной цепью», «Я хочу быть с тобой» «Гуд Бай, Америка». Лично я заслушал до дыр кассету с их первым альбомом.

 

Однажды поклонники «Паганеля» и мои друзья затащили меня на концерт «Нау» в Лужниках, а там, после концерта бойкая огненноволосая девчушка Яна каким-то чудом провела меня через все слои охраны к Славе и ИЛЬЕ КОРМИЛЬЦЕВУ, бывшему в то время не только гениальным автором большинства текстов «Помпилиуса», но и продюсером группы. Я пригласил ребят выступить у нас в МГУ. Славе и его команде явно польстило такое приглашение. А Илья ухватился за эту идею, потому что он обещал неким японцам организовать площадку для съёмки выступления самой на тот миг популярной советской группы — для японского ТВ. Илья спросил меня, сумеем ли мы организовать концерт за… четыре дня. При этом «Наутилус Помпилиус» брался выступить… бесплатно. С нас зал, публика и аппаратура. Мой инстинкт протрубил мне ответить с плеча — сделаем!

 

Сейчас бы точно назвал такой сверхскоростной проект авантюрой, но тогда сдвинуть Гималаи и достать звёзду с неба — всё было по плечу) 

Весь следующий день я пробегал между факультетскими и университетскими «углами» «треугольников» и «многоугольников». ДК нам не дали, но предложили организовать концерт в зале гуманитарного корпуса, обеспеченного более или менее современной звукоусиливающей аппаратурой. Последнюю подпись на разрешение должен был дать нынешний ректор Садовничий, бывший тогда первым проректором. Долго не мог его застать/поймать, потом кто-то, кажется, из его замов, взял на себя смелость, подмахнул/подписался за него, потому что получив это разрешение, мы сразу же стремительно напечатали афиши.

 

Немедленно заработало сарафанное радио. Раз гонорар был бесплатным, то и вход мы сделали бесплатным. Все работали чисто за идею услышать вживую любимую группу на своей территории. К вечеру, когда концерт уже завершался, из ГЗ пришло известие, что Садовничий… запретил проведение концерта, а на своего доброго зама «спустил злую собаку». 

 

Само Шоу "Наутилуса Помпилиуса" получилось просто ох…м, феерическим. Сам Вячеслав потом признавался мне, спустя годы, когда я снова организовывал его выступления уже в Новосибирске, что тот университетский концерт был одним из лучших и самых душевных из всех за всё время существования группы. Вся Япония увидела этот концерт, увидела, что советская молодёжь отрывается на рок-концертах не хуже японской.

 

Перед концертом я выступил с трогательной речью, как меня спасали от душевного кризиса песни «Наутилуса Помпилиуса» (чистая правда), под конец чуть не расплакался и, чаю, этим поднял до неба планку душевной взаимности между «Нау» и студентами МГУ, настолько высоко, что концерт был отыгран на более чем «отлично»; снимающие японцы аж верещали от восхищения; счастливые зрители охрипли от пения и парили куда выше седьмого неба от восторга; и сами музыканты были на пике наслаждения своим творчеством и такой мощной отдачей, любовью и благодарностью от своих слушателей и зрителей.

 

Когда умолкнут все песни,

Которых я не знаю,

В терпком воздухе крикнет

Последний мой бумажный пароход.

Good-bye Америка, о,

Где я не был никогда.

Прощай навсегда.

Возьми банджо,

Сыграй мне на прощанье.

 

Уже музыканты ушли. Улыбкой Чеширского кота «в терпком воздухе» завис саксофон, так нежно и печально на прощание…  как не хотелось верить, что этот чудесный перформанс завершается.

Победителей у нас не судят, поэтому после концерта, в котором было тоже переломано немало мебели, мне ничего не было. Даже за мебель не предъявили — сказали, что залу всё равно предстоят ремонт и обновление. Потом говорили, что излишне (по жизни) сверхосторожного Садовничего даже похвалили наверху за проявленную инициативу яркого представления всему миру нашей новой молодёжной культуры.

 

До и после «Нау» мы провели серию блистательных рок-концертов в ДК МГУ.

Помню вальяжного, словно барин, ГАРИКА СУКАЧЁВА, с плеч коего я снимал длиннющее пальто. Вот он «звездился»» и ничуть не стеснялся этого. Зато и отработал, отыграл, отпел концерт по полной, доведя зал до умопомрачительного блаженства, особенно своими забойными «Моя маленькая бейба», «Человек в шляпе» и «Моя бабушка курит трубку».

 

Многоволосый) последний) Индеец и Хиппи из Сибири и Дальнего Востока, рождённый в читинских сопках, Дима, ДМИТРИЙ РЕВЯКИН распевным шаманом звал всех со сцены ДК МГУ на Коровий остров в Сансару; Витя, ВИКТОР ЧАПЛЫГИН жарил на барабанах, а Вася, ВАСИЛИЙ СМОЛЕНЦЕВ выдавал виртуозные трели на своей волшебной гитаре. Я так по-товарищески пишу их имена, потому что позже, в Новосибирске, сдружился с «Мостами», «КАЛИНОВЫМ МОСТОМ», раза три устраивал им концерты, а с Димой и Витей распивали чаи, курили трубку мира и размышляли о смыслах жизни.

 

МАЙК НАУМЕНКО был задумчив, грустен и меланхоличен, но и он раскачал зал своей историей города Энн. К печальному сожалению, тот концерт в МГУ был одним из последних для Майка и его «ЗООПАРКА». Вскоре его не стало. Так что географам повезло увидеть и насладиться напоследок Высоцким, Визбором, Науменко… это из Майка, уже навсегда:

 

Этот город - сумасшедший дом!

Все лица знакомы, но каждый

Играет чужую роль

Для того, чтоб хоть что-то в этом понять,

Нужно знать тайный пароль.

 

Другой звёздной акцией «Паганеля» был выпуск фирменных факультетских маек. Идея пришла за скромной дружеской выпивкой. Мы с Серёжей Осеневым смаковали венгерский «Токай», необыкновенно популярное вино, продаваемое в студенческой винной мекке, магазине «Балатон». Я был в майке вермонтского американского универа, и потягивая вкусный токай, мы вдруг одновременно задались вопросом, почему у нас таких маек нет. Скажу с гордостью, что тогда маек или толстовок с эмблемами альма-мам, не было в Союзе ни у кого. 

 

Уже на следующий день мы запустили конкурс эмблем. Главный вопрос был, где печатать. Москва ничего не предлагала или предлагала, но не гарантированного качества. Нам повезло: на нашем факультете учился эстонец Аро Сагрис. Его папа вывел нас на таллинский трикотажный комбинат, начинавший производить толстовки с печатью.

Я настойчиво и назойливо названивал с деканатского телефона в Таллин с месяц если не два, пока наконец не договорился с приятной по голосу директоршей фабрики. 

 

К той поре я уже сам начал болтать с лёгким эстонским акцентом) За это время успела победить Серёжина эмблема, лаконичная, очень земная и картографичная. Честно скажу, видели некоторое сходство с эмблемой НАТО, на что мы отвечали: и первую, и вторую, конечно, роднит сходство с картой Земли, действительным гербом географа.

 

Сергей приготовил оригинал-макет, мы собрали деньги на изготовление маек и покатили в Таллин. 

Жили в гостинице «Виру», потягивали из трубочек сладкий бальзам «Старый Таллин», смотрели финское ТВ и чувствовали себя европейцами. Потом привезли на факультет стопки разноцветных толстовок в кубических фанерных ящиках-коробах, и на следующий день весь факультет радостно и гордо нарядился в свою фирменную обновку (на изумлённую зависть всех других факультетов, которые лишь годы спустя заведутся собственным мерчем))

 

За майками мы гоняли ещё два или три раза. С Димой Батсоном и моим соседом по блоку в общежитии добродушным чудесным отцом-одиночкой, поэтом и тихих песен автором и исполнителем Ильдаром Нигматуллиным.

Димка, Дима Батуев, плотненький большеголовый и очень умный очкарик с улыбкой во всю земную широту долгое время был моей правой рукой. У него была коммерческая жилка, и с ним я впервые начал что-то зарабатывать и почувствовал вкус денег. Тех, что оставались благодаря разнице между закупочной и продажной ценой. Далеко не всем понравилось, что мы, как шептались, слишком легко зарабатываем деньги, вроде как наживаемся на своих же. Кто-то начал призывать проверить нас. Но этим недоброжелательным инсинуациям положил конец… взрыв на Чернобыльской АЭС. Когда вся страна начала скидываться на помощь в преодолении катастрофы, Коля Вахрушин, бывший тогда комсомольским вожаком факультета без обиняков рекомендовал) нам поучаствовать в этом милосердном деле, мы посопротивлялись для виду, потянули резину, он мягко надавил, и мы поделились) Как сейчас помню, сумма была для нас весьма немаленькая, что-то вроде 600 рублей, но после этого вопрос о нашем «спекулянтстве» (называемом ныне предпринимательской деятельностью)) был закрыт.

 

Если Батсон это легенда геофака номер три в моём списке замечательных дружеских личностей, то добрейшей души Коля Вахрушин, он же Николай Александрович, бесспорная звезда номер четыре, по порядку моего близкого знакомства с геозвёздами)

С удовольствием вспоминаю, как в вечно обласканной солнцем комнате комитета комсомола он вставал навстречу мне с зубастой улыбкой галактической ширины с неизменным и приятным «Какие люди без охраны!» 

Колины харизма, проницательность и мудрость пробили ему дорогу наверх, он взлетел по комсомольской лестнице до районного секретаря, не сомневаюсь, дорос бы и до ЦК, если бы комсомол нашёл бы в себе силы переформатироваться в нечто более современное и демократическое, но эта славная в общем-то организация пала в борьбе со Временем. Зато Коля стал выдающимся российским бизнесменом и, как я его шутя называл, «душителем» всея Руси, потому что именно его компания стала одной из первых одаривать/снабжать постсоветских женщин современным качественным парфюмом.

 

Наблюдая звёзды на географическом небосводе, как не вспомнить наших эпических Лёпу с Гошей, Алексея Иващенко и Георгия Васильева, невероятно талантливых и продуктивных ребят, обожаемых всем географическим сообществом. Мы организовали несколько концертов с их участием, все проходили на ура. А как вспомню их гениальный мегахит «Девятый вал», так приятные мурашки бегут-прыгают по всему телу и душе!)

 

Когда встряхнет и захлестнет девятый вал,

Когда в душе завоет ураганный ветер,

Ну кто из нас хотя б на час не забывал

Про всех кукушек и все ходики на свете! —

Когда в душе завоет ураганный ветер,

И захлестнет девятый вал!..

 

Я не был с ними в близких дружеских отношениях, но чувствовал их товарищеское отношение ко мне и Клубу. Зато я дружил с милой Анечкой Васильевой, женой Гоши, и её подружкой улыбчивой Галочкой Чмерёвой. Эти две добрые и энергичные географические феи помогали и поддерживали мои собственные творческие проекты: незабываемую экзистенциальную феерию «Быть» с музыкой на настоящем ситаре в исполнении моего любимчика, московского индуса Володи Дас Гупты, воспламеняющими кубинскими брейкерами и задорным танцем сиртаки. 

Мистерию или рок-оперу «Сансара, или Три поколения», в коей главной рок-звездой зажигал Саша Спиридонов, выступивший и соавтором, и содвигателем проекта. 

 

Младшим поколением был юный маленький золотоволосый принц Андрюша Золотницкий; мы с Ильдаром «отдувались» за старшее поколение; а бунтующую середину представлял Саша Speed. В этом проекте много кто принял участие, например, наши умницы-красавицы Леночка Асеева и Нина Наудынь. Из стана замечательной театральной Подвижницы Географини Натальи Семёновны Перловой к нам на время постановки перешёл Женя Гиндилис, тогда ещё совсем молоденький, похожий на юного Пушкина, будущий отважный кинопродюсер и обладатель «Белого орла». Сама несравненная Наталья Семёновна пожурила слегка "за угон актёров", но в целом была ко мне весьма благосклонна, хотя и не преминула мягко  намекнуть, что теневой театр первым был у неё, и нашла заимствование из "Покаяния" Тенгиза Абуладзе, - за что я до сих пор признателен.

Последний куплет ёрнической/стёбной Сашиной песни «Пламенный мотор», написанной специально для «Сансары, или Трёх поколений», поразительно подходящей нашему настоящему:

 

Поэтам—бездельникам,

Художникам гнилым

Объявим святой справедливый террор!

Учёным—буржуям,

Вредителям грязным

Предъявим последний для них приговор!

Но всё-таки жить стало легче,

стало веселей,

У нас вместо сердца — пламенный мотор.

 

Каюсь, я был отъявленным эгоистом и не принял близко к разуму Сашины слова о том, что мы настолько крутые, что нам непременно следует идти дальше волной создания новых мистерий. 

Мне показалось, что он тянет на себя одеяло. 

До нас всё уже это кто-то делал, сказал я ему вместо того, чтобы поддержать его. Забыл рассказать ему, что журналистка университетской газеты, похожая на Марину Цветаеву, была уверена, что наша мистерия, необыкновенный сплав текста, музыки и движения, — новое искусство. Может, она была права, Алик, а я был, ну знаешь кем, на буквы б, в, о и д.)

 

Саша, Алик, Александр, Speed стал продюсером WTN и, полагаю, успел сполна и вдоволь напиться свободной журналистики, пока трагический случай на работе не подбил его на лету. А вскоре, следом за ним, подбили и всю свободную журналистику. 

Поклон его Маме, сохранившей и издавшей его стихи и размышления. Вот это последнее прямо до озноба в душе:

«Тот, кто сидит в темноте, мечтает о мировом пожаре».

 

Вообще мне невероятно везло в том, что меня постоянно окружали способные, энергичные, одарённые, артистичные, умные… Но кузнеца талантов тире продюсера из меня, не сложилось.  Дал некоторым импульсов в нужном направлении) — и то хорошо! — можно продолжать распушивать мой кошачье-кроличий хвостик и пускать словесную пыль в глаза.

 

Студенческий клуб «Паганель» провёл первые в стране соревнования по БРЕЙК-ДАНСУ!

После нас брейк-данс «захватил» ТВ и стремительно распространился по стране.

 

Мы отличились на всю Москву проведением первого в Перестройку советско-американского вечера с американскими студентами и преподавателями. Я весь такой в белом пиджачке и широких штанах самолично вёл этот вечер и оскоромился до всеобщего покраснения всех видимых участков моей кожи, когда выдал под общий смех серию речевых ошибок. Стыд какой — американцы поправляли меня!)) После чего я с грустью признался себе, что, скорее всего, карьера телеведущего мне не светит (много позже, когда я заставил себя освоить азы актёрской речи, чтобы читать написанные мной сказки на публику, я понял, что дело было в тренировке, но тогда было точно не до неё)

 

Наступило время, когда имя «Паганеля» звенело по всей Москве, а в самом МГУ студенты, узнавая, что я имею к нему прямое отношение, смотрели на меня как на божество.

«Паганель» несмотря на своё чудаковатое, экстравагантное название (далеко не все помнили славного симпатягу рассеянного героя Жюля Верна - отважного путешественника, географа Жака Паганеля) становится неформальным всеуниверситетским) Клубом.

 

Так я подружился с весьма умным парнишкой с неформальным именем Алекс (в будущем известный московский издатель глянцевых журналов и любимец светских тусовок Азамат Цебоев) и привлёк его к клубной деятельности. Алекс не был географом, он был студентом юрфака и в свободное время играл в преф со своим однокурсником… Сергеем Мавроди. 

 

Алекс-Азамат подстраховал меня, когда я попал в организационную вилку (или ножницы) — получалось так, что одновременно мне нужно было получать партию географических толстовок в Таллине и проводить концерт… БОРИСА ГРЕБЕНЩИКОВА в ДК МГУ.

Я выбрал первое, потому что устал/откровенно зае…ся от устроительской суеты, и с уверенной в себе совестью переложил проведение самого концерта и бремя его неминуемого успеха на плечи помощников.

 

Было это так: буквально накануне моей очередной поездки за майками ко мне обратилась организация «Врачи без границ» и попросила организовать как бы по их линии и под их эгидой благотворительный (с бесплатным входом, часть билетов организации врачей) концерт Б.Г. 

Намечалась новая славная веха в истории «Паганеля», но я в тот момент, как бы сейчас сказали, эмоционально под/выгорел. Поэтому «сачканул» и предпочёл Борис Борисычу Эстонию. 

Но перед этим, конечно, сперва договорился со всеми, с кем нужно было, о концерте.

  

Запустили с Алексом рекламную компанию, коя собственно была и не нужна, благодаря мировому и всесоюзному признанию Б.Г. А уж как в МГУ любили «АКВАРИУМ»! Одно из моих первых университетских впечатлений — по всему общежитскому коридору разносится озорной «Старик Козлодоев».

 

Сползает по крыше старик Козлодоев,

Пронырливый, как коростель.

Стремится в окошко залезть Козлодоев,

К какой-нибудь бабе в постель.

 

При этом было смешливое предвкушение, ожидание того, что этот озабоченный герой спускается прямо к нам в общагу)

Короче, только свистни о нём…) я про Б.Г.)

Поручил дальнейшее Алексу и братьям-паганелевцам. Укатил за майками, но получал чуть ли не ежечасный отчёт о том, как всё идёт, и это всё прошло, как пел Егорушка Летов, по плану. Концерт удался. Взрывная) толпа универской юности, возжелавшая праздника Рока на невероятную халяву) выломала/вынесла двери в ДК, но потолок, люстра и сцена (спасибо всем нашим ангелам!) не рухнули, никто не пострадал; пипл, попавший на концерт был жутко доволен, как и сам Герой Б.Г.

 

Именно Алекс нашёл нам спонсоров, молодых ребят-кооператоров, давших  (считай, подаривших) нам денег на проведение рок-фестиваля «Nextopop» в кинотеатре «Звёздный», и привёл в наш клуб студента журфака Олега Пшеничного, будущую звезду независимых медиа. Олег придумал издавать университетскую газету с бесплатными объявлениями и до сих пор немножко переживает, что мы не уделили его проекту должного внимания и не стали пионерами в советской рекламе. Дело ограничилось несколькими выпусками, пользовавшимися в МГУ ажиотажным спросом.

 

В конце восьмидесятых скандинавские правительства выделили кучу крон на открытие их молодёжью СССР, после того как пал пресловутый «железный занавес». Тысячи любопытных юных скандинавов устремились познавать нашу страну и народ в движении «Некст Стоп Совьет». Наш фестиваль «Nextopop» стал частью этого глобального проекта. Помимо скандинавских рок-команд, выбранных благодаря Олегу Пшеничному самим Артемием Троицким, в нашем фестивале приняла участие скандально знаменитая панк-группа «ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА», на концерте коей поклонники растоптали напрочь чуть ли не с десяток рядов. Слава спонсору «Интерконтакту» мы всё починили за его счёт!)

 

Кульминацией движения Next Stop Soviet стал грандиозный концерт-телемост Москва-Осло-Стокгольм-Копенгаген перед МГУ, состоявшийся во многом благодаря клубу «Паганель». Именно мы «пробивали» это пространство для движения.

Но главными солью, перцем и изюмом этого концертища стали не скандинавы, а наша группа «ДДТ». Тысячи молодых людей, собравшихся на Университетском Высоком Холме, ликующе и самозабвенно пели вместе с  «ДДТ» «Родину», «Мальчиков-Мажоров», «Террориста», «Я получил эту роль»… Мне было приятно наблюдать, как обхаживали ЮРИЯ ШЕВЧУКА организаторы-скандинавы. Уже тогда уважение к Юрию Юлиановичу и его группе было международно огромным.

 

К звёздам-друзьям я отношу и прекрасную во всём, от текста до музыки, группу «НЕСЧАСТНЫЙ СЛУЧАЙ». 

«Паганель» устроил одно из первых выступлений на многолюдную публику МГУ дуэту «Несчастный случай», когда АЛЁША КОРТНЕВ выступал с ВАЛДИСОМ ПЕЛЬШЕМ. 

Благодаря нашему географу красавцу и превосходному саксофонисту ПАШЕ МОРДЮКОВУ чисто университетская группа, родившаяся из дуэта, приобрела особенное джазовое звучание в духе Луи и Дюка. Помню, как он выдувал сочные солнечные мелодии на лестнице географического факультета, репетировал)

 

Одно время ребята вроде бы даже намекали, посылали сигналы, не заняться ли нам, паганелевцам, их раскруткой, но вместо того, чтобы ликуя броситься на тянущиеся к всенародному успеху шеи Лёши и его отличной компании, мы задрали носы (фу! попса вся эта ваша музыка!) и приютили организованную Алексом андеграунд-группу под названием «ГАЗА». 

За группу скажу, что за годы до вселенского успеха группы «Нирвана» наша «Газа» первая в стране начала играть «нирвановский» гранж, надрывную, как бы грязную и шумную, но очень красивую гитарную музыку.

Моя память колеблется, как точно звали лидера группы, неуверенно, но подсказывает, что самопрозвище у него было Хлап. Почему так — может, производная от фамилии? В Гугле, что странно, не нашёл — теперь надеюсь, что кто-нибудь из «газовцев» напомнит)

Помню, мне была по кайфу их песня «Свобода», которая, как мне казалась, была просто обречена на всемирный успех.

 

Мы устроили один концерт «ГАЗЫ» в ДК МГУ в солянке с другими группами, но университетская молодёжь встретила группу прохладно. Сказалось то, что ребята переволновались, а возможно, и репетировали мало. Но — люблю это слово — зато — группа понравилась одному американцу, приехавшему по студенческому обмену в МГУ. Парень рассказал ребятам про колледж-рок и пригласил их приехать с концертами в Штаты. К сожалению, я слаб был в английском и вместо меня поехал некто Феликс, не помню каким каком примазавшимся ко всем нам. Блин! Я даже не помню, откуда он взялся! Но по-английски шпарил отлично и поехал вместо меня в роли директора группы.

 

«Паганель» частично помог «Газе» с билетами, но в основном они растрясли своих друзей и родителей. В итоге «Газа» проехала всю Америку, получила полные залы и хорошую прессу, но когда наступило время возвращаться супербаранщик предпочёл остаться в Калифорнии, пошёл в плотники; ещё один музыкант завис в какой-то коммуне; Феликс тоже отстал где-то по дороге. Вернулись лишь двое, лидер группы и Алекс. Они думали/мечтали покорить отечественную рок-сцену, но их здесь опять никто не понял, и они распались. 

Чуть ли не в то же время мысль использовать слово «Газа» для названия пришла Юрию Хою, и родилась будущая всемолодёжная любовь — «Сектор Газа». Мало о чём я жалею, исходя из того, что было то было, что не случилось, тому и не бывать, но вот то, что я не позвал, не привёз, на организовал выступление Есенина нашего рока Юрия Хоя с его командой, честно, жаль. 

 

Ах! Не забыть назвать ребят - моих сподвижников и помощников:

бойкого и весёлого Володю Емелина, поработавшего моим заместителем, но не взявшимся за весь клуб из-за срочной) женитьбы. 

Вдумчивого и прозорливого Алёшу Юдаева, на которого я чуть было не переложил свой «крест» председателя клуба, но он скоро понял, что архитрудно совмещать клубную и учебную деятельность (чего не понял я, остался, увы, без диплома, правда до сих пор прибывая в скромной надежде, что мудрейший симпатичный мне Серёжа, Сергей Анатольевич Добролюбов по/призовёт меня до моего «политического/социального» совершеннолетия))) написать диплом и честно защитить его перед сокафедренниками))

 

Отдельная искренняя дружеская благодарность потрясающе деятельной и энергичной Томе, Томочке, Тамаре Лебедевой, нашей заботливой мамочке, старшей сестре, сподвижнице и покровительнице на ниве оргработы в факультетских общежитиях!

Помяну грустной свечёй весёлого предприимчивого усатого-преусатого афганца Юру Юрченко, заведующего популярнейшим видеоклубом в гостиной на десятом этаже общежития!

 

Закрываю глаза и пытаюсь оживить картинку с одним знаменательным «перестроечным» собранием, на котором было чуть ли не три десятка паганелевцев, бурно обсуждавших, какой нам дорогой идти, что делать, на чём зарабатывать. Простите, что не вспомню, не назову каждого, но постараюсь вспомнить и добавить в этот текст или комментарий к нему.

 

Но вот кого я прямо сейчас вдруг увидел вместо монитора) — аристократического, прямо такого москвича-москвича,) сметливого моего друга и товарища Влада Кубаткина, сменившего меня у клубного штурвала.

После него «власть» в клубе, ставшем к тому времени хозрасчётным объединением (с въедливым и дотошным химиком Славой Макаренковым в роли бухгалтера) перешла к географической белокурой леди Лене Рычаговой, сменившей славное название «Паганель» на амбициозное, практичное и заслуженное со времён Шекспира название «Глобус». Леночке показалось, что «Паганель» звучит не солидно. Так это или не так — решать истории. Лично я никогда не комплексовал по поводу первого названия да и профессор Паганель был одним из любимых героев детства, с грибом поганкой я точно клуб никогда не связывал. 

 

Однажды в те годы мне приснился сон, как на полукруглых зданиях, тех что на Садовом кольце, горит неоном надпись «Паганель». Очень удивился этому сну. Спустя … лет на этих зданиях засветилось название компании Вити Савюка («Steepler»), долгое время бывшего моим конкурентом, он возглавлял студенческий клуб ВМК. Тогда меня озарило, что если бы я смог сконцентрироваться на чём-то одном и повёл свою основательно разросшуюся команду по одному пути, то очень даже могло стать, что «Паганель» превратился бы в фирму, например по рекламе или кабельному ТВ или чему-то ещё, ведь каждое собрание мы обсуждали десятки идей, но так и не выбрали ни одну за главную. Правда, тогда это был бы уже не студенческий клуб романтиков и по большей части альтруистов, а коммерческое предприятие. Беспечная жизнь бы кончилась, начались бы свирепые будни выживания среди хаоса 90-х. 

 

Кстати, уже тогда понемножку на нас начались бандитские наезды, предлагали «крышу» нашей продавщице в Зоне «Б» (или «В»?)) - звонкой прелестной хохотушке Светочке, Светлане Жилиной, нашей географической Гурченко. Мы быстро отбились, но уже тогда огнеопасно почувствовалось моей чувствительной пятой точкой, что как неизбежное цунами приближается что-то тяжёлое, нехорошее, обернувшееся временем рэкета, передела собственности, утюгов по коже и одной войной за другою… Ой! Слава Жаку Паганелю, мы этого всего избежали!)

 

Так что я ничуть не жалею, что студенческий клуб «Паганель» канул в беззаботную Лету. Зато в моей памяти остались сотни, тысячи благодарных, признательных лиц студентов и преподавателей нашего факультета и всего университета, отдохнувших, оттянувшихся, просветившихся, познакомившихся на наших мероприятиях, встречах, концертах, дискотеках… когда жизнь была Праздником)

 

Постскриптум:

Многие события «Паганеля» были запечатлены на фотоплёнку, но вот печаль — магический альбом времени был утерян на очередной передаче клубной эстафеты, не то в моих переездах. Но ведь кто-то фотографировал, у кого-то остались оригиналы?.. Просьба откликнуться и поделиться копиями с Главным Хранительницей географической памяти Галиной Чмерёвой и Сайтом выпускников «Геоград», специально для которого и были написаны сии ностальгические заметки.

 

Фотографии и комментарии к ним Владимира Сатурина: