вход |
Вертолёт шел сначала над вершинами сопок, едва не касаясь брюхом зазубренных каменных кекуров с длинными и тоже зубчатыми тенями. Несмотря на холод в салоне, клонило в сон, но Юрик, опершись спиной на тюк со спецодеждой, упорно пялился в иллюминатор: сопки кончились, внизу лежала равнина, освещенная ночным полярным солнцем. Тонкий лист облачности, проткнутый острыми конусами горных вершин, постепенно накрыл её: излучины петляющих рек перестали вспыхивать отраженным солнечным светом. Пятна снега на склонах и нижняя кромка облаков светились холодным и голубым.
В день заезда очередной вахты стало известно, что ожидается приезд министра. Участок был передовой, вёл уникальное бурение с морского льда, поэтому все восприняли как должное, что самый главный человек отрасли хочет увидеть всё на месте, своими глазами. «Нам-то что. Пожалуйста, не жалко». Но в глубине души польстило, конечно.
Однажды император российский, объезжая свои северные территории, остановился на свежесрубленном мосту через быструю речку, наклонился через перила, заглядевшись на бегущую воду, а из кармана у него выпал кошелёк с деньгами, и на дно. И генералы, и служки, и простые люди, сопровождавшие его, бросились спасать государевы деньги. Но император, недовольно поморщившись, лишь махнул рукой в белой перчатке: - Пёс с ней, с деньгой!
- Ну что, потанцуем? – послышался Борису мужской голос, сопровождаемый плеском мутной волны и военным «Синим платочком».
- Почему бы и нет! – это ответил с некоторым вызовом женский, перекрикивая сдуваемый речным ветром вальсок.
Сквозь захватанное стекло иллюминатора Боря Седых увидел белёсую палубу плашкоута, приспособленного под пристань, и две пары сапог, скользящих по затертым доскам, защитного цвета юбку и форменные брюки. Полукольцом стояли люди, встречали катер.
«Откуда они здесь взялись?».