11:09:2022
 
 
11 сентября 2022 года ушел от нас замечательный человек ОСЕТРОВ АЛЕКСАНДР ЕВГЕНЬЕВИЧ, выпускник 1957 года кафедры географии полярных стран (ныне криолитологии и гляциологии), инженер 1 категории лаборатории оптимизации землепользования кафедры рационального природопользования, Заслуженный работник Московского университета (2012).
 
Он окончил географический факультет и проработал на нем 65 лет, последние годы на кафедре РПП. Занимался он оценкой сельскохозяйственных земель, историей землеустройства нашего государства, динамикой сельского расселения и многими другими важными вопросами, преподавал на геофаке. 
 
Александр Евгеньевич помогал многим в подготовке диссертаций. К сожалению, сам не был защищенным, но был глубоким ученым. Он был истинным природоведом и душой нашей компании. С ним было интересно бывать на природе. 
 
Мы очень сожалеем, нам будет его не хватать. Я говорю от имени не столько его коллег по работе, сколько от имени его друзей вне стен МГУ. 
 
                                                                           Т.В. Минакова, к.г.н., в.н.с. ИГЭ РАН
 
 
 
Краткая биография А.Е. Осетрова:
 
1952 – 1957 гг.- учеба на географическом факультете МГУ имени М.В. Ломоносова, кафедра северных и полярных стран.
 
С 1957 гг. - сотрудник географического факультета:
 
1957-1958 гг. - работа в Нижнеобской экспедиции (кафедра северных и полярных стран)
 
1958-1963 гг. - работа в Украинской экспедиции
 
1963-1989 гг. - работа в лаборатории оценки сельскохозяйственных земель
 
С 1990 г. - сотрудник лаборатории оптимизации землепользования.
 
Научные интересы:
 
Оценка и использование земель, землепользование, Московский регион, Нечерноземная зона России.
 
 
 
 
 
11 сентября 2022 года ушел от нас замечательный человек ОСЕТРОВ АЛЕКСАНДР ЕВГЕНЬЕВИЧ, выпускник 1957 года кафедры географии полярных стран (ныне криолитологии и гляциологии), инженер 1 категории лаборатории оптимизации землепользования кафедры рационального природопользования, Заслуженный работник Московского университета (2012).
 
Он окончил географический факультет и проработал на нем 65 лет, последние годы на кафедре РПП. Занимался он оценкой сельскохозяйственных земель, историей землеустройства нашего государства, динамикой сельского расселения и многими другими важными вопросами, преподавал на геофаке. 
 
Александр Евгеньевич помогал многим в подготовке диссертаций. К сожалению, сам не был защищенным, но был глубоким ученым. Он был истинным природоведом и душой нашей компании. С ним было интересно бывать на природе. 
 
Мы очень сожалеем, нам будет его не хватать. Я говорю от имени не столько его коллег по работе, сколько от имени его друзей вне стен МГУ. 
 
                                               ...
свернуть
08:09:2022
 
8 сентября 2002 года... 20 лет назад...
Последний день II Съезда географов в Сатино. Ностальгический маршрут по местам студенческой практики, который провёл начальник УНБ Сатино СЕРГЕЙ СМИРНОВ.
 
Снимал ОЛЕГ КОСТРОВ (видеооператор Калужского ТВ).
Монтировали - ВЕРА и ОЛЕГ КОСТРОВЫ (Калуга).
 
Заключительная часть фильма "II Съезд географов в Сатино" -

 

 
8 сентября 2002 года... 20 лет назад...
Последний день II Съезда географов в Сатино. Ностальгический маршрут по местам студенческой практики, который провёл начальник УНБ Сатино СЕРГЕЙ СМИРНОВ.
 
Снимал ОЛЕГ КОСТРОВ (видеооператор Калужского ТВ).
Монтировали - ВЕРА и ОЛЕГ КОСТРОВЫ (Калуга).
 
Заключительная часть фильма "II Съезд географов в Сатино" -
 
...
свернуть
06:09:2022
 
 
Было солнечно, весело и шумно, душевно и ностальгично...
Выпускники геофака разных поколений съехались в Сатино на II Съезд географов.
 
Это видео передаёт главное - ощущение тепла и радости от встречи с друзьями и прошлым.
Фрагмент из фильма "II Съезд географов в Сатино".
Глава III. ГЕО-ШОУ"
Церемония открытия Съезда, выступление Андрея Бредихина и Андрея Глазовского, Большие Сатинские Игры: конкурсы "Могучая кучка", "Прямая извилина", "Меткий глаз", "Портрет декана Н.С. Касимова", "Ёмкий живот", "Добрый сеятель" (конкурс на дальность распространения географических знаний) и "Перетягивание Сатинского меридиана"; рок-н-ролл на поляне под первоклассную группу Дениса Мажукова, выступление выпускников 1981 года, салют.    
 
Снимал ОЛЕГ КОСТРОВ (видеооператор Калужского ТВ).
Монтировали - ВЕРА и ОЛЕГ КОСТРОВЫ (Калуга).
 
Видео "Глава III. ГЕО-ШОУ" - https://www.youtube.com/watch?v=nO_S3PTPPZI
 
 
Церемония открытия Съезда. Выступает Андрей Глазовский.
 
               Открытие Съезда. Все поют "Глобус"                                    
 
                                                     Выпускники 1972 года
  
                                                                 Открытие Съезда 
 
 
 
         Открытие Съезда. Выпускники 1986 года            
 
 
Большие Сатинские Игры. Конкурс на "Перетягивание Сатинского меридиана"
 
Врученик приза победителям Больших Сатинских Игр - сборной экономпотока
 
Медпункт. Выпускники 1976 года
 
Ночные посиделки. Выпускники 1974 года
 
Ночные посиделки в камералке
 
Макс Перов готовит свой фирменный плов
 
              Ночной костёр. Выпускники 1984 года 
 
 
 
Было солнечно, весело и шумно, душевно и ностальгично...
Выпускники геофака разных поколений съехались в Сатино на II Съезд географов.
 
Это видео передаёт главное - ощущение тепла и радости от встречи с друзьями и прошлым.
Фрагмент из фильма "II Съезд географов в Сатино".
Глава III. ГЕО-ШОУ"
Церемония открытия Съезда, выступление Андрея Бредихина и Андрея Глазовского, Большие Сатинские Игры: конкурсы "Могучая кучка", "Прямая извилина", "Меткий глаз", "Портрет декана Н.С. Касимова", "Ёмкий живот", "Добрый сеятель" (конкурс на дальность распространения географических знаний) и "Перетягивание Сатинского меридиана"; рок-н-ролл на поляне под первоклассную группу Дениса Мажукова, выступление выпускников 1981 года, салют.    
 
Снимал ОЛЕГ КОСТРОВ (видеооператор Калужского ТВ).
Монтировали - ВЕРА и ОЛЕГ КОСТРОВЫ (Калуга).
 
Видео "Глава III. ГЕО-ШОУ" - https://www.youtube.com/watch?v=nO_S3PTPPZI
...
свернуть
02:09:2022
 
Дорогие однокурсники!
Дата встречи нашего выпуска - 4 ноября - была определена еще полгода назад. Время хорошее. Заканчиваются дачные дела, три выходных дня (4-6 ноября), что актуально для работающих и приезжающих.
 
Место встречи - гостинично-оздоровительный комплекс в Тропарево (https://hoteltroparevo.ru/restaurant/pricelistitems?categoryId=16) с возможностью забронировать номера на время пребывания в Москве. Этот комплекс входит в программу лояльности Ростуризма. Время действия с 25 августа по 10 сентября, т.е. до 10.09 надо определиться и оплатить проживание со скидкой 20% минимально 3 ночи! Посмотрите здесь условия https://privetmir.ru/russiatravel/?utm_source=mail&utm_medium=Email&utm_campaign=sp_16552_all_tutu_010922
 
Аренду банкетного зала необходимо оплатить в ближайшие дни (20 000 руб.).  Стоимость меню на человека от 2500 руб. без спиртного (его покупаем сами) плюс 10% за обслуживание. Дополнительные траты: аренда звука и музыки, спиртные напитки, фото-видео, если будет в этом необходимость. Можно встретиться у входа в ДК МГУ и заказать автобусы к месту банкета.
 
Жду ваших вестей, звонков и помощи в организации (программа, фото + видео, звук + музыка, меню, напитки и др.). Желательно, чтобы от каждой кафедры были активисты, которые смогут "поднять" народ. Как показывает многолетний опыт организации наших юбилеев, надо звонить и агитировать! Все предыдущие встречи мне удавалось готовить самостоятельно. Сейчас основное время я провожу в Ярославской области (сотовая связь стабильная, но интернет не очень).
 
Огромная просьба писать на мою почту kisgeo@gmail.com, воцап и телеграмм
 
Время быстротечно, поэтому прошу вас как можно быстрее определиться с участием!
 
Осенью прошлого года не стало Андрея Киселева (био), а недавно ушла Татьяна Гнездилова-Царик (эконом Союза).
 
ИРИНА КОНТОБОЙЦЕВА (НИЗКАЯ), кафедра геодезии и картографии
 
 
 
 
                                                                               Выпускники 1982 года
 
Дорогие однокурсники!
Дата встречи нашего выпуска - 4 ноября - была определена еще полгода назад. Время хорошее. Заканчиваются дачные дела, три выходных дня (4-6 ноября), что актуально для работающих и приезжающих.
 
Место встречи - гостинично-оздоровительный комплекс в Тропарево (https://hoteltroparevo.ru/restaurant/pricelistitems?categoryId=16) с возможностью забронировать номера на время пребывания в Москве. Этот комплекс входит в программу лояльности Ростуризма. Время действия с 25 августа по 10 сентября, т.е. до 10.09 надо определиться и оплатить проживание со скидкой 20% минимально 3 ночи! Посмотрите здесь условия https://privetmir.ru/russiatravel/?utm_source=mail&utm_medium=Email&utm_campaign=sp_16552_all_tutu_010922
 
Аренду банкетного зала необходимо оплатить в ближайшие дни (20 000 руб.).  Стоимость меню на человека от 2500 руб. без спиртного (его покупаем сами) плюс 10% за...
свернуть
01:09:2022

ИГОРЬ РЫЖОВ, выпускник кафедры геоморфологии 1977 года

МОЙ ГЕОФАК – ПОЛВЕКА С НАЧАЛА УЧЕБЫ
Память сохраняет не самое важное, а самое яркое... Школа научной дискуссии. Хлеб наш насущный. Эх, прокачу! Общественные дисциплины и одноименная активность. Студенческий футбол и прочая физкультура. "Стоят столы дубовые, кругом идут занятия...". Космические снимки и режим секретности. Что было помимо учебы. Байки стр-р-рашные и не очень. Военка, НСО и научная фотография.
 
ПАМЯТЬ СОХРАНЯЕТ НЕ САМОЕ ВАЖНОЕ, А САМОЕ ЯРКОЕ…
 
Университетские интерьеры 70-х, которые мы застали, были классическими, эстетическиотсылающими к XIX веку – дубовая мебель, паркет и стенные панели, двери аудиторий с латунными табличками. Даже лифтовые кабины внутри соответствовали общему Большому Стилю оформления «сталинских высоток» – деревянная обшивка и зеркала. Как-то, уже в 2000-е, я побывал в одной из высоток, в гостинице «Украина» (ныне Radisson Collection Hotel), так и там везде чувствовались те же ностальгические дизайнерские нотки, и в похожих интерьерах, и даже запахах, ведь строилась эта очередная высотка сразу после завершения строительства ГЗ в 1953 г. 
 
В таком же стиле явила себя знаменитая аудитория 2109, где мы, одно из непрерывных поколений студентов-географов, слушали и конспектировали общие лекции для всего курса. Начиналось всё обычно с переклички, не сразу самые ушлые студенты сообразили отвечать «за себя и за того парня». Но эту наивную хитрость работники учебной части быстро раскусили. Тогда нам казалось забавным, что на нашем курсе были двое студентов с фамилиями, как будто отвечающими на вопрос «Каких?» И весь курс оживлялся, если именно этих студентов не было на перекличке. Звучало это так: «Рабочих? Нет! Широких? Нет!»
                                                                    
Лекции, практически все, для меня были и занимательными, и содержательными. Как правильно, что базовые предметы читались для всех студентов разных (впоследствии) специальностей. Именно тогда, на мой теперешний взгляд, закладывались основы научного мышления (ну, у кого оно вообще формировалось, а это не сто процентов!)                                   
Общую геологию преподавал профессор Г.С. ГОРШКОВ с геологического, читал как раз для уровня первого курса, т.е. с обилием ярких примеров, простых закономерностей, не уходил и от объяснения проблемных тем. Например, вопрос об агрегатном состоянии ядра Земли мы решали общим голосованием. Партии «твердого» и «жидкого» ядра поделили голоса примерно поровну, что как оказалось, в точности отражало состояние научного знания на тот период. Как считают геофизики сегодня, внешнее ядро - в квазижидком состоянии, а внутреннее — наоборот, в квазитвердом. Мы всем курсом очень выросли в собственных глазах, так просто разделавшись с этим дискуссионным вопросом. 
 
Введение в физическую географию излагал академик К.К. МАРКОВ. Надо было очень внимательно вслушиваться в его негромкий голос, чтобы попытаться усвоить хотя бы малую долю уникальной информации, которую он пытался нам передать. Причем значительную часть научных результатов он, как и другие лекторы, получал «собственноручно» в ходе экспедиций, и эти, новейшие на тот период, знания были положены в основу курсов. Вряд ли я тогда был в состоянии это оценить. Только со временем я понял, как же нашему поколению повезло учиться у таких зубров географической науки, некоторые из которых помнили еще реалии самого начала XX века!
 
Ну, а чтобы и мы не забывали эти реалии, существовал и существует Музей Землеведения, «вершина географической науки» во всех смыслах. Этикетки экспонатов на пожелтевших картонках, некоторые еще со старым правописанием, старинные приборы, потускневшей латунью отражающие свет люстр, портреты корифеев на стенах, выполненные «под старину» витрины с образцами – все это позволяло окунуться в атмосферу первооткрывателей, пусть ненадолго, но почувствовать себя в их рядах. Кто из географов МГУ тайком не лизал огромный красно-синий штуф каменной соли или не гладил оплавленную поверхность железного метеорита, прилетевшего из космических глубин? Но были и новейшие экспозиции. Навсегда запомнилось посещение т.н. «темной комнаты», где нам демонстрировали свечение минералов в ультрафиолете. У некоторых студентов, в т.ч. и у меня, при этом ярко светились белые узоры на синтетической рубашке. 
 
С основами экономической географии знакомил нас артистичный и элегантный профессор Ю.Г. САУШКИН. Он, как и многие другие преподаватели, читал, опираясь на собственный учебник, но никакой учебник не заменил бы непосредственного общения (пусть и на некоторой дистанции) со специалистом высшего класса. 
 
Главная задача лекций для первокурсников, на мой нынешний взгляд, это увлечь студента, развернуть сложную, интересную и порой противоречивую картину учебного предмета, который отражает ту или иную сторону окружающего мира, такую же непростую и неоднозначную. И с этой задачей наши ведущие преподаватели справлялись с блеском. Вообще, чтение лекций для большой аудитории слушателей требует определенного артистизма. Не у всех это получалось в равной степени, но от этого содержательная часть не становилась менее важной. Другое дело, что оставалось у нас в головах в таком случае. Но это уже проблемы студента, а не преподавателя.
 
Вводный курс биогеографии читал профессор А.Г. ВОРОНОВ. Хорошо запомнилась его седая кудрявая голова, венчающая крупную фигуру за кафедрой. Он, как и другие лекторы, сопровождал свою речь рисунками мелом на передвижной рулонной доске, которую надо было со скрипом проворачивать снизу вверх. И порой перед аудиторией на этой черной ленте выползали, в лучшем случае, не до конца стертые формулы математика РЫБНИКОВА, а в худшем — хулиганские рисунки и надписи студентов с предыдущей пары.
 
В этой же аудитории проходили лекции по гляциологии профессора Г.К. ТУШИНСКОГО. На них специально прорывались даже студенты других факультетов. И было что послушать и на что посмотреть! Леденящие кровь гляциологические байки про поиски засыпанных лавиной лыжников, тела которых искали металлическими щупами, вынимая иногда то глаз, то кисть руки... А объяснение понятия «энергия оледенения» не забыто до сих пор. Мне запомнилось примерно так: «Вот у вас (студентов) стипендия тридцать рублей (на самом деле сорок — И.Р.), а у меня зарплата – триста рублей. У вас к концу месяца ничего не остается, и у меня ничего. Ну, и сколько вы можете накуролесить на свою стипендию? Максимум, разбить стекло в «Тайване» (для тех, кто не помнит – стеклянная пивная возле китайского посольства — И.Р.). А сколько я могу всего сделать на свои триста? В десять раз больше! Поняли теперь, что такое энергия оледенения? При одинаковом нулевом балансе аккумуляции и абляции (этот термин всегда вызывал нездоровое оживление у аудитории — И.Р.) энергия оледенения у конкретных ледников может сильно отличаться».                                                                    
А демонстрация приемов горнолыжной техники на столе, чтобы повороты тела и ног были хорошо видны, имела для меня заметные последствия. Во-первых, я записался в горнолыжную секцию, отчасти из интереса и автоматического зачета по физкультуре. Во-вторых, в последующие полевые сезоны, на многочисленных спусках по крутым сыпучим сланцевым или скользким травяным и снеговым склонам удалось избежать падений и серьезных травм (ну, почти), следуя простому правилу, которое впервые я услышал как раз от профессора Тушинского: «Колени к склону, плечи от склона».
 
Профессор К.А. САЛИЩЕВ излагал нам основы картографии, начиная с обзора исторических карт, атласов и глобусов. Интересными для меня оказались отдельные моменты, например, способы отображения рельефа (помимо горизонталей еще и штриховой, отмывка, послойная окраска) и варианты передачи топонимических терминов (аж целых пять!). Но вот такого эмоционального контакта со студентами, у К.А. Салищева, так же как и у профессора С.П. ХРОМОВА, не получилось, впрочем, как и у многих других преподавателей. Возможно, сыграла роль большая разница в возрасте, фактически в два поколения.
 
ШКОЛА НАУЧНОЙ ДИСКУССИИ
 
Что, на мой взгляд, оказалось полезным при дальнейшей, уже самостоятельной работе, так это убеждение в важности научных дискуссий, в уважительном отношении к альтернативным гипотезам и теориям. Так, существовали разные научные школы ландшафтоведов: Н.А. СОЛНЦЕВ (Москва), А.Г. ИСАЧЕНКО (Питер), В.Б. СОЧАВА (Иркутск), Ф.Н. МИЛЬКОВ (Воронеж). Понятно, принадлежность к Московском университету определяла наш приоритет, но и другие течения тоже принимались во внимание, пусть и в порядке острой критики. Только что появились первые теории, позже составившие основу «Новой глобальной тектоники». Научные зубры с геологического, В.Е. ХАИН и В.В. БЕЛОУСОВ, авторы учебников по тектонике Земли, долго не признавали современных данных. А вот С.А. УШАКОВ, один из первых приверженцев и популяризаторов гипотезы мобилизма, в том числе и в Музее Землеведения, убеждал нас, студентов, в правильности и перспективности этого направления. 
 
Похожая картина научных дискуссий разворачивалась несколько ранее на тему соотношения материковых оледенений и морских трансгрессий. На геофаке МГУ, насколько я помню, приверженцев «маринизма» не было. В таком духе формировались и наши представления о процессах плейстоцена. Но, когда мне пришлось работать в лаборатории тектоники Института геологии Коми филиала АН СССР, возникла научная коллизия между моим шефом, дважды доктором наук, и мною, молодым научным сотрудником, как раз по этому поводу. Он был упорным сторонником морского происхождения глинистых валунных толщ Печорской синеклизы, я – стойким приверженцем их ледникового генезиса. Наша дискуссия возникла не на пустом месте. Дело в том, что именно север Печорской и Западно-Сибирской синеклиз испытал неодонократные трансгрессии. И разобраться в хитросплетении морских и ледниковых отложений было не так-то просто. Но, к чести шефа, он не стал давить своим авторитетом, заявив мне: «Сумеете доказать свою точку зрения в коллективной монографии, выделим вам особую главу. Но оставляю за собой право сделать к ней примечания». Главу я написал, позже она выросла в кандидатскую диссертацию и небольшую монографию. А примечаний так и не дождался.
                             
Наше поколение студентов и молодых научных сотрудников только по  литературе и рассказам старших коллег знало о научных и псевдонаучных дискуссиях в 40-е —50-е годы. Как известно, многие тогдашние споры имели очень серьезные последствия, и не только в сфере собственно науки. Но казалось, что это далекое прошлое. Каково же было мое удивление, когда на рецензию, как редактору институтской стенгазеты, мне передали пухлую папку рукописных страниц, где в плохой стихотворной форме автор излагал ядовитые, на грани доноса, комментарии к концепции новой глобальной тектоники и оскорбительные претензии к ее авторам и последователям. А это было уже начало 80-х. И такой клеветнический опус предполагалось издать и всячески пропагандировать. Насколько живучим оказалось стремление настоять на своей точке зрения, «размазав» оппонентов, не считаясь со средствами и научной этикой! Все-таки нам во время обучения привили некоторые основы корректных научных дискуссий (так я надеюсь).
 
ХЛЕБ НАШ НАСУЩНЫЙ
                                        
В столовых в цокольном этаже ГЗ мы еще застали бесплатный хлеб и салат из свежей капусты с морковкой, горкой лежащий на подносах у колонн в столовых зон «Б» и «В». Был доступен и отвратительного вкуса и цвета теплый чай, который можно было наливать из тяжелого массивного чайника белого металла. Черный и белый хлеб (бесплатный для нас) был по качеству так себе. Как-то я слепил из двух сортов хлеба маленькие шахматные фигурки. Они высохли и некоторое время можно было ими играть. Позже продуктовая халява исчезла, хотя на небольшие деньги вполне можно было питаться, если без особых кулинарных изысков. Все деликатесы тех лет продавались в т.н. «магазине колониальных товаров»  (неофициальное название), кроме них были суповые наборы — косточка с обрезками мяса, луковица, морковина и что-то еще, все уже чищенное и помытое – кидай в кастрюлю, повари немного и наслаждайся, если сумеешь.
                             
Перехватить что-нибудь съедобное между парами можно было в факультетском буфете. Правда, там всегда была очередь из голодных преподавателей. Альтернатива – быстро сбежать (пешком!) с 21 этажа до закусочной в зоне «Б». Пока по лестницам мчишься, голова кружится от бесчисленных поворотов. Зато в закусочной - загадочное блюдо «Азу» и компот из сабзы. Это меню несколько отдавало восточным колоритом. Есть по молодости хотелось зверски. Сопровождавших нас знакомых девушек ужасало, как два худощавых (тогда) молодых человека в момент расправлялись с двойными порциями пельменей или свиной поджарки с картофельным пюре.
 
Уже на старших курсах иногда мы с женой позволяли себе обед в так называемой диетической столовой. Она располагалась там же в главном зале, но отделенная деревянным барьерчиком и немного на возвышении. Там было немного дороже, но, в принципе, вполне терпимо по деньгам. Можно было выбрать первый, второй и почему-то сразу пятый «стол», блюда каждого из которых были приспособлены к определенному варианту диеты. Помню невкусный и несоленый суп-пюре, такие же пресноватые вторые блюда. Поскольку никаких особенностей организма, требующих строгой диеты, у нас тогда не было, популярностью диетическая столовая особенно не пользовалась.
 
Самые продвинутые (в кулинарном и финансовом смысле) и нахальные студенты ухитрялись контрабандой пробираться в профессорскую столовую, что на втором этаже. Иногда это даже удавалось. Там уже были официантки, которым полагалось делать заказ и терпеливо ожидать его за столиком с накрахмаленной скатертью. 
 
В комнате, где я жил на первом курсе, порядок питания определяли студенты-рабфаковцы. Так, ежевечерняя трапеза начиналась с похода в гастроном через дорогу. В нем я и Сережа Панкратов покупали трехкилограммовый пакет картошки, двести граммов вареной колбасы и по упаковке молока на брата, такие красно-сине-белые картонные тетраэдры, обычно уже размокшие по углам. Чистить картошку была обязанность Володи Волкова, а мастерски ее жарил Гера Ким.  
 
ЭХ, ПРОКАЧУ!     
 
На завтрак в столовой ФДС на Ломоносовском удавалось попасть не всегда, если опоздаешь с подъемом и утренним туалетом, то уже не успеть из-за большого числа таких же голодных студентов. И тогда быстрым шагом двигаешься мимо кинотеатра «Литва» и легендарного «Балатона» на автобусную/троллейбусную остановку, не обращая внимания на приближающийся маневровый локомотив, таскающий туда-сюда вагоны со стройматериалами. Эта ж-д колея отделяла квартал от Ломоносовского проспекта, её давно уже нет.
 
Втискивались в автобус, но платили за проезд далеко не всегда. Для оплаты нужна была пятикопеечная монета, которую бросали в кассу и отрывали билет из рулончика. Можно было при известной ловкости бросить пятачок так, чтобы он, звякнув, соскочил с прозрачного купола крышки кассы, и поймать его вовремя. Но обычно две-три остановки не мотивировали студентов к оплате проезда от слова совсем. На повороте с Ломоносовского на Менделеевскую у химфака в автобус часто входил контролер, всегда один и тот же. Его мы узнавали еще через окно, и все безбилетники, выходя за остановку до Клубной части, злорадно приветствовали его: «Здравствуйте, товарищ контролер!». Если оставалось минут пятнадцать до начала занятий, можно было перехватить стакан какао или чая в буфетах в цокольном этаже, зажевав вяжущим зубы глазированным творожным сырком или миндальным пирожным подошвенной твердости, а затем, бегом, перескакивая через ступеньку, очутиться в центральном лифтовом холле.    
 
Опоздания на первую пару (как и на все последующие) не приветствовались, но пропускная способность скоростных лифтов на 17-21 этажи была недостаточна, когда сонные и не успевшие позавтракать студенты штурмовали центральный лифтовый холл. На табло переполненного лифта загоралась лампочка перегруза, но стоило двум-трем студентам подняться на руках на металлических перилах (удобнее всего это было делать по углам кабины), как сигнал перегруза выключался, и лифт плавно трогался с места. Потом, на ходу, можно уже было опуститься на пол кабины, она продолжала движение.
 
На знаменитых скоростных лифтах тех лет (их давно уже заменили на более современные) можно было испытать частичную перегрузку при подъеме и частичную же невесомость при спуске. Ощущение при спуске такое, словно твои внутренности подскакивают к горлу. Студенты геофака, впрочем, использовали лифты и для определения высоты с помощью барометра-анероида. Правда, сначала, на вопрос преподавателя: «Как можно использовать анероид для определния высоты двадцатого этажа здания МГУ?», кто-то, надеюсь не всерьез, изрек: «Нужно сбросить барометр и засечь время. По формуле рассчитать высоту, учитывая ускорение свободного падения». На самом деле, как вы понимаете, нужно взять отсчет давления вверху и, по возможности быстро, внизу. И уже по разнице давлений определить высоту.  Способ, известный еще естествоиспытателям сильно прошлых лет. Но одно дело, медленный подъем в горах, когда стрелка прибора незаметно ползет по шкале. И совсем другое – если изменение показаний происходит за считанные минуты при движении лифта. Меня, помнится, тогда весьма впечатлило.
 
ОБЩЕСТВЕННЫЕ ДИСЦИПЛИНЫ И ОДНОИМЕННАЯ АКТИВНОСТЬ
 
Так называлась бессмысленная принудительная деятельность, призванная формировать будущего «строителя коммунизма». Этот идеологический угар несколько приугас к середине семидесятых, но отдельные очаги еще тлели. На первом курсе, из-за старательности и общей восторженности от факта обучения в университете, я вызвался подготовить на семинаре доклад по курсу истории партии (для сегодняшних читателей, видимо, нужно уточнить, какой именно партии; уточняю – коммунистической). Доклад нашему преподавателю БАРУЛИНОЙ понравился и был рекомендован для обнародования всему курсу. И вот я, гордый хорошо, как мне казалось, выполненной работой, с профессорской кафедры в 2109 декламирую этот самый доклад. Думаю, мои однокурсники, и особенно однокурсницы, оценят с любовью подобранный материал и глубину аналитических выводов. Наивные ожидания! Как позже выяснилось, знакомые барышни во время моего доклада перебрасывались записочками, в которых на полном серьезе обсуждали, похож ли Рыжов на кота (у меня только-только пробивались усики), есть ли у него (у меня, стало быть) хвост, и куда он (я) его прячет. Вот и старайся после этого!
 
Историю партии сменил курс диамата. На наше счастье, излагал нам его не какой-нибудь начетчик с философского факультета, а свой доцент В.С. ЛЯМИН, придумавший или разделявший концепцию «географической формы движения материи», такую же иллюзорную, как и все прочие. После были В.В. РАДАЕВ(?) с курсом истмата, А.С. МОКИН(?) с научным коммунизЬмом (именно так он и произносил, копируя Н.С. Хрущева, что ли?). Кстати, никто из них не выглядел фанатичным приверженцем всей этой идеологической белиберды, пожалуй, кроме Барулиной. Чувствовалось, что всё они прекрасно понимали, но идеологические курсы были обязательны, работа для них хлебная и непыльная.  
 
Кстати, знакомили нас и с философскими и социологическими концепциями западных авторов, правда, исключительно в форме критики. Ну, хоть так, и то ладно. А вообще они (преподаватели) были нормальные мужики, кое-кто даже с чувством юмора. Как-то раз В.С. ЛЯМИН пришел на лекцию с фингалом – в воротах хоккейной команды играл без маски, шайбой врезали по лицу. Продемонстрировал перед лекцией свой синяк под глазом и А.С. МОКИН, но, чтоб мы чего лишнего не подумали, сразу оправдался, мол, получил теннисным мячом под глаз. Теннис — и сейчас аристократический вид спорта, а тогда был особенно. 
 
Но если судить объективно, – сколько нашего учебного времени потрачено без всякого смысла! Позже я осознал у себя большие пробелы в области настоящих, непартийных, гуманитарных наук, и в целом, мировой культуры, включая мировые религии. Все это пришлось позже восполнять самостоятельно.                                  
 
Студентов университета с разных факультетов постоянно привлекали для изображения «массового ликования советского народа» во время официальных визитов лидеров дружественных стран. Надо было, стоя вдоль правительственной трассы, изображать энтузиазм, размахивая цветными бумажными флажками соответствующей страны. Место нашего факультета было на Ленинском проспекте, помнится, возле фирменного магазина «Сыр», от фонарного столба № такой-то до его нумерованного собрата ближе к центру. Проносились из Внуково в Кремль закрытые "Чайки" или ЗИЛ-114, за стеклом мелькал профиль очередного менгисту хайле мариама или ле зуана, а студенты, довольные легальным пропуском занятий, разбредались по окрестным кафе и паркам. 
 
Еще одной общественной акцией было патрулирование на Ленгорах группами студентов-дружинников с красными повязками, но это долго не продлилось, умерло само собой. Впрочем, прогуляться в хорошей компании по парковой зоне было даже и неплохо, никого мы ни разу не задерживали, никому не мешали, и нам никто не мешал.
 
СТУДЕНЧЕСКИЙ ФУТБОЛ И ПРОЧАЯ ФИЗКУЛЬТУРА
 
Остался в памяти коротенький курс специальной полевой физической подготовки. В него входило обучение плаванию (для тех, кто не умел), ныряние за предметом, кафельной плиткой, которую инструктор бросал в бассейн, а мы должны были по очереди доставать ее с трехметровой глубины, как собака-водолаз по команде «апорт!». Не у всех получалось, но мы старались, хотя уши сильно закладывало с непривычки. Было и плавание на боку с предметом, с загребанием одной рукой. Предполагалось, что таким образом мы можем сохранить в другой, поднятой руке, сухой одежду и/или рюкзак, удерживая над головой при переправе вплавь (спойлер – ни черта не сохраняется, все равно промокает!)                                                              
Приемы страховки и самостраховки на склонах, грудная обвязка, дюльферный спуск на альпинистских карабинах, зарубание ледорубом при падении на снежном склоне – почти все эти приемы мне тоже пригодились, одни – на полевых маршрутах, другие – в туристических соревнованиях. Правда, ледорубом мне действовать не приходилось, но его с успехом заменял геологический молоток с длинным клювом. Учебные тренировки на склоне проходили на Ленгорах (ныне опять Воробьевых), причем основная веревка привязывалась к ограде церковного кладбища, что  в сотне метров влево от смотровой площадки.
 
Вот навыки обращения с вьючными и верховыми лошадьми, равно как и вождение мотоцикла и управление моторной лодкой, нам уже не довелось получить. По слухам,  несколькими годами раньше такие занятия еще были. А жаль, лодочные моторы потом, уже на Печоре, Щугоре и прочих северных реках, мне пришлось осваивать самостоятельно. Конные поездки, но скорее, прогулочного типа, тоже были, в районе горного обрамления Ферганской долины на практике третьего курса в отряде Института географии.                                        
 
Коль скоро память вывезла на тему физической активности, то самое яркое впечатление осталось от многочисленных футбольных игр. Сначала это была скоротечная возня с мячом двое на двое на асфальтовом пятачке перед входом в здание ФДС-7 (корпуса общежития, в котором наш курс провел три года). Воротами служили две лавочки из деревянных реек, а взятие «ворот» засчитывалось, если мяч пролетал в узкую щель снизу. Попасть в нее было не так просто, как кажется. С другой стороны жилого корпуса было более-менее нормальное поле, почти без травы, правда. На нем уже играли восемь на восемь, если набирались полные команды. И стояли гандбольные ворота. Какое-то время в нашем и в соседних корпусах жили студенты африканцы, которые проходили адаптационный курс русского языка для дальнейшего обучения в университете. Так вот, с ними у нас были первые международные футбольные матчи. Надо сказать, что техника и пластика у этих ребят были очень хорошие и необычные для нас.                                                                                   
На старших курсах, уже проживая в зоне «Г», мы постоянно выходили на любое свободное из многочисленных полей, где гоняли мяч по нескольку часов на асфальте, на спортивном покрытии и даже по снегу. Как раз на поляне между трехзальным корпусом и легкоатлетическим манежем состоялся один из памятных матчей. В нашей команде кафедры геоморфологии одно время играли Леша Стефанский, Сергей Катков, Женя Янин, Шура Борунов (вратарь) и я, из старших – Саша Панюшкин, из младших — Аркадий Капчеля. И, вообще-то, футбольная команда геоморфологов всегда была среди лидеров на факультете. Между прочим, «фундамент спортивных достижений» закладывался, в том числе на полевых практиках. Так, на известном стадионе на пойме в Сатино, как только выпадал свободный час, мы до изнеможения гоняли мяч, били по воротам, а поскольку никакой разметки и сеток не было, мяч порой улетал в Протву. Однажды нас пригласили на встречу с командой вожатых соседнего пионерского лагеря, уже на большое поле, с разметкой и всеми делами. Вроде бы мы даже выиграли. Ворота защищал Леша Диденко, обороной руководили Женя Янин и Валера Саменков, в атаке выделялись финтами и ударами Валера Епископосов, Саша Олейников, Сережа Катков. Эх, надо было попросить игроков расписаться на мяче, а то всех уже и не вспомнить.
 
Но самым экзотическим был традиционный мини-футбол во время карпатской практики геоморфологов второго курса. «Поле», если его можно было так назвать, располагалось на высокой террасе реки Тиса, было почти треугольной формы, да еще и с уклоном градусов в семь-восемь. Ворота — поменьше хоккейных, сколоченные из еловых жердочек, на них – обрывки рыболовной сетки. Играли трое на трое по круговой системе, четыре команды. Одна из них называлась «Радянський прикордонник», это после маршрута вдоль госграницы с Румынией возле Солотвинских соляных промыслов. Играли практически всегда под дождем разной интенсивности, мяч был мокрым и тяжелым. Однажды этим самым мячом случайно попали в пятилетнего местного парнишку, так его просто подбросило в воздух, мы перепугались за него, но все обошлось. Наградой за победу в турнире был переходящий кубок имени И.С. ЩУКИНА. Он был вырезан, как Буратино, (кубок, а не Щукин) из полена кем-то с предыдущего курса. А я украсил его узором, выжженным раскаленным гвоздем. Помнится, там был горный пейзаж и какая-то надпись. Интересно, что с этим кубком потом стало?
 
«СТОЯТ СТОЛЫ ДУБОВЫЕ, КРУГОМ ИДУТ ЗАНЯТИЯ,
           СИДЯТ ЖЛОБЫ ЗДОРОВЫЕ БЕЗ ВСЯКОГО ПОНЯТИЯ...» 
                                                                            
На занятиях по топографии запомнился зеркально-линзовый стереоскоп похожий на увеличенного малярийного комара. Момент возникновения утрированного объемного изображения из двух аэрофотоснимков в первый раз ощутимо ударяет по мозгам. Интересно, что у меня (наверное, и у некоторых других) сперва формировался обратный стереоэффект. И только волевым психологическим усилием удавалось сменить его на прямой, нужный для работы. Потом со стереоскопом приходилось работать время от времени. А вот параллаксометр и тем более стереокомпаратор для меня так и остались вещью в себе, хотя и их пришлось пару раз использовать.
 
Стоит упомянуть о дешифрировании аэрофото- и впоследствии первых космоснимков. Для нас, студентов, оказалось в новинку, что при составлении мозаики снимков нужно использовать только их центральную часть, безжалостно отрезая края с оптико-геометрическими искажениями. На наш неискушенный взгляд и на краях все было отлично, а вот поди ж ты! Даже жалко было кромсать темно-серые матовые квадраты. И, кстати, кто забыл, линии, по которым совмещались части соседних снимков, не должны быть прямыми или угловато-ломаными ни в коем случае. Только плавными кривыми. Почему? А чтобы стыки нельзя было принять за линейные объекты при дешифрировании, а еще – чтобы они выглядели «по природному». Для этого два соседних снимка совмещали по наколотым опорным точкам, и, не сдвигая, разрезали получившийся слоеный пирог, впоследствии состыковывая обрезанные части и закрепляя их на картонном планшете.
                                              
Ну, а собственно дешифрирование — процесс известный и не слишком сложный. Для незнакомой территории – даже скучноватый. Но стоило перейти на снимок местности, по которой хоть раз проходил с лопатой, теодолитом или вечером с девушкой, тут же каждая полянка, овражек или группа деревьев заявляла о себе: «Это здесь ты ставил микроклиматическую точку, а здесь копал почвенный разрез… и так далее». Подобный феномен я гораздо позже наблюдал, когда при изучении городской экологии мои студенты, увидев снимок городского микрорайона, в первую очередь искали свой дом или школу, где учились. Для себя я назвал это "присвоением пространства".
 
КОСМИЧЕСКИЕ СНИМКИ И РЕЖИМ СЕКРЕТНОСТИ
 
Особая статья – дешифрирование космических снимков. Впервые в 1976 г. в полете корабля «Союз-22» (Быковский, Аксенов) были получены многозональные космоснимки с камеры МКФ-6, и почти сразу они стали доступны на нашем факультете. Ну, как доступны? Нужно было оформлять допуск в секретном отделе, сдавать снимки после работы под роспись, практически как крупномасштабные карты. Зато на них разворачивалась грандиозная панорама северного побережья Охотского моря, с чередованием горных массивов и котловин. Как раз в одной из таких котловин мне, под руководством Г.С. АНАНЬЕВА, довелось работать. Так что опознавательные признаки гольцов и марей, солифлюкционных склонов и речных террас были уже знакомы. Вот как раз на основе такого дешифрирования я и выполнил свою дипломную работу. Впоследствии при подготовке кандидатской диссертации, уже по комплексу разномасштабных снимков, удалось сделать морфоструктурную, морфоскульптурную и неотектоническую карты для прогнозов нефтегазоносности Европейского Севера. А за основы дешифрирования и увязки подспутниковых исследований до сих пор признателен нашему факультету.                                              
Иногда в жизни бывают совпадения, которые, если их вставить в рассказ или роман, покажутся нарочитыми, высосанными из пальца автора. Так вот, космический корабль «Союз-22», снимками с которого я пользовался для диплома, оказывается, был дублером основного советского корабля для программы «Союз-Аполлон», которая успешно была реализована летом 1975 г. и широко разрекламирована. Помните многочисленные значки, конверты, марки (кстати, в Музее Землеведения на тридцатом этаже некоторые почтовые экземпляры были выставлены). Даже сигареты одноименные были в продаже, вроде бы, до сих пор есть (не курю, поэтому не эксперт). Ну, а летом следующего года, как уже упоминалось, отряд Г.С. АНАНЬЕВА работал в Охотском районе, на р. Кухтуй. Как водится, для того, чтобы как-то ориентироваться в многочисленных безымянных ручьях, мы давали им названия. И парочка ручьев с практически одинаковыми очертаниями на карте получила от студентов имена «Союз» и «Аполлон», так эти названия и остались на рабочих картах.                                               
                          
Секретность карт и снимков многим из нашего поколения осложняла работу. Для маршрутов иногда нужно было делать выкопировки с топокарт 1:10 000 и 1:25 000 (они, как известно были секретными; не знаю, как сейчас). Причем выкопировки могли быть только частичными (ну, или первый отдел так считал). И приходилось всячески ухитряться, чтобы получить более менее пригодную основу для работы. Как-то раз разложенные на столах под брезентовым навесом «секретные» кальки разметало порывом ветра по долине. И всем отрядом (а было нас двенадцать человек) мы до темноты лазили по окрестным колючим кустам, пока не нашли все до одной. Для лучшей прозрачности кальку перед копированием протирали растительным маслом, излишки которого после убирали, посыпая листы обыкновенной мукой. Рулон таких, не нужных до поры калек, был однажды оставлен в поселковой арендованной избе. Возвращаемся из аэровизуалки, глядь – рулон с обоих концов погрызен мышами. Конечно, на их месте я тоже бы не удержался – вкусная мука, да еще и с маслом! Самое смешное (или грустное!), что, когда  много позже из зарубежных поездок мы привозили хорошие карты, что свободно продавались в книжных магазинах, например, Будапешта или Софии, их, если работники первого отдела увидят, тут же определяли в спецхран.
 
ЧТО БЫЛО ПОМИМО УЧЕБЫ
 
Университет предоставлял огромные возможности «культурного роста», которыми мне удалось воспользоваться едва ли на двадцать-тридцать процентов. Теперь-то что сожалеть – сам виноват. Но все-таки приятно осознавать, что в роли благодарного зрителя я посетил самые первые эпопеозы: пародийную «Экономгеография — суперзвезда», эпическую «Армагеддон грядущий, или Среда, которую мы выбираем», трогательный теневой музыкальный спектакль «Принцесса на горошине». Конечно, были многочисленные встречи с известными людьми в ДК МГУ, полузапретные тогда фильмы и мультфильмы(!) в аудитории 01 в пасхальную ночь и под Новый год. 
 
Запомнился на всю жизнь мой единственный осенний бал студентов, на котором будущая (и актуальная) жена учила меня танцевать вальс. А еще мой одноклассник, поступивший на физфак, «достал» билеты на ансамбль Сергея Никитина, в котором тогда выступал и сотрудник (аспирант?) нашего факультета А.В. Шумилов. Лидер группы представил его так: «А это Шумилов, который играет на дудочке». Зал БФА (Большой физической аудитории) был забит до отказа, стояли и сидели даже в проходах на ступеньках. Лекции другого, многодетного Никитина Б.П. (с супругой), пользовавшиеся неоднозначной известностью, мы с Наташей Нестеренко-Рыжовой, уже будучи в браке, прослушали, имея в виду воспитание своих будущих детей.  
 
Поступали мы при ректоре И.Г. ПЕТРОВСКОМ, потом был Р.В. ХОХЛОВ, а выпускались уже при А.А. ЛОГУНОВЕ. Получается, мы – единственный курс, заставший трех ректоров! При Петровском режим был относительно либеральный, можно было возвращаться в общежитие хоть под утро. При Хохлове, и, особенно, при Логунове правила ужесточились. Но никакой милиции на проходных, конечно, не было, сидели бабушки - «божьи одуванчики», пытались сухонькими ручками задержать студента, ломящегося через проходную без документа, иногда успешно. Довольно строгий режим доступа был в профилактории, куда по направлению врача (?) можно было попасть «на откорм». Кормили там действительно на убой, а главное, студенты жили по одному в комнате. Ну и понятно, это вызывало определенные соблазны. Но драконовские ограничения можно было преодолеть, например, зимой, если выйти в одной рубашке из зоны «Г» и пробежать мимо вахтерши профилактория так, будто ты только что вышел из него по учебной надобности. Такие нелегальные визиты, при поимке нарушителя режима, впрочем, были чреваты, в лучшем случае, разбором на комиссии Комитета комсомола, с последующим выговором, в худшем – отчислением.
 
БАЙКИ СТР-Р-РАШНЫЕ И НЕ ОЧЕНЬ
                                      
Ходила легенда о том, как к девушке, живущей на восьмом этаже пришел с романтическим визитом молодой человек. И в самый упоительный момент  – стук в дверь: «Откройте, оперотряд!». Комсомольский оперативный отряд - это такая «полиция нравов» тех лет, боролась с пьянством и «аморалкой». Студент в чем был, выскочил за окно, сделал шаг в сторону по широкому карнизу, и затаился там. Командир оперотряда попросил одного из подчиненных глянуть, есть ли кто за окном, что тот и сделал. Но, видимо, поставив себя на место незадачливого визитера, ответил, что никого нет. Девушка, воскликнув: «Как никого?!», потеряла сознание. Чем закончилась эта история и случилась ли она на самом деле, неизвестно. 
 
Еще одна легенда повествовала о том, что во время вступительных экзаменов из окон 11-16 этажей зоны «А» (это, как вы помните, мехмат) периодически выбрасывались студенты, не сдавшие очередной экзамен. Ну, и вишенка на торте — якобы какой-то заключенный, во время возведения ГЗ, соорудил из фанеры подобие дельтаплана и спланировал на нем вниз, совершив успешный побег. Ну, легенды - они и есть легенды, без них история университета потеряла бы часть своей привлекательности. А, может, и правда!?
 
Еще одна, уже чисто факультетская байка повествовала о том, как один студент сдавал курс по метеорологии, да не кому-нибудь, а самому профессору Хромову, автору классического учебника. И вот на вопрос: «Какие бывают виды облаков?» студент ничтоже сумняшеся протянул: «Ну-у-у, бывают разные облака… (пауза) … и тучи...». Реакция профессора была бурной и непредсказуемой, как летняя гроза. В ярости он схватил зачетку со стола (их обычно выкладывали такой лесенкой по очереди отвечающих) и вышвырнул ее в открытое окно аудитории на двадцатом этаже. Долго еще после этого инцидента злополучного студента дразнили «Тучка».                                                                                                
Конкретно этот студент сумел таки закончить обучение на факультете. А вот менее удачливый однокашник своим ответом превысил порог терпения преподавателя. Дело было так. На экзамене по биогеографии или по физгеографии ему досталась тема об эндемиках животного населения южных материков. На просьбу привести примеры эндемичных животных Африки последовал уверенный ответ «Лямур!»  -  «Ну, а Южной Америки?» – тот же ответ «Лямур». Отчаявшийся преподаватель сделал последнюю попытку вытянуть хоть что-то из глубин студенческой памяти. «Ну, а в Австралии какие эндемики?» Студент и здесь не изменил себе. «Лямур!» - прозвучало в последний раз, и этот раз стал действительно последним в его студенческой биографии.
                                                             
Страшными байками и я украсил свой рассказ об университете, когда на зимних каникулах первого курса навестил свою школу. Традиционно выпускники, поступившие в престижные вузы, рассказывали десятиклассникам о вступительных экзаменах, о первых месяцах учебы, об организации студенческого быта. Внимали таким рассказам и мы в свое время. И это давало нам уверенность при выборе ВУЗа, и в дальнейшем, на вступительных экзаменах. Рассуждали мы так – раз Володя (Таня, Миша, Оля) из старшего класса поступили и учатся в МГУ (МФТИ, Можайке и т.д.), почему я не смогу. И некоторые таки смогли, из моего класса  – целых три человека.
                                                                        
ВОЕНКА, НСО И НАУЧНАЯ ФОТОГРАФИЯ 
                                                                       
Занятия на военной кафедре, несмотря на то, что  продолжались в течении трех лет, не задержались в памяти, возможно, вытесненные из нее как неприятные воспоминания по теории З. Фрейда. Готовили из мужской части студентов, не служивших в армии, специалистов по авиационной синоптике и метеорологии. Собственно, это был расширенный курс метеорологии, адаптированный к потребностям авиации и ракетных войск. Преподаватели, от старлея до майора, все были с авиационными знаками отличия, что мне, выросшему в летном училище, напоминало детские и юношеские годы. Помимо специальности, были, конечно, занятия по тактике и строевая подготовка в холле 18 этажа. Ни с каким оружием мы не имели дела, вплоть до краткосрочных военных сборов перед сдачей выпускных экзаменов.                                  
 
Из множества учебных дисциплин на старших курсах в памяти остались береговая и русловая геоморфология, наверное, из-за наглядности процессов абразии, эрозии и аккумуляции. Заполнение осадками входящего угла побережья, формирование томболо (красивое слово!), половодный руслоформирующий режим и прочие геоморфологические процессы до сих пор помню. А одну из курсовых работ я писал по типам речных дельт, по литературным и картографическим материалам. С карстовым рельефом во всем его многобразии знакомил нас А.А. ЛУКАШОВ, тогда совсем молодой преподаватель, недавно вернувшийся из научной командировки в Югославию, где этого карста..!                                                  
Несколько раз я посещал заседания НСО (Научного студенческого общества), где студенты старших курсов делились результатами своих исследований, проведенных сверх обязательной учебной программы. Там я узнал о существовании зимней экспедиции на карпатский стационар и загорелся поучаствовать. Но об этой экспедиции, как и о всех прочих учебных полевых сезонах надо писать отдельно. Там же на заседаниях НСО демонстрировались полевые слайды с обсуждением запечатленного в разных уголках страны. Тогда была популярна немецкая цветная обратимая пленка ORWO CHROM чувствительностью UT-18 или UT-21. Но за ней еще надо было побегать по специализированным московским магазинам. Был даже художественный конкурс слайдов.
 
Раз уж зашла речь о фотографировании, уместно пару слов добавить и о нём. Это сегодня на телефон снимают все, кто умеет и не умеет. А в середине 70-х фотоаппараты были далеко не у каждого. Делать более менее приличные снимки нужно было учиться. И по пособиям, и на собственном опыте. На нашем курсе асом фотографии был Валентин Куртеев, у него уже тогда была «крутая» камера. Я же снимал дешевенькой «Сменой-8», единственным достоинством которой был маленький вес. И разбить или потерять ее где-нибудь на переправе было бы не так жалко. Когда я был в подростковом возрасте, отец, увлекающийся фотоделом, научил меня выбирать кадр, ставить выдержку и диафрагму, проявлять пленку и печатать сами снимки. Поэтому в студенческие времена я уверенно снимал эпизоды нашей жизни и печатал фотографии. Оборудование (увеличитель, бачок, ванночки и красный фонарь) можно было брать напрокат, химикаты — покупать. Собственно процесс происходил в каморке возле умывальников мужского сектора в жилом корпусе. Дверной проем завешивался одеялом, на котором снаружи была табличка, что-то вроде «свет не включать!». И полночи, а иногда и всю ночь приходилось колдовать над проявителем, промывкой и закрепителем. Иногда получались даже неплохие снимки. Курсе на втором (или третьем?) были у нас занятия по научной фотографии, почему-то на геологическом факультете. Учились правильно фотографировать объекты (растения, насекомых, образцы горных пород и прочее), выставлять освещение. Осваивали мы и макросъемку с кольцами, увеличивающими фокусное расстояние объектива. Зачетной работой была съемка облезлого чучела зайца, поставленного на задние лапки. Многое из этих занятий позже пригодилось в полевых условиях.     
 
Там же, на геологическом факультете, студенты-геоморфологи изучали основы минералогии и петрографии. Незабываемое впечатление осталось от просмотра шлифов в поляризованном свете через микроскоп МИН-8 с включенным анализатором. Вставляешь анализатор в тубус микроскопа, и тусклая светло-серая картинка минеральных зерен или кристаллов раскрашивается совершенно фантастическими цветами. Особенно, если в шлифе основные или ультраосновные породы. Повернешь шлиф на предметном столике – вся картинка оживает, как в детском калейдоскопе. Уже на своем факультете были и определение следов обработки древних каменных орудий, работа с палеонтологическими коллекциями, знакомство с движением свинцовых блоков среди обломков породы в мерзлотном наклонном лотке и с моделированием потоков наносов в русловой лаборатории – всего и не упомнишь. 
 
Обобщая, можно сказать, что, конечно, не все дисциплины пригодились каждому. Но нас учили, так сказать, с большим запасом. И это подтвердилось, когда пришлось уже работать самостоятельно.Университетское географическое образование было не только широким, но и глубоким, конечно, для тех, кто хотел его по-настоящему освоить. Попалась недавно на глаза интересная фраза о том, что, получив высшее образование, вы подтверждаете - вас можно чему-то научить в принципе. И в дальнейшем вы можете с успехом обучаться чему угодно. Так оно и вышло.
 
ИГОРЬ РЫЖОВ о себе: выпускник кафедры геоморфологии 1977 года, кандидат геол.-мин. наук, некогда - научный сотрудник Ин-та геологии Коми филиала АН СССР, впоследствии - преподаватель кучи географических, геологических и экологических дисциплин различным студентам, в т.ч. в МНЭПУ и Международном Университете в Москве; координатор учебных программ в проектах UNDP и UNEP, эксперт независимого экологического рейтингового агентства НЭРА (позже - Интерфакс-ЭРА), консультант в области экологического образования, автор учебных и научно популярных книг для школьников об экологии. 
 
 
Фрагмент из этих воспоминаний И.Рыжова о жизни в общежитии "КАК И ЧЕМ ЖИЛИ" - уже был опубликован на Геограде 18 августа 2022 г. - http://www.geograd.ru/node/18681
 
                                            Родная кафедра.
 
                                            Посвящение в геоморфологи. 1973 год.
 
                    Геоморфологи-1977. Практика в Карпатах. 1974 год.
 
                                         Геоморфологи, выпуск 1977 года.
 
                               Выпускники-1977 на военных сборах. 1977 год.
 
                       Геоморфологи-1977 на встрече курса. 2002 год.
 
                                            На берегу обмелевшего Арала.
 
                  Игорь Рыжов на Конференции по экообразованию. Корк, Ирландия.
 
      Игорь Рыжов на семинаре по оценке последствий изменений климата. Хельсинки.
 
                                             Выпуск-1977, ДК МГУ, 2002 год.

ИГОРЬ РЫЖОВ, выпускник кафедры геоморфологии 1977 года

МОЙ ГЕОФАК – ПОЛВЕКА С НАЧАЛА УЧЕБЫ
Память сохраняет не самое важное, а самое яркое... Школа научной дискуссии. Хлеб наш насущный. Эх, прокачу! Общественные дисциплины и одноименная активность. Студенческий футбол и прочая физкультура. "Стоят столы дубовые, кругом идут занятия...". Космические снимки и режим секретности. Что было помимо учебы. Байки стр-р-рашные и не очень. Военка, НСО и научная фотография.
 
ПАМЯТЬ СОХРАНЯЕТ НЕ САМОЕ ВАЖНОЕ, А САМОЕ ЯРКОЕ…
 
Университетские интерьеры 70-х, которые мы застали, были классическими, эстетическиотсылающими к XIX веку – дубовая мебель, паркет и стенные панели, двери аудиторий с латунными табличками. Даже лифтовые кабины внутри соответствовали общему Большому Стилю оформления «сталинских высоток» – деревянная обшивка и зеркала. Как-то, уже в 2000-е, я побывал в одной из высоток, в гостинице «Украина» (ныне Radisson...
свернуть
25:08:2022
 
Дорогие друзья!
 
Мы уже почти потеряли надежду увидеть когда-нибудь снова настоящий большой концерт «Ивасей». Но мечты сбываются! АЛЕКСЕЙ ИВАЩЕНКО и ГЕОРГИЙ ВАСИЛЬЕВ, авторы мюзикла «Норд-Ост» и множества прекрасных песен, вновь соберутся вместе на одной сцене всего на один вечер. 
 
Концерт пройдет в понедельник 26 сентября 2022 года в одном из концертных залов в центре Москвы. Концерт будет называться «ВЕЧНЫЙ ДУМАТЕЛЬ». В нём прозвучат и давно знакомые, и обновлённые, и совсем новые песни. И, конечно же, Алексей и Георгий будут общаться со зрителями – отвечать на записки из зала и из интернета. 
 
Зал будет большим, но, понятно, что не всем удастся туда попасть. Вот почему мы решили сделать качественную запись этого уникального события. Видеозапись будет вестись с нескольких камер, чтобы зафиксировать не только то, что происходит на сцене, но и атмосферу в зале. Смонтированный фильм мы выложим в Сеть и постараемся, чтобы его посмотрело как можно больше зрителей. Мы – это команда сайта Ivasi.ru и связанных с ним пабликов в соцсетях, посвященных творчеству Алексея Иващенко и Георгия Васильева.
 
Авторы настояли на том, чтобы билеты на концерт были недорогими. Цена не должна стать препятствием для тех, кому попасть в зал будет действительно важно. Продажа билетов окупит аренду зала, светового и звукового оборудования, но на создание фильма этих денег не хватит. Поэтому мы запустили краудфандинг. Мы собираем деньги на оплату съемочной группы, аренду оборудования для видеозаписи, монтаж фильма-концерта и его распространение в интернете.
 
Мы рассчитываем на вашу помощь! 
 
Все подробности здесь: https://planeta.ru/campaigns/ivasi-concert
 
Команда ivasi.ru
 
 
P.S. А это нестареющий текст песни:
 
ВЕЧНЫЙ ДУМАТЕЛЬ 
Автор слов и музыки: Г. Васильев
 
Побоями учить - что мертвого лечить,
Но многие того не понимали.
Ученые труды (туды их растуды)
Вколачивали розгами в зады.
А в это время ученик покорный
Лежал ничком и, охая притворно,
Держал в кармане шиш и тихо мозговал
Над тем, что педагог не задавал.
 
Без шестеренок и карданов,
Без всяких видимых причин,
И днем и ночью неустанно
Наш вечный думатель урчит.
Он то замрет, то вдруг убыстрит
Заветной мысли дерзкий бег,
И никакому мотористу,
И никакому аферисту,
И никакому террористу
Его не выключить вовек.
Его не выключить вовек.
 
Чужие мысли жечь - что палкой воду сечь,
Но многие того не признавали.
Громили в пух и прах и нагоняли страх,
Уничтожая книги на кострах.
А в это время скромный местный житель
Стоял в толпе и думал: "Жгите, жгите !
Ваш солдафонский нрав мы будем брать в расчет,
А книжек понапишем вам еще !"
 
Без шестеренок и карданов,
Без всяких видимых причин,
И днем и ночью неустанно
Наш вечный думатель урчит.
Он то замрет, то вдруг убыстрит
Заветной мысли дерзкий бег,
И никакому мотористу,
И никакому аферисту,
И никакому террористу
Его не выключить вовек.
Его не выключить вовек.
 
Под чью-нибудь дуду любую ерунду
Отплясывать приходится частенько.
Рукой голосовать, ногой маршировать
И головою гвозди забивать.
 
Но слава Богу, думать мы свободны
Когда угодно и о чем угодно.
И самый дикий вздор смешон нам до тех пор,
Пока урчит невидимый мотор.
 
Без шестеренок и карданов,
Без всяких видимых причин,
И днем и ночью неустанно
Наш вечный думатель урчит.
Он то замрет, то вдруг убыстрит
Заветной мысли дерзкий бег,
И никакому мотористу,
И никакому аферисту,
И никакому террористу
Его не выключить вовек.
Его не выключить вовек.
 
 
 
 
Дорогие друзья!
 
Мы уже почти потеряли надежду увидеть когда-нибудь снова настоящий большой концерт «Ивасей». Но мечты сбываются! АЛЕКСЕЙ ИВАЩЕНКО и ГЕОРГИЙ ВАСИЛЬЕВ, авторы мюзикла «Норд-Ост» и множества прекрасных песен, вновь соберутся вместе на одной сцене всего на один вечер. 
 
Концерт пройдет в понедельник 26 сентября 2022 года в одном из концертных залов в центре Москвы. Концерт будет называться «ВЕЧНЫЙ ДУМАТЕЛЬ». В нём прозвучат и давно знакомые, и обновлённые, и совсем новые песни. И, конечно же, Алексей и Георгий будут общаться со зрителями – отвечать на записки из зала и из интернета. 
 
Зал будет большим, но, понятно, что не всем удастся туда попасть. Вот почему мы решили сделать качественную запись этого уникального события. Видеозапись будет вестись с нескольких камер, чтобы зафиксировать не только то, что происходит на сцене, но и атмосферу в зале. Смонтированный фильм мы выложим в Сеть и постараемся, чтобы его посмотрело как можно больше зрителей. Мы – это команда сайта Ivasi.ru и связанных с ним пабликов в соцсетях, посвященных творчеству Алексея Иващенко и Георгия...
свернуть
18:08:2022
 
Отдельное поздравление тем выпускникам нашего факультета, которые приехали в МГУ из дальних и ближних городов Советского Союза, потом России. Это почти половина всех выпускников геофака!
 
О жизни в общаге, ставшей для них родным домом, рассказывают географы юбилейного выпуска-1977 НАТАЛЬЯ РЫЖОВА и ИГОРЬ РЫЖОВ.
 
 
КОМНАТА 238 КАК ЧАСТЬ НАШЕЙ ЮНОСТИ
 
РЫЖОВА (НЕСТЕРЕНКО) НАТАЛЬЯ, выпускница кафедры биогеографии 1977 года, доктор педагогических наук, кандидат биологических наук, профессор МГПУ, прожившая в этой комнате целых 3 года
 
«СВОЯ» КОМНАТА
               
Наверное, у каждого иногороднего студента в жизни есть «своя комната». И это не только помещение. Это такой образ жизни, взаимоотношения, особая атмосфера, физическая и социальная среда, к которой сначала сложно привыкнуть, а потом невозможно забыть. Это особое «братство» (в нашем случае – «сестринство»). Я жила в 7 корпусе в комнате № 238. 
 
На этаже – кухня, душевые с несколькими кабинами, туалеты, комната с раковинами, где мы умывались и стирали. Стирать можно было еще и в подвале, в постирочной. Там же все и сушили. Постельное белье нам меняли, главное было не пропустить нужный момент. Если по какой-то причине не сможешь прийти к коменданту со своими грязными простынями, то так и будешь спать на них еще неделю. Почему-то помнится, что все боялись потерять полотенце, так как без него не принимали.
 
Еще в корпусе был читальный зал, где мы готовились к экзаменам. (Иногда в комнатах просто невозможно было учиться из-за шума, общительных соседей и еще более общительных гостей.) Музыкальная комната размещалась недалеко от входа. Там стояли пианино, стулья, стол. Любой желающий мог прийти и спокойно поиграть на музыкальном инструменте. Или просто расслабиться, отдохнуть от общества. С левой стороны от входа находилась телевизионная. Обычно ребята смотрели там спортивные передачи. Ключи выдавал вахтер. На вахте был телефон. Где-то там же стоял столик (?) для писем. Их приходило много. Были письма, которые лежали месяцами,  – то ли адресат выбыл, то ли адрес был ошибочным. Они ужасно мешали искать свои. Почему-то это запомнилось.
 
ОТ ЧЕТЫРЕХ ДО ШЕСТИ
 
В комнатах стояла мебель: четыре кровати, шкаф для одежды и шкаф для книг. Центр помещения был занят большим круглым столом со стульями. Тут мы ели и выполняли домашние задания. Возле каждой кровати – тумбочка. У меня, как и у многих, над кроватью висела полка для книг и всякой мелочи. Конечно, не хватало ни горизонтального, ни вертикального пространства. Было невероятно тесно даже для четырех человек, но у нас, бывало, жили даже шестеро. В общем, временами комната превращалась в проходной двор.
 
Тогда существовало такое правило: один курс живет три года на Ломоносовском проспекте, потом переходит в высотку, а следующий обитает в этом общежитии только два года. Нам не повезло: мы жили в своей комнате 238 долгих три года. За это время ее обитатели не раз сменяли друг друга. Неизменными оставались только мы со Светой Рыжковой (Зотовой). Мы вместе жили еще во время поступления в университет. Она тогда сразу взяла надо мной шефство, даже не спрашивая моего согласия. Наверное, потому что Света была в семье старшей сестрой, и к тому же уже год работала. 
 
Кроме нас, комнату 238 должны помнить Света Петрова (Юрченко) из Башкирии (доцент Харьковского университета), Галина Пинчук, Оля Соколова из Рязани (работала на картографической фабрике в Питере, вышла замуж за Соколова!), Наташа Янко из Днепропетровска (вышла замуж за одноклассника по фамилии Дук, чем сократила свою и так короткую фамилию на одну букву), Лена Казьмина и Лида из Запорожья (фамилию не помню), Наташа Головко (Милехина) из Подмосковья (она была на год младше нас). Еще у нас периодически жила Лена Кирсанова, которой, к сожалению, уже нет в живых. Ей не давали место в общежитии, так как она была из Подмосковья, кажется, из Чкаловска. Но дома Лене было скучно, и она часто оставалась у нас (она училась в одной группе со Светой Рыжковой). Тогда мы ставили на середине комнаты раскладушку. На этой же раскладушке одно время спала Лена Казьмина, хотя жила она в другой комнате. Лена учила нас жизни: рассказывала разные любовные истории, из-за чего порой мы не спали ночами. Нет в живых, увы, и Наташи Варны, которая целый год жила в нашей комнате, и с которой мы учились на одной кафедре. Как-то была ситуация, когда кто-то шестой спал на полу. 
 
В нашей комнате, в общем-то, все девушки были с характерами, самостоятельные, все лидеры. Это имело свои минусы и плюсы. Бывало всякое. Жить в общежитии с таким количеством соседей очень сложно. Я долго не могла привыкнуть, очень хотелось в домашнюю обстановку. Некомфортно было постоянно находиться на виду у всех. Мы ссорились, мирились, вместе праздновали, делились секретами. Опять выясняли отношения, расходились, а потом снова воссоединялись.
  
Два года назад мы с мужем (Игорем Рыжовым), как обычно, на годовщину свадьбы гуляли возле университета и корпуса № 7, с ностальгией разглядывали здание и его окрестности. Это вызвало подозрение у бдительной охранницы. Она вышла и спросила, что это мы здесь делаем. После нашего ответа стала интересоваться, а как мы тогда жили. Очень удивилась, что так много студентов помещалось в одной комнате. Сказала, что сейчас по три. Конечно, нет музыкалки и телевизионки. А вот читалка, как я поняла, осталась. 
 
СВОБОДА И ЗВЕЗДНАЯ РОМАНТИКА
 
Когда мы были на первом курсе, особых режимных строгостей не было. При ректоре И. Петровском была свобода! Довольно лояльные вахтеры пускали посторонних. Ты мог гулять всю ночь на Ленгорах, а потом под утро вернуться в общежитие, что мы с моим будущим мужем частенько делали. Двери на ночь не запирались. Когда мы приходили, вахтер обычно спала. Мы старались тихонько пройти мимо, чтобы не разбудить, – работа охранника так утомительна! А на Ленгорах весной цвели яблони и пели соловьи. И над всей этой красотой – звездное небо. Это осталось с нами на всю жизнь. Но потом И. Петровского сменил Р. Хохлов, и начались ограничения. Ночью внутрь уже никого не пускали, двери запирали часов с 24 (?) до 6 утра, пропуска тщательно проверяли. Звездная романтика закончилась.
  
ОГУРЦЫ, КАРТОШКА И... СУП ИЗ ВОРОНЫ
 
Питались мы в складчину, готовили по очереди. Чаще всего делали блюда из картофеля: жарили, отваривали или готовили пюре с мелко порезанным зеленым луком. Плюс колбаса. Ну и омлет, яичница, бутерброды были частью нашего повседневного меню. Постоянно пили чай с вареньем-печеньем. Варенье привозили из дома или получали в посылках. Помню, что я из дома всегда везла большое количество разных вкусностей. Кухня располагалась вблизи комнаты, так что носить горячие кастрюли и сковородки было не очень далеко.
 
Что-то покупали в легендарном «Балатоне». Чаще всего – зеленый горошек, помидоры и огурцы в банках разного размера, лечо, корнишоны. В одном из углов зала стояли большие пятилитровые банки, одну половину которых занимали консервированные огурцы, а другую – помидоры. Литровые банки (отдельно с огурцами, отдельно с помидорами) тоже были. По праздникам приобретали «Токай», реже – «Вермут». Торты на праздники и разные полуфабрикаты можно было купить в кулинарии.
 
Часто завтракали и ужинали в кафе, которое располагалось недалеко от корпуса. Это было «стоячее» кафе с высокими столиками. Фирменные блюда – яичница с зеленым горошком и сосиски с тем же гарниром. Количество сосисок определял сам проголодавшийся. Утром там же пили какао с булочками. Единственным неудобством было то, что закрывалось это кафе, кажется в 19 часов, а в воскресенье не работало (или закрывалось рано?).
 
За овощами, молоком, яйцами, кефиром и другими продуктами ходили в магазин через дорогу. Он так и назывался «Продукты». В 2020 году магазин еще существовал, я проверяла. Картошка была расфасована по 2 кг в коричневые бумажные пакеты, которые иногда рвались прямо по дороге в общежитие. Молоко продавали в тетрапаках. Важно было выбрать упаковку, которая не протекала (пакеты расходились по «швам»). 
 
…Однажды я услышала, что из кухни доносится страшный шум, девичьи визги и крики. Оказалось, что Саша Мартынов устроил, как сейчас бы сказали, перформанс для нежных девушек: принес с очередной охоты большую ворону и собирался варить из нее суп. Более крупной дичи, видимо, не подстрелил. Когда я подошла, он держал дохлую птицу за раскрытые крылья и наслаждался реакцией девушек. Ворона выглядела не очень: голова у нее отвисла, клюв раскрылся, крылья растрепались. Не знаю, приготовил ли он суп, но цели своей точно достиг. Девушки были впечатлены и потом с чувством всем рассказывали: «Представляете, какой ужас! Мартынов сварил ворону!». А вот в профессиональном плане любимыми Сашиными птицами стали все-таки не вороны, а утки. Им он посвятил свой диплом и кандидатскую. Не знаю, варил ли из них суп… 
 
КТО ХОДИТ В ГОСТИ...
 
К нам в комнату приходили разные гости, причем не только с нашего курса, но даже с других факультетов. Света Рыжкова (Зотова) была у нас, говоря современным языком, специалистом по связям, пиарщиком нашей комнаты. Она очень любила общаться, ходить в гости и приглашать народ к нам. Естественно, пыталась вовлечь в это дело всех живущих рядом. 
 
С самых первых дней она наладила тесные контакты со студентами рабфака, которые жили через несколько комнат от нас. Мне они казались очень взрослыми. Некоторые рабфаковцы работали, то есть в отличие от нас, бедных студентов, имели деньги. Они нередко просили нас что-то объяснить, помочь выполнить задание и приносили нам разные вкусности. Был один парень по имени Вася, который постоянно дарил нам шоколад, конфеты, пирожные. С ним было приятно общаться, но, к сожалению, он, как и многие в его комнате, любил вино и не только. Помню, однажды ночью он стучался к нам в комнату в нетрезвом виде, мы его не пустили. И тогда он в знак примирения рано утром принес нам огромный шоколад «Бабаевский». Стоил он, кажется, 4 руб. 50 копеек, и был очень вкусным. А главное, его хватало на всех обитателей комнаты. Шоколад мы милостиво взяли (он подсунул его нам под дверь, хотя это было непросто!), но Васю простили не сразу.
В комнате рабфаковцев часто проходили разные вечеринки, они это дело любили. В университет потом поступили не все. Может, мы плохо им подсказывали. А вот шоколада и пирожных, благодаря им, съели немало.   
Были у нас не только гости, но и необычные посетители - мелкие советские предприниматели. (Интересно, как их охрана пропускала, думаю, не просто так.) Чаще всего по комнатам ходил фотограф, уговаривал сделать фото, обещал красоту неземную. Однажды я поддалась уговорам. Результат – расцвеченная фотография на подставке (она есть среди прикрепленных фотографий). Цветных фото тогда не было, поэтому фотограф предлагал два варианта: только черно-белые или черно-белые плюс раскрашенная. Я заказала второй вариант. Потом большая фотография долго стояла у меня на тумбочке. Помню, пришел как-то один «доброжелатель», посмотрел на меня, потом на фотографию и сказал: «Надо же, что с человеком хороший фотограф делает!». 
 
А еще в общежитие периодически приходил преподаватель с физфака. Он был очень молодой, наверное, аспирант. Может, для солидности говорил, что доцент. Приходил с огромной сумкой, в которой были тщательно утрамбованы вязаные юбки, кофты, безрукавки, шарфы. Утверждал, что вяжет сам! По тем временам это было очень необычно. Помню, что рассказывал, какая у него замечательная машинка для вязания, и как он любит это дело. Кстати, изделия были отличные, модные. Я до сих пор храню безрукавку-сарафан, которую тогда у него купила.
 
РАБОТА МАСТЕРА, ИЛИ ЗАДАНИЕ ПО ТОПОГРАФИИ
 
Однажды Света Рыжкова буквально потащила меня на 4 этаж в гости к геологам. Рассказала, что там есть потрясающе талантливый парень – Саша Беляев. Почему-то она считала, что я обязательно должна с ним познакомиться. Я не очень хотела, но не смогла отказаться. Познакомились. Каково же было мое удивление, когда мы с ним оказались соседями по дому в Сыктывкаре, а мой муж работал с Сашей в одном институте! Как и мы, они с женой получили распределение в Коми филиал Академии наук. Вот бывают же такие совпадения!
 
А еще у них в комнате жил геолог Ваня Делемень. После знакомства он часто бывал в нашей комнате. И вот однажды Ваня пришел в гости в тот момент, когда я была на грани нервного срыва из-за задания по топографии. Я уже который час рисовала какую-то карту тушью, получалось не очень. Я уже почти закончила, как вдруг с пера сползла капля туши, и на моей замечательной карте с кривоватыми линиями появилась большая черная клякса. Был уже вечер, я понимала, что еще раз такой шедевр создать не смогу. А топография стояла одной из первых пар. Оценив мое состояние, Ваня предложил свои услуги. Оказалось, что он учился в геологическом техникуме, где черчение было одним из основных предметов. Так что он готов был выполнить задание за пару часов. У меня не было выхода, и я согласилась. Часов в 11 вечера он принес готовую работу. Я смотрела и не могла вымолвить ни слова: чертеж был идеальным, сразу видна рука мастера! Это привело меня в отчаяние: я поняла, что не смогу его сдать в качестве своей работы, так как после этого задания последуют очередные, и тогда сразу станет ясно, что автор этой карты – точно не я. Видимо, все это отразилось на моем лице, потому что Ваня спросил, почему мне не нравится, что не так. Если что, он может переделать. В общем, я его поблагодарила, а потом всю ночь, как могла, снова перерисовывала карту. А Ванина карта-шедевр хранилась у меня еще очень долго. 
   
ПЕСНИ, ПЛЯСКИ И... БАНКИ!
 
Через стенку от моей кровати была комната, в которой жили Лена и Света Кулинские, Ира Малашкина и Галя Недоступенко. К Кулинским часто приходил Аркаша Вишняков. Тогда я впервые услышала, как он поет и играет на гитаре. Причем услышала особым способом. Кто-то из девочек научил нас приставлять к стене стеклянную банку и прикладывать к ней ухо. Так было лучше слышно! Правда, Аркадий знал много песен, пел долго, и слушатели с банками к концу очень уставали держать голову и руки в определенном положении. Но чего только не сделаешь ради искусства! Помню, однажды кто-то непосвященный заглянул к нам в комнату во время концерта и застыл от удивления: все девушки почему-то сидят возле одной стены, при этом зачем-то приставили к ней боком стеклянные банки. И тишина.
 
Нередко у нас в комнате пел Гося (Игорь Тулупов из Ейска). Пел он душевно, выглядел симпатично, поэтому пользовался популярностью у девушек, которые его не только слушали, но и усиленно кормили. Худым он точно не был.
 
Часто к нам в гости приходили Игорь Рыжов (не зря ходил), Сергей Санников, Саша Мартынов. Гитары у них не было, поэтому они громко и красиво пели а капелла. В основном песни из фильма «Бумбараш». А в комнате сеансы пения организовывала Наташа Янко. Она даже создала небольшой ансамбль, в который пригласила и меня, хотя я и не отличалась особым слухом. Но пела я с энтузиазмом, старалась. Сама Наташа пела замечательно. Потом она защитила докторскую и работала в Днепропетровском (Днепровском) университете. 
 
На одной из тумбочек стоял проигрыватель. Пластинки нам дарили на всякие праздники и просто так. Наиболее популярными были ансамбли «Самоцветы», «Песняры», «Цветы», югославская певица Радмила Караклаич («Падает снег…»), какие-то французы. Мы даже умудрялись танцевать на свободном пятачке у двери! А еще мы по праздникам танцевали в холлах. Обычно приходило много народа.
 
Сколько бы мы не танцевали и не пели, все равно, к концу третьего курса от совместного проживания накопилась усталость, и мы с нетерпением ждали перехода в главное здание. Начинался другой период университетской жизни, но комната 238 навсегда осталась частью нашей юности. 
 
НАТАЛЬЯ РЫЖОВА (Нестеренко) о себе: 
Выпускница кафедры биогеографии 1977 года, доктор педагогических наук, кандидат биологических наук, автор книг, фильмов для детей и взрослых, профессор МГПУ, зам. гл. редактора образовательного журнала, эксперт, руководитель российских и международных проектов. 
 
 
Отрывок из воспоминаний ИГОРЯ РЫЖОВА "МОЙ ГЕОФАК – ПОЛВЕКА С НАЧАЛА УЧЕБЫ", которые позже будут опубликованы на Геограде полностью.
 
КАК И ЧЕМ ЖИЛИ                                                     
 
Первые три года всех иногородних студентов нашего курса в четном году селили в седьмом корпусе студенческого городка на пересечении Ломоносовского и Мичуринского проспектов. А в нечетном – только два года, потом – в зону «Г». В комнатах ФДС-7 (филиал дома студента), жили по четыре-пять человек, кровати по углам, один круглый стол посередине,  стулья и два встроенных шкафа. Ну, еще полки для книг, если сам купишь и повесишь. Тесновато, но выбора не было. Все удобства - в обоих концах длинного коридора, для дам и джентльменов, соответственно. И общая кухня на этаже. В центре коридора – большой холл, где по вечерам мы собирались на голос Аркадия Вишнякова, исполнявшего под гитару бардовские песни тех лет. Кто умел – подпевали (кто не очень умел - тоже). Там же устраивались и танцы под проигрыватель. Впрочем, более камерные вечеринки можно было организовать и в комнатах, куда набивалось человек до десяти. 
 
Заниматься в перенаселенной комнате не очень получалось. Тогда, особенно перед сессией, можно было спуститься на первый этаж в «читалку». Там было относительно тихо и спокойно, но учебники надо было приносить с собой, библиотека была только в ГЗ. Впрочем, в учебных пособиях недостатка не было. Их в первые же дни каждого семестра получали в БУПе (Библиотеке учебных пособий) по стандартному списку. Кто хотел изучить дополнительную литературу – милости просим в Научную библиотеку МГУ, часть которой, интересная студентам-географам, располагалась в главном здании. Перебирая сотни картонных карточек с отверстиями, нанизанных на металлический стержень длинного каталожного ящика, нужно было выписать название и автора нужной книги на бланк заявки. И с этим бланком обратиться на стойку, где сотрудницы библиотеки оформят заказ. Через некоторое время, порой довольно значительное, заказанные книги из хранилища поднимались на мини-лифте откуда-то снизу. И в большом зале (если найдется место) можно было сосредоточиться над текстом или картой, под неярким светом лампы с зеленым стеклянным колпаком. Обычно там работали самые старательные студенты, как по гуманитарным дисциплинам, так, позже, и при написании курсовых и дипломной работ.
 
На первом этаже жилого корпуса ФДС-7 в отдельной комнате стоял телевизор, и там мы следили за первым в истории циклом хоккейных встреч с профессионалами из НХЛ. Болели самозабвенно, крики оттуда были слышны на всех пяти этажах! Для «культурного» досуга была «музыкалка», комната с пианино, обычно пустовавшая или используемая не по прямому назначению. В подвале располагалась большая постирочная и сушилка с деревянными жердями, обдуваемыми горячим воздухом, а также помещение горнолыжной секции. В нём же были и тренировки в многочисленных, до изнеможения, прыжках через гимнастическую скамейку в популярной тогда горнолыжной стойке типа «яйцо». На стенках висели плакаты с Ж-К Килли и другими известными горнолыжниками тех лет. А на свежем воздухе мы тренировались, бегая бесконечные кроссы через сквер у китайского посольства и вверх-вниз по ступенькам на крутом склоне берега Москва-реки. Праздником для нас были занятия на батуте, его ставили позади жилого корпуса, металлическую раму для страховки обкладывали гимнастическими матами. И на этом самом батуте мы учились владеть своим телом в полете, группироваться, падать на живот и на спину и так делее. Бывало, и маты не спасали, мощная упругая сетка при слишком резком прыжке выбрасывала человека за пределы спортивного снаряда.
 
ИГОРЬ РЫЖОВ о себе: выпускник кафедры геоморфологии 1977 года, кандидат геол.-мин. наук, некогда - научный сотрудник Ин-та геологии Коми филиала АН СССР, впоследствии - преподаватель кучи географических, геологических и экологических дисциплин различным студентам, в т.ч. в МНЭПУ и Международном Университете в Москве; координатор учебных программ в проектах UNDP и UNEP, эксперт независимого экологического рейтингового агентства НЭРА (позже - Интерфакс-ЭРА), консультант в области экологического образования, автор учебных и научно популярных книг для школьников об экологии.
 
А ранее Геоград опубликовал воспоминания АНДРЕЯ ШЕМАРИНА, выпускника кафедры общей физической географии 1977 года "ОБЩЕЖИТИЕ — ОБЩЕБЫТИЕ, ИЛИ КОГДА МЫ БЫЛИ..." - http://www.geograd.ru/node/18674
 
 
Один из "составов" нашей комнаты: слева направо - Света Рыжкова, Ольга Соколова,
Наташа Варна, Наташа Нестеренко (Рыжова).
 
На фото три человека из нашей комнаты и примкнувшие к нам Леня Милехин (муж Наташи Головко)
и Ирина Андросова. Слева направо мы: Наташа Головко, Наташа Рыжова (Нестеренко), Наташа Янко (Дук).
Встреча курса в 2002 году.
 
Это я в нашей комнате. С модной по тем временам прической и в модном кримпленовом костюме.
Из театра пришла. Тогда народ в театры ходил нарядным.
 
                 Та самая расцвеченная фотография на подставке.
 
"Наша комната" в 2002 году. Слева направо: Наташа Головко, Наташа Рыжова (Нестеренко),
Наташа Варна, Света Рыжкова (Зотова), Света Петрова (Юрченко), Наташа Янко (Дук).
 
В центре тот самый Саша Мартынов, увлекавшийся воронами, но посвятивший
свою научную жизнь уткам. Слева Марина Мирутенко (курс на год старше),
справа - Наташа Рыжова (Нестеренко). 2018 год.
 
              Наталья Рыжова возле корпуса № 7. 48 лет спустя. 2020 год.
 
   Игорь Рыжов в 7 корпусе общежития на Ломоносовском проспекте. 1 курс. 1972 год
 
 Наталья Нестеренко и Игорь Рыжов. Выходные на сатинской практике. Калуга, 1973 год. 
 
                                48 лет спустя. Игорь Рыжов у корпуса № 7.
 
    Наталья и Игорь Рыжовы. Университет всегда с нами!
 
 
 
Отдельное поздравление тем выпускникам нашего факультета, которые приехали в МГУ из дальних и ближних городов Советского Союза, потом России. Это почти половина всех выпускников геофака!
 
О жизни в общаге, ставшей для них родным домом, рассказывают географы юбилейного выпуска-1977 НАТАЛЬЯ РЫЖОВА и ИГОРЬ РЫЖОВ.
 
 
КОМНАТА 238 КАК ЧАСТЬ НАШЕЙ ЮНОСТИ
 
РЫЖОВА (НЕСТЕРЕНКО) НАТАЛЬЯ, выпускница кафедры биогеографии 1977 года, доктор педагогических наук, кандидат биологических наук, профессор МГПУ, прожившая в этой комнате целых 3 года
 
«СВОЯ» КОМНАТА
               
Наверное, у каждого иногороднего студента в жизни есть «своя комната». И это не только помещение. Это такой образ жизни, взаимоотношения, особая атмосфера, физическая и социальная среда, к которой сначала сложно привыкнуть, а потом невозможно забыть. Это особое «братство» (в нашем случае – «сестринство»). Я жила в 7 корпусе в комнате № 238. 
 
На этаже – кухня, душевые...
свернуть
18:08:2022
 
Друзья! С ДНЁМ ГЕОГРАФА!
Тост за географическое братство и географов произносит Евгений Никулин, выпускник 1974 года кафедры экономической географии СССР.
 
P.S. Евгений Никулин - "Евгений Иваныч в полосочку", герой знаменитой песни дуэта ИВАСИ "Как мы строили навес на даче у Евгения Иваныча").
 
 
Друзья! С ДНЁМ ГЕОГРАФА!
Тост за географическое братство и географов произносит Евгений Никулин, выпускник 1974 года кафедры экономической географии СССР.
 
P.S. Евгений Никулин - "Евгений Иваныч в полосочку", герой знаменитой песни дуэта ИВАСИ "Как мы строили навес на даче у Евгения Иваныча").
...
свернуть
10:08:2022
 
Наша выпускница МАРИЯ КУЛИК (1985 год, кафедра ЭГСССР), основатель и Президент благотворительного фонда «Качество жизни», является автором идеи создания сводного хора проекта "Московское долголетие" и системных занятий хоровым пением, а также организатором грандиозного выступления этого сводного хора в концертном зале "Зарядье" 5 сентября.
 
МАРИЯ КУЛИК приглашает выпускников присоединиться к этой масштабной акции:
Дорогие друзья-географы! 
В Москве проводятся занятия хоровым пением. Сейчас нас уже более 1000 человек. Мы готовимся выступить с концертом в Зарядье 5-го сентября. Присоединяйтесь к нашей большой хоровой семье! Даже если вы никогда в жизни не пели, профессиональные хормейстеры научат вас.
Очень ждем! Записаться и выбрать место занятий можно на сайте www.soc-tec.ru Пожалуйста, приходите!
 
Подробнее о проекте: https://www.mos.ru/news/item/109669073/
 
"Глобус" на Дне выпускника ГФ МГУ. Поют: Александр Аболиц, Марина Бобкова, Андрей Скворцов,
Андрей Петров, Любовь Бровина и Екатерина Грузинская. Апрель 2011 года
 
             Поют выпускники 1971 года. День географа, ДК МГУ, декабрь 2001 года
 
            Любимые песни выпускников 1975 года. Встреча курса. Май 2005 года
 
           Любимые песни выпускников 1975 года. Встреча курса. Май 2010 года
 
     30 лет спустя. Встреча выпускников 1977 года. Кафе "Глобус". 26 мая 2007 года
 
         Геофаку - 70 лет. Геофаковские песни на юбилее ГФ МГУ. Ноябрь 2008 года
 
Геофаку - 80 лет. Геофаковские песни на юбилее ГФ МГУ. Крайний справа - Президент ГФ МГУ Н.С. Касимов.
Ноябрь 2018 года
 
        "Глобус". Поёт сборная разных курсов. 3 Съезд в Сатино. Сентябрь 2003 года
 
 На этом курсе пели почти все! Выпускники 1980 года на юбилейной встрече. Май 2010 года
 
На этом курсе пели почти все! Выпускники 1980 года на юбилейной встрече. Май 2010 года
 
На этом курсе пели почти все! Выпускники 1980 года на юбилейной встрече. Май 2010 года
 
          Поют выпускники 1981 года. 6 Съезд в Сатино. Сентябрь 2011 года
 
Выпускники 1981 года разучивают очередную новую песню.  Традиционный выезд курса
на пойму в Сатино. Июль 2019 год
 
                        Это выпускники 1982 года на встрече курса в 2012 году
 
       Выпускники 1984 года поют юбимые песни на юбилее курса. Май 2019 года 
 
 "Коронки" в исполнении звёздных солистов выпуска-1984. Май 2019 года.
 
Поют выпускники разных лет. Эпопеоза "Электорат грядущий, или среда, которую мы выбираем".
День выпускника, ДК МГУ, май 2004 года
 
Поют выпускники разных лет. Эпопеоза "Электорат грядущий, или среда, которую мы выбираем".
День выпускника, ДК МГУ, май 2004 года
 
Наша выпускница МАРИЯ КУЛИК (1985 год, кафедра ЭГСССР), основатель и Президент
благотворительного фонда «Качество жизни», является автором идеи создания сводного хора
проекта "Московское долголетие" и системных занятий хоровым пением, а также организатором
грандиозного выступления этого сводного хора в концертном зале "Зарядье" 5 сентября.
 
 
 
 
 
 
Наша выпускница МАРИЯ КУЛИК (1985 год, кафедра ЭГСССР), основатель и Президент благотворительного фонда «Качество жизни», является автором идеи создания сводного хора проекта "Московское долголетие" и системных занятий хоровым пением, а также организатором грандиозного выступления этого сводного хора в концертном зале "Зарядье" 5 сентября.
 
МАРИЯ КУЛИК приглашает выпускников присоединиться к этой масштабной акции:
Дорогие друзья-географы! 
В Москве проводятся занятия хоровым пением. Сейчас нас уже более 1000 человек. Мы готовимся выступить с концертом в Зарядье 5-го сентября. Присоединяйтесь к нашей большой хоровой семье! Даже если вы никогда в жизни не пели, профессиональные хормейстеры научат вас.
Очень ждем! Записаться и выбрать место занятий можно на сайте www.soc-tec.ru Пожалуйста, приходите!
 
Подробнее о проекте: https://www.mos.ru/news/item/109669073/
 
...
свернуть
08:08:2022
 
50 ЛЕТ СПУСТЯ...
 
НАТАЛЬЯ РЫЖОВА (Нестеренко), выпускница кафедры биогеографии 1977 года, доктор педагогических наук, кандидат биологических наук, профессор МГПУ
 
Сначала было почти как у А. Дюма, - десять лет спустя, потом двадцать… И это, в общем-то, вполне терпимо. Но вот наступило пятьдесят, и это осознать уже труднее… Да что там труднее, просто невозможно! Единственное, в чем я уверена, - 50 лет назад произошло СОБЫТИЕ – я поступила в Университет. Это определило всю мою жизнь – и профессиональную, и личную. А могло бы и не определить, так как мой путь на геофак – это череда случайностей.
 
ЖЕРТВА НАУКИ
 
Вообще-то до 9 класса я хотела поступать на журналистику, что неудивительно (мои родители, брат – филологи и журналисты). Ходила на какие-то кружки юных журналистов и даже в 11 лет опубликовала в газете свою первую статью о школе. 
 
Был у меня, правда, и период увлечения биологией. Классе в седьмом я посещала курсы при мединституте. Лекции мне очень нравились, но потом начались лабораторные занятия. На первом же из них каждому ученику выдали по свежеразрезанной лягушке, вернее, по ее половине. Лягушка была прибита за лапки к дощечке и еще была живой, у нее билось сердце! Нам сказали тыкать пинцетом в разные части несчастного тела и делать зарисовки. Вместо этого я безумно ей сочувствовала. Помню, что очень хотелось вернуть погибающее животное к жизни. Лягушка умирала мученической смертью, а я ничем не могла ей помочь. О каких-то исследованиях не могло быть и речи! В общем, это было мое последнее занятие в кружке. С тех пор я очень бережно отношусь к лягушкам, которых всегда, в случае необходимости, спасаю. Наверное, замаливаю грехи за ту, первую. Так что курсы вместо медика сделали из меня эколога и защитника природы, что тоже неплохо.
 
ЧЕРЕДА СЛУЧАЙНОСТЕЙ
 
Случайность первая. В общем-то, я всегда была (и во многом остаюсь) гуманитарием, да и училась в «английской» школе. В старших классах меня постоянно посылали на разные олимпиады. Я была жутко старательной, готовилась, даже если не хотела участвовать. И вот в 9 классе меня отправили на олимпиаду по географии. 
 
Школьная география была скучной. Единственный учебник, который мне нравился, – это география материков на английском, 6 класс. Такой предмет у нас вводили в качестве эксперимента. Да и то, наверное, нравилось именно из-за английского, это было необычно. К олимпиаде я старательно готовилась, прочитала кучу книжек и журналы «География в школе». Неожиданно мне понравилось, это было гораздо интереснее, чем учить по учебнику. Причем наибольший интерес вызвала экономическая география, даже не знаю почему.  В общем, я два раза ездила на республиканские олимпиады и занимала там призовые места. А призеры получали приглашение поступать на геофак в некоторые университеты без экзаменов. Ну конечно, не в МГУ. Но все равно это меня как-то окрылило.
 
Случайность вторая. Когда я была в 9 классе, у нас в школе организовали поездку в Волгоград. Ехали мы через Москву, где останавливались всего на день. Как водится, нас повезли на автобусную экскурсию. «Посмотрите направо, посмотрите налево… Перед вами…». И вот перед нами возникло громадное здание университета. «Налево и направо» радовали взор корпуса физфака и химфака. Автобус подъехал к высотке по улице Лебедева (тогда, конечно, я этого не знала). Мы вышли, экскурсовод с восторгом рассказала, какой это замечательный (лучший в мире) ВУЗ, и как престижно в нем учиться. Я смотрела на главное здание МГУ и понимала, что учиться хочу только здесь и нигде больше. В школе я училась на «отлично», и свято (наивно) верила, что этого достаточно для поступления. (Оказалось, что большинство поступающих учились так же!)
 
Случайность третья. К нам в школу приезжала выпускница, которая поступила в Мендеелевку. Она восторженно рассказывала о своей учебе и призывала нас верить, что все в этой жизни возможно, нужно только захотеть и поверить в себя. Я захотела и поверила. Целый год я усиленно изучала географию, так как надеялась, что смогу сдать ее на «5» и поступить как медалист, с одним экзаменом. И вдруг перед окончанием школы я, как, наверное, и многие другие будущие абитуриенты, с ужасом узнала, что профильной с этого года будет математика. Скажу честно, хоть у меня и была «пятерка» по этому предмету, но это не моя сильная сторона. Школа была гуманитарная, и я понимала, что с математикой у меня могут быть проблемы, хотя учительница была очень даже неплохая. Конечно, стала переживать, но отступать уже было некуда.
 
Случайность четвертая. Я могла не успеть получить школьный аттестат. Мы с мамой уезжали в Москву на следующий день после выпускного. (Я была очень домашней девочкой, одну меня не отпустили.) Тогда впервые в городе организовали шествие золотых медалистов, все было красиво и замечательно. Нам выдали медали и аттестаты. Но перед торжественным ужином директор решил перестраховаться. Он собрал у учеников свеженькие аттестаты и запер документы в сейфе. Это была такая странная антиалкогольная мера, которая почему-то касалась всех. Обещал тем, кто хорошо будет себя вести, отдать документы на следующий день. И вот я прихожу домой утром с выпускного, а в 17 часов у нас поезд. В какой-то момент мы понимаем, что билет на поезд у нас есть, медаль есть, масса всяких грамот есть. А вот аттестата – нет! Родители стали искать директора, так как ключи от сейфа были только у него. Уже день, а где директор – никто не знает. Подключили к поискам знакомых. Оказалось, что директор сам несколько переусердствовал с отмечанием выпускного (у него-то никто ничего не отбирал, так что мог себе позволить!). В общем, он мирно где-то спал. Крайне удивился, что его разбудили. Освободил мой аттестат из сейфа, и мы вечером все-таки уехали в Москву. Дело в том, что билеты на поезд летом было невозможно купить, и если бы я не получила аттестат в тот день, то не добралась бы до МГУ вовремя.
  
ПОВТОРЕНИЕ – МАТЬ УЧЕНИЯ
 
Не помню, кто посоветовал нам взять хотя бы несколько занятий у репетиторов. Кажется, дама, которая принимала документы. Она же дала и телефоны. Оба репетитора жили на окраине, времени на поездки уходило много.
 
Первым репетитором был математик. Его занятие (один час) стоило, кажется, 5 рублей. И это было не так дорого, потому что он занимался сразу с группой. Мы сидели по двое в двух комнатах и на кухне, решали задачки, а он проверял. Я посетила три занятия. Это очень помогло, так как на вступительных давали типы задач, которые в школе мы не решали. Прощаясь, математик сказал, что на три балла я точно сдам. Это было первым шоком. Оценка «3» для меня тогда вообще не существовала. Забегая вперед, скажу, что он оказался прав.
 
Второй репетитор – по физике – был явно малообеспеченным преподавателем (скорее всего, аспирантом). Я у него была одна, опыта у него, очевидно, было немного, но он старался. Когда мы только заходили в квартиру, он сразу просил мою маму заплатить за занятие. Брал деньги и радостно кричал жене (я даже помню, что ее звали Наташей), что теперь можно сходить в магазин, а то в доме нет хлеба. Наташа не сильно напрягалась, уходила только после уговоров. И еще она часто ругала мужа за то, что тот не выносил мусор. В таких случаях он сажал меня за стол, давал задание, извинялся и говорил, что скоро вернется, только мусор выбросит и сбегает за хлебом. При этом физику объяснял неплохо. Я увидела другой уровень заданий, другую форму подачи материала. В то время моей настольной книгой был «Справочник для поступающих в МГУ», там были рекомендации, примеры заданий, описание факультетов. Но конкретики явно не хватало.
 
ДОБРОЕ СЛОВО И АБИТУРИЕНТУ ПРИЯТНО
 
Помню, как пришла сдавать документы. Было очень много народу. Это впечатляло. Нам потом кто-то в учебной части говорил, что среди школьников конкурс был 7 человек на место, а с учетом льготников – и все 10. Не знаю, насколько это правда, но конкурс точно был большим. В коридоре возле окна стоял большой плакат, перечисляющий болезни, с которыми нельзя поступать на географический факультет. Меня он очень впечатлил, так как многие из них у меня были. (Надо сказать, что первая же полевая практика многое вылечила.)
 
Второе сильное впечатление – от абитуриента в военной форме. Он казался мне совсем взрослым и очень большим (может быть потому, что сама я тогда была худенькой и маленькой девочкой 17 лет.) Широким шагом он уверенно ходил по коридору, и с первого взгляда было ясно, что такому отказать невозможно. Тогда я не знала про льготы для военных. Абитуриентом, который произвел на меня неизгладимое впечатление, был Сергей Степанов. Потом мы узнали, что на особых условиях поступает рабфак, что при зачислении учитывают учебу в Школе ЮНГ, что есть льготы у детей колхозников, рабочих и у абитуриентов со стажем. Последнее условие очень способствовало тому, что многие тогда брали липовые справки, что они перед поступлением целый год трудились, не покладая рук.
        
В год нашего поступления перед экзаменами проводилось собеседование. Нужно было принести с собой все свои достижения (как правило, в бумажном виде) и мило побеседовать с преподавателем. Кроме того, в документах на поступление обязательно была характеристика из школы. Подписанная директором, Комитетом комсомола (кажется), с красивыми печатями. В общем, нужно было обязательно подтвердить, что ты не только красавица, но еще и «комсомолка, спортсменка», как говорили в известном фильме. Таких подтверждений у меня была целая папка – справки, отзывы, похвальные грамоты, грамоты за олимпиады и т.п. Теперь это называют красивым словом «портфолио». Я считаю, что в таком собеседовании есть смысл, так как в личной беседе абитуриент может лучше раскрыться, рассказать что-то дополнительное. Со мной беседовал Юрий Гнатовский (фамилию я узнала уже курсе на втором). Беседовал очень доброжелательно, заинтересованно. А это ведь очень важно, так как именно на собеседовании абитуриент впервые сталкивается с преподавателями. Насколько помню, он брал каждую грамоту и просил рассказать, за что я ее получила. Может, проверял, не знаю. Но вообще очень поддержал, сказал много добрых слов, убеждал, что у меня большие шансы поступить, говорил, что на него произвела впечатление пачка моих бумаг-достижений. Это было очень важно, я вышла из аудитории окрыленная. Так что до сих пор ему благодарна.
      
ДВА ЗЕМЛЕКОПА И ДВЕ ТРЕТИ
 
Первым экзаменом была математика. Понятно, что надежда получить «5» и поступить с одним экзаменом к тому времени улетучилась. Я очень волновалась. Помню, что в аудитории на физфаке сидела где-то очень высоко, ближе к выходу. Рассаживали всех на довольно большом расстоянии друг от друга. Первые четыре примера я решила довольно быстро, а вот с пятым вышла заминка. По наивности я подумала, что за четыре решенных примера мне-то уж всяко поставят «4». Ну подумаешь, один пример не смогла решить. Я даже расслабилась, и, может быть, именно поэтому минут за 20 до окончания экзамена поняла, как решать последний пример. Конечно, я торопилась и сделала механическую ошибку при делении, совершенно элементарную. Я еще удивилась, что ответ какой-то кривой, но проверять было некогда, я все делала в жуткой спешке. Еле успела дописать до окончания экзамена. И вот этот пятый пример, собственно, и решил мою судьбу. Если бы я его не решила, то получила бы «2», и на этом моя вступительная сессия закончилась бы, фактически не начавшись. А так я получила свои три балла (кроме механической ошибки в последнем примере я еще в каком-то примере не написала «при условии, что n=…». Нас просто в школе учили по-другому.) 
Конечно, я жутко расстроилась, а на самом деле надо было радоваться. Еще до математики я увидела у входа на физфак большую таблицу с массой черных квадратов-двоек за первый экзамен. Это очень впечатляло, я же понимала, что на физфак идут отнюдь не двоечники. Потом кто-то объяснил, что задача проверяющих на первых двух экзаменах – срезать как можно больше абитуриентов, так как конкурс на все факультеты очень большой. Фактически все, кто добрался до финиша, поступили.
 
Сочинение я написала на «четыре». Уже перед выпуском, на пятом курсе, нам дали возможность посмотреть наши документы. И я увидела, что под моим сочинением стоит красная перечеркнутая «пятерка», а рядом приписана «4». Волнистой линией подчеркнуто одно слово. Мне кажется, я даже подавала на апелляцию, но помню смутно. По поводу апелляции нам говорили, что есть опасность: преподаватели редко повышают оценку, а вот понизить могут. Поэтому многие боялись что-то доказывать. Одна девушка объясняла комиссии, что у себя в школе она такое же точно сочинение (по Л. Толстому) написала на «отлично». А в МГУ ей поставили то ли «2», то ли «3». В ответ она услышала, что в комиссию входит несколько преподавателей – специалистов по этому писателю. Так что они легко докажут, что она не права. Ну, в этом можно было не сомневаться. 
Итак, два экзамена худо-бедно были сданы, и я осознала, что главное – удержаться на плаву до географии. Надо было не утонуть на физике. Помню, что я решила все задачи, но в одной из них у меня получился ответ с дробью, а речь шла о каких-то предметах или даже людях, которые никак не могли делиться. Получалось, как у Маршака: «Два землекопа и две трети». При этом я вроде бы все делала правильно. Терять мне было нечего, и я решила продемонстрировать ход своих рассуждений преподавателям. Сдавала я довольно благожелательному мужчине и очень строгой женщине. И вот я им радостно говорю: «Смотрите, я же все делала правильно, а получается ответ, которого не может быть. Наверное, в задаче ошибка. Можно, я объясню все свои логические ходы?» Они внимательно слушают, соглашаются. В итоге – два землекопа и две трети. Говорят: «Давайте еще раз». В общем, я три раза объясняла ход своих мыслей. И три раза они соглашались. И все три раза получались калеки-землекопы. В общем, преподаватели не смогли понять, где ошибка. Более того, преподаватель-мужчина предложил поставить мне «отлично»: «Она же правильно рассуждает, а это – главное», - сказал он задумавшейся коллеге. Я замерла, чтобы не спугнуть удачу. Но увы! Строгая женщина еще раз посмотрела на задачку, покачала задумчиво головой и сказала: «Но все-таки, во второй задачке ответ не сошелся с правильным». И получили мы с землекопами ровно 4 балла.
 
Надо сказать, я была счастлива, так как не надеялась на такой исход. У меня появился шанс стать студенткой МГУ, и я его использовала. Географию я сдавала Ю.Г. Саушкину и его коллеге-преподавательнице. В то время я ужасно тараторила, что их очень забавляло. Информация меня переполняла, и я боялась, что не успею сообщить им все, что знала.  Волновалась жутко. Отвечать пошла без подготовки, чтобы недолго мучиться. К тому же это обещали учесть. (Теперь, будучи сама профессором университета, я понимаю, что преподавателям хочется побыстрее закончить экзамен. И они любят студентов, которые рискуют отвечать сразу.) Все шло хорошо, я тараторила, рассказывала что-то про Кара-Богаз-Гол, про Каспийское и Азовское моря, про то, почему Хуанхэ – «Желтая река». Но вдруг в какой-то момент на меня нашло затмение: я забыла, как называется река во Вьетнаме. Перед глазами стояла карта, я красочно описывала реку, давала характеристики, но в мозгах что-то заклинило. Название (Меконг) я вспомнила только тогда, когда вышла в коридор. Но свою «пятерку» получила, и таким образом заработала 21 балл. 
Спустя некоторое время мы все толпились у списков поступивших. Радостные крики перемешивались с отчаянными и возмущенными. Помню, как все замирало внутри, когда я подходила к стенду, с какой надеждой переводила взгляд с листа на листок. И как была счастлива, что моя фамилия – Нестеренко Н. - в списках БЫЛА! Начиналась новая жизнь.  
 
НАТАЛЬЯ РЫЖОВА (Нестеренко) о себе: выпускница кафедры биогеографии 1977 года, доктор педагогических наук, кандидат биологических наук, автор книг, фильмов для детей и взрослых, профессор МГПУ, зам. гл. редактора образовательного журнала, эксперт, руководитель российских и международных проектов. 
 
На следующий день после фотографирования на выпускном я отправилась поступать в МГУ. Июнь 1972.
 
                                                  Первый курс
 
                  Сатино. Практика по метеорологии
 
Сатино. Практика по метеорологии. Эх, и зачем нужны эти измерения! С утра лучше бы поспать.
 
                                    Наш корпус №7, 48 лет спустя. 2020 г.
 
Со временем геоботаника стала хобби. Это мы в ковид решили с Игорем Рыжовым снимать
любительские фильмы о природе.
 
НАТАЛЬЯ РЫЖОВА (Нестеренко), выпускница кафедры биогеографии 1977 года,
доктор педагогических наук, кандидат биологических наук, автор книг, фильмов
для детей и взрослых, профессор МГПУ, зам. гл. редактора образовательного журнала,
эксперт, руководитель российских и международных проектов. 
 
 
50 ЛЕТ СПУСТЯ...
 
НАТАЛЬЯ РЫЖОВА (Нестеренко), выпускница кафедры биогеографии 1977 года, доктор педагогических наук, кандидат биологических наук, профессор МГПУ
 
Сначала было почти как у А. Дюма, - десять лет спустя, потом двадцать… И это, в общем-то, вполне терпимо. Но вот наступило пятьдесят, и это осознать уже труднее… Да что там труднее, просто невозможно! Единственное, в чем я уверена, - 50 лет назад произошло СОБЫТИЕ – я поступила в Университет. Это определило всю мою жизнь – и профессиональную, и личную. А могло бы и не определить, так как мой путь на геофак – это череда случайностей.
 
ЖЕРТВА НАУКИ
 
Вообще-то до 9 класса я хотела поступать на журналистику, что неудивительно (мои родители, брат – филологи и журналисты). Ходила на какие-то кружки юных журналистов и даже в 11 лет опубликовала в газете свою первую статью о школе. 
 
Был у меня, правда, и период увлечения биологией. Классе в седьмом я посещала курсы при мединституте. Лекции мне очень нравились, но потом начались лабораторные занятия. На первом же из них каждому ученику выдали по...
свернуть