04:08:2022
Уникальное поздравление! Такого ещё не было ни разу: послание всем и КАЖДОМУ в отдельности!
 
ВЛАДИМИР САТУРИН, выпускник кафедры океанологии, писатель, г. Новосибирск:
 
ЭЛЕГИЧЕСКОЕ ПОСЛАНИЕ, ПОСВЯЩЁННОЕ ТРИДЦАТИПЯТИЛЕТИЮ ВЫПУСКА 1987
 
Хранительница географической памяти Галина Чмерёва назвала наш курс выпуска 1987 замечательным. Я склонен думать, что она говорит это всем курсам, всем выпускам) Потому что каждый из выпусков, воистину, уникален, а для всех, кто там учился, — незабвенный, любимый, счастливый и, конечно, замечательный)
 
Тридцать пять лет — возраст молодого человека в самом рассвете сил. Если принять, что наш географический факультет (храни его Богиня Земли Гея!) выпустил в 1987 своих птенцов в новую жизнь с чистой контурной карты, то всем выпускникам 35. И на самом деле все, кого я знаю, остаются в душе молодыми, многие, пожалуй, ещё моложе, как, например, бесстрашный Глеб Ходаковский (покинувший наше курсовое гнездо одним из первых)), защищающий свободу и демократию, фактически, на передовой линии фронта. 
 
Как Михаил Слипенчук, успевающий руководить кафедрой, развивать в стране науку и спорт и при этом зарабатывать на всё про всё деньги, управляя одной из лучших инвестиционных компаний России. Именно Мишу, нашего! заслуженно-маститого) однокурсника отметил Олег Тиньков, назвав его одним из немногих талантливых предпринимателей России, который сделал и поднял своё дело сам, не участвуя в приватизационных и прочих афёрах 90-х годов.
 
В нашей благодарной памяти остался вечно юным добрейший ко всем Ирек Салимов, ближайший Мишин сподвижник и компаньон.
 
А вот другая российская звезда светит мне (и греет)) — услаждает и радует сердца умных россиян нестареющий дерзкий и отважный юноша Паша Мордюков — виртуоз-саксофонист и яркий перфекционист талантливой и настоявшейся как старое доброе вино музыкальной команды «Несчастный случай».
 
У меня перед глазами список Курса, и я хочу обнять наикрепчайшим образом) каждого в этом списке, даже того, кто переселился в другие миры, мысленно, прижаться ко всем, в моём ощущении, горячим полным жизни молодым телам, будто бы им всем даже не тридцать пять, а восемнадцать-двадцать, когда все были ещё первокурсниками!
 
Сегодня, тридцать пять лет спустя, очевидно, что всем нам невероятно повезло и с такой большой дружной, весёлой и талантливой компанией, собравшейся на курсе, и с преподавателями, и со всем географическим факультетом, гордо занимающим вершину ампирно-готического архитектурного чуда Главного Здания МГУ, и с великим Временем Перемен, в котором нам было суждено взрослеть и формироваться. 
 
Набираю воздуха в лёгкие, сколько могу набрать, и посылаю стаю за стаей нежнейших поздравительных воздушных птичек-поцелуев нашим девушкам-принцессам, ныне настоящим географиням, княгиням и королевам, бесспорно самым прекрасным на планете: 
Милой хохотушке Леночке Дувановой-Никольской, симпатичной кандидатке в Геи от нашей маленькой Партии Здоровых Желудков (срочно переименованной в Партию Здорово Живущих после того, как всех однажды пронесло…)!
Душевному моему Другу, моей черноморской спутнице, прелестной Леночке Серостановой!
Золотому сердцу, возвышенной натуре, ласковой ко всем и всему, очевидно, прилетевшей к нам из золотых времён, когда все были друг другу братья и сёстры, Леночке Штикелю, Штикельмайер-Чичковой!
Хрупкой, нежной, заботливой одногруппнице моей Оленьке  Красавиной, спасавшей от голода, подкармливающей меня и моих соседей по комнате!
Доброй, умной, чуткой Лане Мирновой!
Всевидящей), одарённой, просто клёвой Леночке Пономарёвой!
Восточной красавице, да ещё при этом умничке Лейли Мамедовой-Шепелькевич, по которой до сих пор плачут все гаремы мира).
Сердечно сжимаю руки Лене Казак, Люде Степаненко, Разине Хабибуллиной, Наташе Моховой, Тане Каримовой, Лене Сапрыкиной, Марине Толмачёвой, строгим в моей памяти девочкам-атаманшам, ни в чём не уступавшим  мальчикам!)))
Привет чудесной хохотушке Леночке Ярош!
Благодарно кланяюсь возвышенной Юнне Понкратовой, ныне Воиновой, перед глазами её шикарные афиши для клуба «Паганель»!
Поклон романтичной девушке с милыми косичками Нине Галич-Подольской!
Привет никогда не унывающей Аллочке Львовой-Тимошиной!
Салют славной девушке Лене с такой сладкой и посему незабываемой фамилией Кисель!
Реверанс целеустрёмленной девушке, будто уже с рождения знающей свою миссию в этом мире, Нине Юсуповой-Лихолет!
Привет удивительной девушке Оле Солнцевой, жонглирующей звёздами!)
Кланяюсь выдающейся Марине Королёвой, девушке, с которой лично мне было тесно в нашей галактике)!
Морской поклон моей сокафедреннице Лене Тереховой-Рыбак, сумевшей пробиться и внедриться в мужской океанологический коллектив и доказавшей, что она точно не хуже нас мужиков)!
Хэллоу приятной моей памяти Лене Болдыревой!
Поклон романтично-таинственной Гале Рогожиной-Кондраковой, воспитывающей новые поколения.
Привет озорной, искрящейся жизнью, щедрой душе Лене Красюк-Мордюковой!
Кланяюсь моим приветливым и весёлым одногруппницам Ире Воронковой и Юле Чернавской!
Салют удивительной и неподражаемой Лене Гармаш!
Машу ладошками близкой мой душе, энергичной внучке ветров и странствий Ирише Хамидулиной!
Хрупкой по тем годам, едва ли не прозрачной, чудной Маше Слёзкиной, будто бы родившейся из той самой слезы, давшей ей фамилию!
Кланяюсь, мягко-ироничной девушке, достойной быть при королевских/императорских дворах, Ирине Червяковой-Бусыгиной!
Ола Гале-Галочке Колесниковой, симпатичной чудо-птичке с огромными глазами, улетевшей в лучшие края!
Привет-приветик ещё одной милой географической птичке Оксане Седенко, из тех, кто создавал ощущение нескончаемого праздника жизни на всех этажах ГЗ, прилегающих окрестностей, лесов, полей и рек)) 
Далее по ностальгическому списку (и в том же порядке, —  чтобы не дайте Богини, никого не обидеть и не забыть)), украшающему виртуальный музей нашего курса — сайт satino.ru, — шлю целомудренные, но одновременно по-майски тёплые воздушные поцелуи, упакованные в конвертики-приветики — всем тем прекрасным девочкам-географичкам, с кем моим дорожкам-тропинкам-орбитам не выпала честь пересечься надолго или сойтись близко:
Наташе Котельниковой, Жанне Кузьминой, Тане Будагян, Люде Трифоновой, Керстин Цирдт, Ирине Егоровой, Эльвире Шмаковой, Лене Ямщиковой-Шагиной, Ларисе Анемподистовой, Оксане Гойкович, Лене Ерофеевой, Лене Заикиной-Дмитриевой, Юле Иващенко, Жанне Меркуловой, Жене Новиковой, Марине Соколовой, Ольге Травиной-Мельник, Лене Бовсуновской, Юлии Борисовой-Ломовской, Свете Корасёвой-Голубевой, Тане Карабельниковой, Юле Лозе, Сандре Сокульской-Ласе, Алёне Ломовой-Федосеевой, Гале Собчук-Верховской, Наде Агафоновой-Борисовой, Ольге Антонович, Свете Гавриленко-Дмитриевой, Инне Журавлёвой-Пудаловой, Любе Ивановой, Ире Крыловой, Тане Мельник, Галине Новиковой-Кузьминой, Виктории Островской-Ворониной, Юлии Помеловой-Курбатовой, Жанне Пашковой-Бобровой, Рите Ждановой, Лиле Мироновой-Волковой, Оле Томилиной, Ире Чувашовой-Борисовой, Марине Бадиковой-Травиной, Ларисе Воробьёвой-Овчинниковой, Наташе Дашевской-Петровой, Оле Евстраховой, Марине Козловой-Ерёминой, Наташе Колесниковой-Марголиной, Юлии Корецкой-Флоринской, Люде Петрушиной, Ане Гончаровой, Лене Огневой, Оле Пантелеевой, Марине Зарайской, Марьяне Павловской, Лене Гольцовой-Горбатенко, Наташе Куликовой-Мартишиной, Ирине Строгановой, Вике Азиевой-Битюковой, Свете Зубаревой-Смирновой, Лене Карамновой-Мазохиной!
 
А теперь очередь ГеоГрафов, вечных мальчиков-романтиков:
Юбилейный Привет моему флегматичному сердечному Другу с неразгаданной «масонской» улыбкой Владику Чанкину! 
Жму руку и нежно обнимаю добрейшего Друга Андрюшу Евстигнеева, с которым мы душевно и благородно отогревались креплёнными плодово-ягодными напитками в его уютной одинцовской квартире после того, как мы заеб/индевели на овощебазе. 
Подмигиваю и благодарно улыбаюсь своему усато-полосатому-иногда-бородатому) наставнику и мудрому Приятелю и Другу Жеке Дафнеру, учившему меня как правильно бриться и следить за собой во всех смыслах. 
Праздничный салют водки с пивом и шампанским)) моим классным и озорным соседям по первой комнате в общежитии ФДС Саше Герасимову и Мише Крутелёву!!
Жму сильную руку неунывающему стоику, моему дружелюбному компаньону по второй общежитской комнате любимцу спорта Диме Федосееву!
Прижимаюсь к доброму и отзывчивому сердцу посланника южного солнца, пожалуй, моего первого товарища-спутника и собеседника на московской земле, Норика Маркосяна!
По-индейски нежно трусь своим забайкальским носом об араратский носик нашего законно избранного представителя Богини Геи на Земле чудеснейшего и добрейшего Гоги Далакяна!
Кланяюсь нашему фотолетописцу летающему вулканчику настоящему образцу жизнелюбия Игорю Казимирчику!
Горячо, точно не меньше ста градусов по Цельсию, обнимаю добросердечного человека-улыбку, ангела-хранителя воспоминаний нашего курса, Серёжу Дмитриева!
Жмусь к голиафской груди славного Хэнка, хорошего и верного товарища Андрея Щёголева!
Машу рукой вечному юнге, тельняшке-парню, создателю крылатых яхт и парусников Серёже Гребенщикову!
Приподнимаю невидимый цилиндр над своею пустынною макушкой перед бесспорным денди, Базаровым и Че Геварой нашего курса, ироничным философом Эдом Глебовым! 
Ласково стискиваю своего безотказного и добродушного товарища по беспечному отлыниванию от учёбы, прогулкам в «Тайвань» и Сандуны, душу-человека Юру Королёва!
Кланяюсь парящему между землёй и небом, осязаемой реинкарнации кудрявых звонкоголосых менестрелей серебряных веков, Алёше Замятину!
Жму руку умничке, красавчику во всём, сокафедреннику Саше Петросяну!
C юности всё подпрыгиваю, чтобы вы/дотянуться до роста нашего высоченного добряка Ильюши Дрозда, успеть сказать ему салют и вернуться на свой уровень!)
Приветствую смешливого чудного и милого географического эльфа Федю Романенко!
Цементно-алебастровое рукопожатие острослову и ироничному созерцателю Времени Валере Малашонку!
Сжимаю в железобетонных объятиях задушевного хлопчика, открытого и искреннего Шурика Нестерова!
Шалом жизнерадостному добряку и весельчаку, отличному парню Мите Алешковскому!
Музыкальный привет вечно бородатому, вечно поющему, вечно молодому и, верю и надеюсь, всё ещё вечному оптимисту Диме Беленькому!
Обнимаю хорошего парня из тех про кого говорят душа нараспашку, — Диму Андрющенко, с пожеланием лётной погоды по жизни!
Привет весёлому симпатяге, моему харизматичному тёзке Володе Баловневу. Чаю, что его удачливая фамилия и улыбчивая харизма помогают ему ладить со всем миром: и тем, что внутри, и вокруг!)
Крепчайшее рукопожатие солнечному бородачу, парню что надо, геокавалеру) — Саше Селину!
Салют хорошему мировому парню, очень хочется, чтоб и по сей момент кучерявому, что наша жизнь,) Андрею Шевелёву!
Моё почтению элегантному и мягкоироничному ГеоГрафу Андрею Романовскому!
Наше вам с кисточкой — ещё одному классному «кучеряшу» (я, кстати, тоже из породы кудряво-кучерявых)) — ладному и стоящему парню — жизнелюбу Валере Шагову!
Хай насмешливому, в чём-то даже мефистофельскому, при этом надёжному и доброкачественному), хорошему Алёше Шустову!
Кланяюсь нашему кремнеобразному), железному и невозмутимому, доблестному Саше Горбатенко!
Привет милому доброму очкарику, живому и реальному географическому воплощению образа советского интеллигента, нашего «Шурика из операции Ы», Костику Колосову!
Машу рукой смешливому и славному Олегу Кошолкину!
Сердечноё рукопожатие слегка спящему наяву географическому футуристу, романтику, будто на время прилетевшему из 19 века, — Олегу Уткину!
Машу невидимой шляпой с широченными полями)) — геомушкетёру, покорителю ледников и женских сердец), великолепному Глебу Бозову!
Прижимаюсь к фальстафско-гаргантюа-пантагрюэльскому образу), большему, весёлому и милейшему Яну Мараховскому!
Чао босоногому географу, чудному, смелому, удивительному, настоящему геоинопланетянину Игорю Ротарю! 
Скромному, застенчивому, как будто неуклюжему, встающему на лапы Андрею Лисину — мяушки от меня, кота!) (ну теперь-то мы уже почти на лапах))
Салютую симпатяге геогардамарину Серёже Котлярскому, на мой взгляд, весьма киногеничному юноше, которого явно упустили специалисты по кастингам!)
Изо всех сил жму руку и обнимаю по-братски первосортного московского грузина с необъятною кавказско-сейшельскою душой крутого генацвале Сашу Каландаришвили!
Салют приветливому, радушному и сердечному Диме Никольскому!
Обнимаю морским узлом) своего невероятного созвездника, бесконечно улыбчивого, огранённого временем в дорогой бриллиант правильного человека, Петю Кузнецова!
Привет с поклоном почётному экстремалу всей страны, действительному ГеоГрафу, выросшему из маленького принца де Сент-Экзюпери, — симпатичному шутнику и проказнику Тёме Зубкову!
Моё почтение энциклопедическому поклоннику учения и страстному открывателю новых знаний Сергею Калиновскому!
Подпрыгиваю к шее (чтобы повисеть на ней пиратским флагом)) бесподобного, громогласного, чудесного, оптимистического весельчака и добряка Антоши Суслова! 
Гранитное рукопожатие невозмутимому стихиями, здравомыслящему, целеустремлённому и уравновешенному старосте курса Алексею Гуне!
Так же крепко отжимаю) руку хорошему, ясному, доброму парню Васе Кузнецову!
Приветствую замечательного во всём Борю Флоринского!
Хеллоу отличному парню Саше Широкову, чьи душа и ум вполне соответствовали/ют его фамилии)
Здравствуй сто и плюс… лет пока не надоест) — добрейшей души классный, общительный, талантливый Саша Шестаков! Отдельное спасибо ему за его фотографии и фильм «Мир глазами географа» (созданный им вместе с Андреем Щёголевым), увековечившие всех нас for ever!) 
Дружески стискиваю ладонь Вите Солдатову, самодостаточному основательному юноше, уже тогда сорок тысяч)) лет назад настроенному на победу во всём и, не сомневаюсь ни капельки, одержавшего победы во многих сражениях с жизненными препятствиями!
Дружелюбно обнимаю открытого, душевного, надёжного и верного друга и товарища Сашу Корсакова!
По-спартански жму руку потрясающего меня своей стройной выправкой, безупречного, спортивного, скромного, отличного парня Сергея Лукьянова!
Привет оригинальному, самобытному, своеобразному, прикольному Саше Пудалову! 
Обнимаю very friendly and strongly мягкого, доброго, покладистого, приятного во всех отношениях, вечно молодого Диму Варлыгина, человека, в котором я не видел/не вижу практически никаких недостатков), неужели такое бывает?)
Большой привет обаятельному, весёлому, общительному, просто суперскому Косте Горохову с горячей благодарностью за его чудесные очень верные и проникновенные фотографии нашего геонарода!)
Привет хорошему парню Владику Шавину!
Жму руку своему одногруппнику, географическому Арамису в моей памяти,  Серёже Кудрявцеву, скромно скрывающему свою цену!)
Приветствую мудрого, доброго и весёлого Александра Карягина!
Обнимаю жизнерадостного, общительного, славного, хорошего товарища и собеседника Макса Куранова!
Жму руки (и обнимаю, если дотянусь, конечно) добродушному улыбчивому умнице Андрюше Лахову!
Привет человеку с другой планеты, душевному эстонскому парню Иво Лятти!
Салют человеку, мелькнувшему яркой удивляющей звездой на небосклоне нашего курса, — Юре Жарову!
Пламенные праздничные приветы и обнимашки) ребятам, с коими мне не повезло сойтись близко или сдружиться:
Дмитрию Юдину, Кириллу Соколу, Александру Мельнику, Геннадию Настасу,  Олегу Тараканову, Олегу Фёдорову, Владимиру Воробьёву, Владимиру Катасонову, Михаилу Гаврилову, Низами Субаеву, Александру Финтушалю, Игорю Иванову, Владимиру Клюйко, Сергею Чемутову, Николаю Кольцову, Виталию Лищенко, Андрею Слепцову, Мубаризу Гаджиеву, Ивану Короткову, Низами Субаеву, Владимиру Клюйко, Косте Обухову, Андрею Кобякову, Олегу Курбатову, Олегу Буге, Евгению Степанову, Матти Кокку, Алексею Кораблину, Кайрату Пазылбекову!
 
Плачу и тоскую по всем нашим девчатам и ребятам, волей богов, судеб и грустных обстоятельств переместившихся в другие миры раньше тех, кто остался (на время) здесь:
Юле Фёдоровой, Наташе Михайловой, Гене Саюнову, Саше Ганюшкину, Саше Арановичу, Илье Кечину, Саше Горецкому, Олегу Бусыгину, Паше Смольянинову, Сергею Савченко, Серёже Коржуеву, Саше Шахову, Володе Грибу, Лёше Заиченко, Мише Гаррисону, Паше Битюкову, Иреку Салимову.
Что ж, ребята, вам выпала доля первыми пройти тропы над пропастью неизбежности… Очень хочется верить, что за ней мы встретимся душами) посидим за костром памяти) и устроим своё Сатино в Городах Золотых, Облаках Голубых и будет Палаткой нам Радуга))
 
*****
Я готовил это длинное-предлинное послание, исходя из того, что каждый-прекаждый счастливчик, поступивший в 1982 году на географической факультет, — это отдельная вселенная, поэтому я попробовал поприветствовать и вспомнить всех. Насколько это хорошо мне удалось не судите строго, но я честно переживаю, что у/познал только малую часть этого геокосмоса набора 1982 года, познакомился, сошёлся, сдружился, к сожалению, далеко не со всеми, хотя понимаю это идиллия, но если бы я вернулся в 82-й сейчас, то я бы постарался познать все эти вселенные).
Будьте здоровы и вечно молоды, дорогие мои однокурсники!
 
ВЛАДИМИР САТУРИН о себе: 
Сказочник, вечный романтик, созерцатель, текстовик, фрилансер.)
 
P.S. Фотографии из фотоальбомов Игоря Казимирчика, Кости Горохова, Владика Чанкина, Саши Шестакова, Нины Галич, Лены Штикельмайер, Юнны Воиновой, Саши Шмелёва с нижайшим поклоном в их стороны света до самой почвы за сохранённую память)
 
Больше фотографий выпуска-1987 по ссылке https://drive.google.com/drive/folders/1ZywCsEmqp9k4sku3n6EWsN9FdDAyKeXV и на сайте www.satino.ru
 
Встреча)
Автор поздравления Владимир Сатурин
 
                              Сатино. 1983 год. Выпускники 1987 года
 
                                    Сатино. 1983 год. Выпускники 1987 года
 
                                    Сатино. 1983 год. Выпускники 1987 года
 
                                                     Выпускники 1987 года
 
 
                                   Выпускники 1987 года на практике в Азау
 
 
                                          Выпускники 1987 года на практике
 
                                             Выпускники 1987 года на практике в Азау
 
Выпускники 1987 года на очередном юбилее.
В центре - куратор курса Ольга Николаевна Лефлат. Май 2007 г.
 
                           Выпускники 1987 года на очередном юбилее. Май 2007 г.
Уникальное поздравление! Такого ещё не было ни разу: послание всем и КАЖДОМУ в отдельности!
 
ВЛАДИМИР САТУРИН, выпускник кафедры океанологии, писатель, г. Новосибирск:
 
ЭЛЕГИЧЕСКОЕ ПОСЛАНИЕ, ПОСВЯЩЁННОЕ ТРИДЦАТИПЯТИЛЕТИЮ ВЫПУСКА 1987
 
Хранительница географической памяти Галина Чмерёва назвала наш курс выпуска 1987 замечательным. Я склонен думать, что она говорит это всем курсам, всем выпускам) Потому что каждый из выпусков, воистину, уникален, а для всех, кто там учился, — незабвенный, любимый, счастливый и, конечно, замечательный)
 
Тридцать пять лет — возраст молодого человека в самом рассвете сил. Если принять, что наш географический факультет (храни его Богиня Земли Гея!) выпустил в 1987 своих птенцов в новую жизнь с чистой контурной карты, то всем выпускникам 35. И на самом деле все, кого я знаю, остаются в душе молодыми, многие, пожалуй, ещё моложе, как, например, бесстрашный Глеб Ходаковский (покинувший наше курсовое гнездо одним из первых)), защищающий свободу и демократию, фактически, на передовой линии фронта. 
 
Как Михаил Слипенчук, успевающий руководить кафедрой, развивать в стране науку и спорт и при этом...
свернуть
28:07:2022
 
АНДРЕЙ ШЕМАРИН, выпускник кафедры общей физической географии и палеогеографии 1977 года, редактор, автор 11 книг – одной художественной и десяти научно-популярных (две из них в соавторстве)
 
ОБЩЕЖИТИЕ — ОБЩЕБЫТИЕ, ИЛИ КОГДА МЫ БЫЛИ...
 
В жизни каждого человека (или почти каждого) есть незабываемые дни, месяцы, годы. Для меня одним из самых ярких и запоминающихся стал 1972 год – время поступления на Геофак. Причем не какой-то эпизод, а почти весь год целиком. Он вместил в себя очень многое – и выпускные экзамены в школе, и – почти сразу – вступительные в МГУ, и каникулы под названием «Сатинский стройотряд», и начало учебы на факультете. Ведь лекции читали такие светила отечественной и мировой науки, как Ю. Г. Саушкин, Г. П. Горшков, М. А. Глазовская, К. К. Марков, А. Г. Воронов и другие. 
 
Прежде всего, запомнилась история поступления. На собеседовании два аспиранта спросили меня о школьном аттестате и заключили: «С четверками по математике и физике, да еще полученными в Мурманске, поступить тебе будет очень-очень сложно». Довольно странное представление о моем городе было у некоторых географов. 
Самым первым, кого я увидел на факультете, еще в момент подачи документов, был Алексей Толоконников. В тот же день, чуть позже, познакомился с Мишей Емельяновым, Колей Колтуном и еще одним Колей, Тюренковым. 
 
Достался мне регистрационный номер, в котором были цифры 1, 3 и 7. Именно в таком порядке и запомнил. Когда шел узнавать результаты первого экзамена, на всякий случай заглянул в карточку: а там Ш-173. Подошел к табло с оценками. Увидел: Ш-173 – пятерка. Посмотрел на Ш-137 – тройка. Выходит, не взгляни я вовремя на карточку, аспиранты оказались бы правы.
 
В Москве в то лето стоял смог – не такой удушающий мрак, как в 2010-м, но тем не менее. Однако никто из абитуриентов не обращал на него внимания. Были дела поважнее.
 
Увидев свою фамилию среди зачисленных, я ощутил огромное облегчение – все-таки никакой уверенности не было, и одновременно пустоту. Не усталость, как после длинной эстафеты выпускных экзаменов в школе, а именно пустоту. В таком, слегка оглушенном, состоянии я вместе со всеми будущими сокурсниками прошел длительную медкомиссию, оформил необходимые документы и получил предложение поработать на строительстве будущей базы факультета. Меня только что приняли, а я вдруг отвечу отказом! Разумеется, согласился. И кстати, нисколько не пожалел.
 
Главное, я познакомился со многими однокурсниками. С некоторыми из них мы через месяц оказались в одной группе (Костя Миско, Дима Питерский, Сережа Шмелев и Валера Леонов), и подружились. Кроме того, не только поработал в свое удовольствие, но и отдохнул как следует. Еще один огромный плюс: август я провел не в красивом, но прохладном Мурманске, а в средней полосе, на берегу шустрой Протвы. Тем более что на недельку я к родителям все же съездил.
Но самым сильным впечатлением того далекого года оказалось общежитие.
 
ОБЩАГА
 
Вернувшись из родительского дома, я отправился в общежитие на Мичуринском проспекте, в седьмой корпус. Комендант, дама средних лет, назвала мне номер комнаты и показала фамилии студентов, с которыми мне предстоит делить кров. Я был немало разочарован: в этом списке не было ни одного из тех, с кем уже познакомился в стройотряде. Комендантша сказала, что все мои соседи – ребята с рабфака, но мне это слово абсолютно ничего не говорило.
 
Вечером я вошел в свою новую обитель. Там было двое ребят. Бросилось в глаза: а ведь они постарше меня, причем существенно. Мы познакомились: один из них, очень спортивный и подтянутый, назвался Юрой, другой, в котором сразу угадывалась этакая безмятежная сила, – Иваном Васильевичем. «Надо же – Васильевич», – подумалось мне. Но встретили радушно, можно сказать, сердечно.
 
Третьим соседом оказался Валентин Куртеев, более известный как просто Курт. Обстоятельств этого знакомства не помню совершенно. Как-то необъяснимо стерлось из памяти. То есть он появился как бы из ниоткуда. Как будто он всегда был там. Даже если его не было в тот или иной момент. Мистика.
 
Зато появление четвертого никак не могло пройти незамеченным. Он приехал спустя некоторое время после начала занятий, то ли через две недели, то ли через месяц. Зайдя как-то раз вечером в комнату, я увидел множество людей за столом. Было очень шумно. Ко мне подошел веселый крепыш, которого я до сих пор еще не видел, и, представившись Аркадием, предложил присоединиться к компании. Предложил от всей души, но что-то меня вдруг остановило. Поступок дурацкий, наверное, но смутило обилие незнакомых людей, и я поспешил ретироваться, сославшись на какие-то неотложные дела. 
 
С появлением Аркадия Вишнякова обстановка в комнате, да и вообще, заметно изменилась. Такая вот роль личности в истории. Он всегда был душой любой компании, любого коллектива, притягивал к себе людей подобно магниту. Веселый и никогда не унывавший, игравший на гитаре и с удовольствием исполнявший песни Кукина, Клячкина, Визбора и других бардов, а также собственного сочинения, например, про тот самый рабфак. Тогда я уже знал, что это такое. А еще он был профессиональным спортсменом и все еще, несмотря на учебу, активно участвовал в соревнованиях. В итоге стал дважды мастером спорта. В общем, человек-праздник, или лучше так: человек – вечный двигатель. 
Аркадий был невероятно дружелюбен, умел дружить и всегда готов был прийти на помощь, если таковая требовалась. Меня он выручал много раз, и других тоже. И вообще за каждого из нас был готов и в огонь, и в воду. Правда, иногда мы спорили, порой до хрипоты. Но случалось это нечасто, да и прошло давным-давно. Потом я сообразил, что спорили не из-за различных убеждений, а по причине расхождения во вкусах. И прав был Гесиод, сказавший: «Разны сужденья у разных, но мало кто верное знает».
 
Со временем Аркадий несколько сузил круг своего общения – все-таки очень тяжело всегда быть праздником для всех без исключения. Но он по-прежнему гостеприимен и хлебосолен, опять солнечно улыбчив и неизменно отзывчив.
 
А Юра Ершов на первых порах очень помог мне освоиться в новой жизни. Обстановка для меня, в ту пору 16-летнего юнца, была действительно совершенно новой. Он опекал меня, возможно, даже незаметно для самого себя. Как старший брат. Потом я узнал: его племянника тоже зовут Андрей – возможно, это тоже сыграло свою роль. Юра был интеллигентен (сам он посмеялся бы над такой характеристикой – опять-таки в силу скромности и интеллигентности), в чем главная заслуга его мамы, учительницы литературы, по-настоящему влюбленной в свой предмет, и очень доброй женщины. Однажды мне посчастливилось познакомиться с ней.
Юра был начитан, ценил юмор, очень любил анекдоты и каждый день приносил неизвестно откуда один свежий, а то и два-три. Это тоже очень сближало. С анекдотами в 70-е, если вы помните, все было хорошо – их появлялось просто несметное количество. Видимо, от хорошей и беззаботной жизни. Просто сравните.
 
Получилось так, что с Ершовым мы прожили в общежитии целых пять лет. И остались друзьями на всю жизнь. Наверное, по-другому быть не могло – столько лет терпеть друг друга, и вдруг разбежаться. Нет, разумеется, иногда случались размолвки. Редко, но бывало. Один раз целых полгода не общались. Это уже после окончания обучения. Но все сиюминутное и неважное неизменно прощалось и забывалось. Всегда есть главное, настоящее, а есть второстепенное, которое просто изо всех сил старается казаться главным.
 
На футбол, хоккей и прочие состязания мы чаще всего отправлялись втроем – Ваня Поздняков (Васильич), Юра и я. Васильич болел за «Спартак», я за «Динамо». Ершов ни за кого не болел, но активно сопереживал обоим. То же самое касается «Тайваня» и прочих культурных заведений. Нет, совсем не в том смысле, что Ершов просто сопереживал.
Ваня для Юры долгое время был лучшим другом. От некоторых доводилось слушать, что Васильич попроще, чем его соседи по комнате. Но это была только видимость. За внешней простоватостью, скорее нарочитой (ведь так гораздо проще сходиться с людьми), скрывалась и цельность, и целеустремленность, и мудрость. И не только житейская. А для меня Васильич всегда оставался наибольшей загадкой среди всех моих соседей. И, к слову, из всех из нас защитился только он один. 
 
А еще Васильич зарекомендовал себя мастером на все руки. Во-первых, он был профессиональным электриком, а во-вторых, все детство и юность провел в деревне. А в деревне все мужики мастера. По крайней мере, так было в те годы. Косил Ваня так, что было любо-дорого посмотреть. Во время Сатинской практики жители деревни, что на левом берегу Протвы (кажется, называлась она Дедюевкой), наперебой приглашали Васильича установить телевизионную антенну или сделать еще что-нибудь электрическое по хозяйству. Мы с Ершовым ему помогали – по мере сил и умения, а в благодарность хозяева накрывали стол, и мы вместе смотрели трансляцию какого-нибудь футбольного матча. Ваня знал календарь игр и договаривался с хозяевами на нужный день.
 
А вот всю радио- и телевизионную технику чинил Курт. У него в руках вообще все горело, то есть работало. А еще он фотографировал. Не просто фотографировал – создавал настоящие портреты, пейзажи и прочее. Львиная доля снимков, хранящихся у каждого из нас – его рук дело. Время от времени разглядывая эти черно-белые картинки, а часто настоящие произведения, мы – с радостью или грустью – погружаемся в свое прошлое, но иногда забываем, кто все это запечатлел. А надо бы помнить. Однажды весь его фотоархив студенческой поры, к огромному сожалению, сгорел. Что-то безвозвратно пропало. Но он продолжал и продолжает снимать. За что ему огромное спасибо. 
 
Валентин пользовался безусловным авторитетом – не только в комнате, но и на курсе в целом, за малым исключением. Во-первых, он был старше других (на всем курсе только Коля Киян «перерос» его). Во-вторых, обладал богатым жизненным опытом: к тому времени он уже несколько сезонов провел в полях, и не где-нибудь, а на Чукотке и в ее окрестностях. В-третьих, никогда не сидел без дела, и работал на совесть. Так и продолжает работать. Очень требователен к себе, да и к другим тоже, весьма въедлив, порой резковат. Впрочем, возможно, без всего этого пестрого набора Курт не стал бы первоклассным специалистом и беспощадным критиком в своей любимой картографии.
 
ГОСТИ. ПРОВОДЫ И ВСТРЕЧИ
 
Гостей в нашей комнате всегда было немало. И вовсе не потому, что Курт был старостой курса, Аркадий – комсоргом курса, а Ершов – парторгом. Кстати, очень высокая плотность начальников на один квадратный метр. Чаще других заходили Сергей Кудимов, Герасим Ким, Сережа Панкратов, Володя Волков. Бывали в гостях и девушки. Частыми гостями были сокурсницы Тома Федорец (впоследствии Янина), Лена Ситникова (впоследствии Позднякова), Оля Широких – все из одной комнаты, вроде бы 337-й. Или 338-й. Заходили и девушки двумя курсами старше – Нина Малородова (впоследствии Куртеева), Лида Богданова и другие.
 
Когда в начале второго курса Куртеев выбыл из состава по уважительной причине (по семейным обстоятельствам), вместо него в нашу комнату вселился хорошо знакомый всем нам Сережа Кудимов, весьма импозантный мужчина, отличный товарищ и просто интересный человек.
 
Лед тронулся. Следующим съехал Ваня, потом Аркадий, потом Кудимов. Причина была одна и та же. Хотя нет, три: одну звали Лена Ситникова, вторую – Света Кулинская, третью – Галя Недоступенко. Так что в общежитие, располагающееся в главном здании МГУ, мы с Ершовым въехали вдвоем. Впрочем, некоторое время нашим соседом был Серега Санников.
  
ПРИКОЛЫ - БЕЗОБИДНЫЕ И ПОЧТИ БЕЗОБИДНЫЕ 
 
Одной из традиций 321-й комнаты (спустя год – 221-й, а еще через год – не помню точно) было сочинение стихов, посвященных кому-либо из соседей – и по поводу, и просто так, от живости характера. Начали эту игру, как сейчас помню, Вишняков и Кудимов, потом и мы с Ершовым втянулись. Поэтом никто не стал, но привычка сохранилась надолго. Один раз это вылилось в целое выступление на сцене ДК МГУ в День географа. Номер был посвящен моей науке – палеогеографии.
 
Розыгрыши в 321-й любили все. Розыгрыши самые разные. Так, перед сном в койку кому-то из соседей – то одному, то другому – подбрасывали какие-либо предметы. Это могли быть ложки или что-нибудь другое, не совсем подходящее для сна. Кому-то к пружинам кровати привязали десятка полтора пустых бутылок (конечно, из-под лимонада). Когда хозяин плюхнулся на свое место, раздался громкий перезвон – к радости присутствующих. Да и что такое какие-то жалкие два часа, потраченные на привязывание к сетке «колокольчиков», а потом на их отвязывание, по сравнению с пятью минутами здорового смеха, который, как известно, продлевает жизнь.
 
Наибольшую изобретательность в таких розыгрышах демонстрировал, конечно же, технически продвинутый Курт. Однажды ранним-ранним утром рядом с мирно спавшим Ершовым поставили заведенный будильник. Услышав страшный звон прямо над своим ухом, Юра, еще не проснувшись, машинально схватил часовой механизм и вышвырнул его в окно. Слава богу, было жаркое лето, и окна были распахнуты настежь. И утро было раннее, поэтому под окнами тоже никто не пострадал. Как-то после Нового года Ершову под одеяло положили живую елку, что осталась после празднования. Юра обнаружил сюрприз уже глубокой ночью, но, как человек интеллигентный и очень выдержанный, сказал всего два или три тихих слова.
 
Помнится, я увидел на своей койке незнакомый предмет и, разумеется, взял его, чтобы перенести куда-нибудь. Неслабый удар током пронзил все тело, меня затрясло, а разжать руку я не мог. Так продолжалось несколько секунд. Кому-то было смешно, мне – не очень.
 
И еще один случай. Курт и я (каюсь!) решили подшутить над Ваней Поздняковым. Тот вместе с Ершовым на ночь глядя ушел заниматься в читалку, а мы взяли и разобрали его кровать: панцирный блок отдельно, спинки отдельно. Одеяло и белье аккуратно собрали и повесили на стул. Но наши соседи засиделись, и я их не дождался, заснул. А проснулся от громких звуков из угла Курта – ему тогда слегка досталось от Васильича. Я почему-то уцелел. Вот после этого эпизода вся история с розыгрышами закончилась.
 
ЭПИЛОГ
 
Кого-то из тех, о ком я вспомнил, уже нет. Но когда я готовил этот текст, живо представлял себе каждого из близких друзей, задавал всем вопросы, если в чем-то сомневался, иногда получал ответы. Поэтому написал так, как будто все они и сейчас с нами. Собственно, так и есть на самом деле. 
 
2-й курс. День свадьбы Вани Позднякова. В холле общежития.
Слева направо: Валентин Куртеев, Юрий Ершов, Иван Поздняков, Сергей Кудимов, Андрей Шемарин
 
Середина 2000-х. На встрече курса. Слева направо: Аркадий Вишняков, Андрей Шемарин, Юрий Ершов, Валентин Куртеев
 
1976 год. Субботник. Слева направо: 1-й ряд (лежат): Аркадий Вишняков и Сергей Кудимов.
2-й ряд (сидят): Михаил Васильев, Ольга Бурмистрова, Александр Олейников.
3-й ряд: Борис Бурлаков, Андрей Шемарин, Евгений Домогацких, Сергей Санников
 
1976 год. Субботник. Слева направо: сидят Евгений Домогацких, Сергей Санников;
стоят: Борис Бурлаков, Ольга Бурмистрова, Михаил Васильев, Аркадий Вишняков, Андрей Шемарин
 
 
Студенты Андрей Шемарин и Юрий Ершов
 
В Лужниках. Слева направо: Юрий Ершов, Андрей Шемарин, Сергей Санников
 
На сборах в Ейске. Слева направо: Иван Поздняков, Андрей Шемарин, Юрий Ершов
 
Середина 80-х. На даче Вишняковых (ныне дача Ершовых).
1-й ряд – Андрей Шемарин, Филипп Вишняков, кот. 2-й ряд: Аркадий Вишняков, Иван Поздняков
 
2016 год. Андрей Шемарин и Юрий Ершов
 
2018 год. Андрей Шемарин и Юрий Ершов
 
На даче у Ершовых. Слева направо: Валентин Куртеев, Андрей Шемарин, Юрий и Татьяна Ершовы, Алла и Алексей Репины
 
На даче у Ершовых. Слева направо: Нина Куртеева, Андрей Шемарин, Елена Позднякова, Юрий и Татьяна Ершовы.
 
Автор воспоминаний Андрей Шемарин. 1974 год. Меридиональная практика.
Где-то на полдороге между Воронежем и Усть-Лабинском
 
Автор воспоминаний Андрей Шемарин, выпускник кафедры общей физической географии и палеогеографии 1977 года, 
редактор, автор 11 книг – одной художественной и десяти научно-популярных (две из них в соавторстве).
1989 год. В гостях у А. Вишнякова, точнее на праздновании его 40-летия
 
АНДРЕЙ ШЕМАРИН, выпускник кафедры общей физической географии и палеогеографии 1977 года, редактор, автор 11 книг – одной художественной и десяти научно-популярных (две из них в соавторстве)
 
ОБЩЕЖИТИЕ — ОБЩЕБЫТИЕ, ИЛИ КОГДА МЫ БЫЛИ...
 
В жизни каждого человека (или почти каждого) есть незабываемые дни, месяцы, годы. Для меня одним из самых ярких и запоминающихся стал 1972 год – время поступления на Геофак. Причем не какой-то эпизод, а почти весь год целиком. Он вместил в себя очень многое – и выпускные экзамены в школе, и – почти сразу – вступительные в МГУ, и каникулы под названием «Сатинский стройотряд», и начало учебы на факультете. Ведь лекции читали такие светила отечественной и мировой науки, как Ю. Г. Саушкин, Г. П. Горшков, М. А. Глазовская, К. К. Марков, А. Г. Воронов и другие. 
 
Прежде всего, запомнилась история поступления. На собеседовании два аспиранта спросили меня о школьном аттестате и заключили: «С четверками по математике и физике, да еще полученными в Мурманске, поступить тебе будет очень-очень сложно». Довольно странное представление о моем городе было у некоторых географов. 
Самым первым, кого я увидел на...
свернуть
25:07:2022
 
 
Географам повезло. ВЛАДИМИР ВЫСОЦКИЙ выступал на геофаке 4 раза: в аудитории 2109 - в 1966, 1968 и 1978 гг. и в Сатино - в 1974 г. 
Для тех, кто не знает об этом, особенно для новых поколений географов, повторяем нашу старую, самую популярную на Геограде, публикацию 2015 года:
- на нашем сайте - http://www.geograd.ru/news/12377
- на странице Геоград в Facebook - https://www.facebook.com/Geograd/posts/859135900790779
 
Кстати, В. Высоцкий - ровесник геофака. 
 
На фото Владимир Высоцкий на концерте в ауд. 2109 в 1978 году. Автор фотографии кто-то из братьев Мамаевых: либо Иван, либо Владимир.
 
 
 
От Галины Антоновой (выпуск 1978 года): · 
Эта фотография с концерта В.Высоцкого в Сатино 4 июля 1974 года. Автор фото - Володя Кирин.
 
 
 
Географам повезло. ВЛАДИМИР ВЫСОЦКИЙ выступал на геофаке 4 раза: в аудитории 2109 - в 1966, 1968 и 1978 гг. и в Сатино - в 1974 г. 
Для тех, кто не знает об этом, особенно для новых поколений географов, повторяем нашу старую, самую популярную на Геограде, публикацию 2015 года:
- на нашем сайте - http://www.geograd.ru/news/12377
- на странице Геоград в Facebook - https://www.facebook.com/Geograd/posts/859135900790779
 
Кстати, В. Высоцкий - ровесник геофака. 
 
На фото Владимир Высоцкий на концерте в ауд. 2109 в 1978 году. Автор фотографии кто-то из братьев Мамаевых: либо Иван, либо Владимир.
 
 
 
От Галины Антоновой (выпуск 1978 года): · 
Эта фотография с концерта В....
свернуть
23:07:2022
 
 
С ДНЁМ РОЖДЕНИЯ, любимый факультет! Живи долго и будь востребован!
С нашим общим праздником, друзья-географы!
 
Вот результаты опроса, который проводится на нашем сайте "Объединения выпускников ГФ МГУ":
 
1. ЕСЛИ ВНОВЬ ВЫБИРАТЬ ОБРАЗОВАНИЕ, СТАЛИ БЫ ВЫ ПОСТУПАТЬ НА ГЕОФАК?
 
ДА - 80% (1602 голоса)
СКОРЕЕ ДА, чем нет - 0% (2 голоса)
СКОРЕЕ НЕТ, чем да - 0% (2 голоса)
НЕТ - 14% (272 голоса)
ЗАТРУДНЯЮСЬ ответить - 6% (122 голоса)
 
ВСЕГО: 2000 человек
 
 
2. В КАКОЙ МЕРЕ ПРИГОДИЛОСЬ ВАМ ПОЛУЧЕННОЕ НА ГЕОФАКЕ ОБРАЗОВАНИЕ?
 
- Приобретённые знания и навыки были достаточны для немедленного начала профессиональной деятельности - 40% (410 голосов)
- Можно было начать работу после непродолжительного обучения/стажировки - 8% (86 голосов)
- Полученное образование расширило кругозор и дало базу для дальнейшего накопления знаний и навыков - 44% (447 голосов)
- Полученные знания не пригодились, пришлось осваивать профессию "с нуля" - 4% (36 голосов)
- Затрудняюсь ответить - 5% (49 голосов)
 
ВСЕГО: 1028 человек
 
 
НЕКОТОРЫЕ ВЕХИ БОЛЬШОГО ПУТИ:
 
- 1884 г. на историко-филологическом факультете была учреждена кафедра географии и этнографии, которую возглавил Д.Н. Анучин, назначенный экстраординарным профессором по новой кафедре и занимавший ее бессменно вплоть до 1919 г.
 
- В 1888 г. кафедра географии и этнографии была передана физико-математическому факультету.
 
- В 1912 г. по инициативе Д.Н. Анучина в Московском университете была открыта специальность «География» (110 лет назад!).
 
- В 1919 г. кафедра географии и этнографии физико-математического факультета была разделена на отдельные кафедры: географии и антропологии. Последнюю продолжал возглавлять Д.Н. Анучин, а кафедра географии стала основой будущего географического факультета МГУ.
 
- В 1923 г. на физико-математическом факультете работали отделения: биологическое и геолого-географическое. Из последнего в 1926 г., по инициативе А.А. Борзова, было организовано самостоятельное географическое отделение «с тремя специализациями: физическая география, география населения и страноведение (краеведение).
 
- В 1929 г. на отделении открылась специальность и кафедра экономической географии во главе с приглашенным для работы в МГУ проф. Н.Н. Баранским.
 
- В 1930 г. в университете открываются физико-механический и биологический факультеты (на базе бывшего физико-математического факультета). В составе биологического факультета три отделения, в том числе почвенно-географическое с кафедрами физикогеографии  и Географическим музеем (А.А. Борзов) и кафедрой экономической географии с кабинетом (Н.Н. Баранский).
 
- В 1931 г. факультетско-кафедральная структура в МГУ была ликвидирована. Образовано несколько самостоятельных отделений, в том числе географическое, на котором действовали кафедры геодезии и картографии (В.М. Никифоров), физической географии (А.А. Борзов, 1931 1933), экономической географии (Н.Н. Баранский), геологии. 
 
- В 1933 г. после восстановления в университете факультетской системы эти кафедры вошли в структуру почвенно-географического факультета, созданного на базе почвенно-географического отделения бывшего биологического факультета. В состав нового факультета вошли почвенный и географический отделы, НИИ почвоведения и НИИ географии. На факультете открылись специальности: генезис и география почв; физика и химия почв; грунтоведение, физическая география; физическое страноведение; экономическая география.
 
- В 1934 г. на почвенно-географическом факультете в результате разделения кафедры экономической географии были созданы кафедры экономической географии СССР (Н.Н. Баранский) и экономической географии капиталистических стран (И.А. Витвер).
 
- В 1938 г. географический факультет становится самостоятельным структурным подразделением Московского университета
На факультете открываются кафедры общей физической географии (Б.П. Орлов, существовала до 1953 г.); физической географии СССР (А.А. Борзов; с 1992 г. – кафедра физической географии и ландшафтоведения); физической географии зарубежных стран (Б.Ф. Добрынин; с 1989 г. – физической географии мира и геоэкологии). В состав факультета вошли также кафедры экономической географии СССР (Н.Н. Баранский; с 1992 г. – экономической и социальной географии России); картографии и геодезии (П.В. Дензин; с 1989 – картографии и геоинформатики); экономической географии капиталистических стран (И.А. Витвер; с 1991 г. – социальной-экономической географии зарубежных стран); Институт географии. На факультете в то время обучалось 625 студентов.
 
Информация по истории факультета с сайта ГФ МГУ.
 
Посмотрите эти уникальные фотографии наших предшественников! 
(Лучше их смотреть на странице Геоград в Facebook, т.к. там возможно их существенно увеличить - http://www.facebook.com/Geograd)
 
Ударный выпуск 1932 года Географического отделения Московского Государственного Университета (1928-1932 гг.). Они закончили МГУ 90 лет назад!
В 1931 г. факультетско-кафедральная структура в МГУ была ликвидирована. Образовано несколько самостоятельных отделений, в том числе географическое, на котором действовали кафедры геодезии и картографии (В.М. Никифоров), физической географии (А.А. Борзов, 1931 1933), экономической географии (Н.Н. Баранский), геологии.
 
                                     Выпуск 1940 года Географического факультета Московского Государственного Университета (1936-1940 гг.).
 
 
Выпуск в июле 1939 и январе 1940 гг. Географического факультета Московского Государственного Университета.
К сожалению, трудно понять, почему указаны 2 года, это один или 2 выпуска. Но на фотографии написано "Выпуск".

 

 
 
С ДНЁМ РОЖДЕНИЯ, любимый факультет! Живи долго и будь востребован!
С нашим общим праздником, друзья-географы!
 
Вот результаты опроса, который проводится на нашем сайте "Объединения выпускников ГФ МГУ":
 
1. ЕСЛИ ВНОВЬ ВЫБИРАТЬ ОБРАЗОВАНИЕ, СТАЛИ БЫ ВЫ ПОСТУПАТЬ НА ГЕОФАК?
 
ДА - 80% (1602 голоса)
СКОРЕЕ ДА, чем нет - 0% (2 голоса)
СКОРЕЕ НЕТ, чем да - 0% (2 голоса)
НЕТ - 14% (272 голоса)
ЗАТРУДНЯЮСЬ ответить - 6% (122 голоса)
 
ВСЕГО: 2000 человек
 
 
2. В КАКОЙ МЕРЕ ПРИГОДИЛОСЬ ВАМ ПОЛУЧЕННОЕ НА ГЕОФАКЕ ОБРАЗОВАНИЕ?
 
- Приобретённые знания и навыки были достаточны для немедленного начала профессиональной деятельности - 40% (410 голосов)
- Можно было начать работу после непродолжительного обучения/стажировки - 8% (86 голосов)
- Полученное образование расширило кругозор и дало базу для дальнейшего накопления...
свернуть
20:07:2022
 
На Геограде уже опубликованы воспоминания ИГОРЯ РЫЖОВА о Сатино ("И будет сниться Сатино ночами"). Сегодня новое погружение в студенческое прошлое. Рассказывают выпускники юбилейного курса ИГОРЬ РЫЖОВ и АНАТОЛИЙ ЯКОВЛЕВ.
 
ЖАРКОЕ ЛЕТО 1972
 
ИГОРЬ РЫЖОВ, абитуриент геофака МГУ полувековой давности, впоследствии студент кафедры геоморфологии
 
Поезд в Москву прибыл ранним утром, только-только метро открылось. И вот уже часам к шести я неуютно устроился, лежа на жесткой деревянной лавочке в скверике возле памятника стоящему М.В. Ломоносову (потому, как есть еще и сидящий, у старого корпуса на Охотном ряду. Хотя "Кто ж его посадит? Он же памятник!» (С). В ожидании открытия огромных, с бронзовыми украшениями, дверей монументального здания университета под шпилем, умял выданные мне в дорогу пирожки, ухитрившись не измазать документы, приготовленные для поступления.                                                                                                     
 
Как сдавал эти самые документы и оформлялся в общежитие (зона «Г», первый этаж, окна во двор), помню смутно. Вероятно, психологической доминантой было ожидание экзаменов, и вообще, новая, необычная обстановка. Один в чужом городе (не считая одноклассников, которые тоже поступали в университет, и поступили, один на мехмат, другой на физфак, вот такой у нас был выпускной класс). Весь подготовительный интеллектуальный багаж состоял в изучении "Пособия для поступающих в МГУ". Ну, и, конечно, золотой медали и, соответственно, высшего балла аттестата (как же это мне потом пригодилось!) в специализированной физико-математической школе. Школьные учебники по литературе и географии привезены были из дома, математику с физикой я легкомысленно считал для себя проходными, поскольку в 9-10 классе мы в школе щелкали задания повышенной сложности, в т.ч. олимпиадные и из журнала «Квант», как орешки.
 
Была страшная жара, причем практически все лето. Спасались в душных тесных комнатках зоны «Г», накрываясь на ночь мокрыми простынями, которые через час высыхали совершенно. Вместо свежего воздуха из распахнутого окна тянуло сладковатым торфяным дымком. Любопытно, что я с удовольствием делился своими, не такими уж глубокими школьными знаниями, с теми, у кого они были еще менее глубокими. Не приходило в голову, что вступительные экзамены, это жесткая конкуренция. 
 
После не слишком усердных занятий «повторения пройденного» с  собратьями-абитуриентами ходили купаться в бассейн, что между рядами университетских научных светил в виде серых гранитных бюстов. Тогда этого никто не запрещал, и мы радостно плескались среди металлических лягушек и кувшинок, покрашенных в ядовито-зеленый, желтый и белый цвета.
 
По вечерам, когда столовая в зоне «Б» уже не работала, в массивном чайнике из светлого металла (чугуний?) проголодавшиеся после занятий и купания, мы, абитуриенты, варили сосиски, в нем же вместо чая заваривали напиток из апельсиновых корочек, его противный вкус и запах до сих пор помню. И запах жареной картошки с кухни. А еще – темно-оранжевый цвет мастики для паркета, что маркировал подошвы ног и обуви.
 
В 1972 г. появилось новшество – при зачислении учитывался средний балл аттестата. Ну, и, конечно, золотым медалистам достаточно было на отлично сдать первый экзамен, как раз математику. На это и у меня была надежда, но увы! Письменный экзамен по ней проходил в огромной аудитории, вроде бы, в БФА (Большая физическая аудитория). Пять или шесть заданий для меня не составили никакой сложности, даже осталось время на проверку. И каким же было разочарование, когда на огромном и пугающем своими черными квадратами панно, вывешенном на торцевой стороне здания физфака(?), свой абитуриентский номер я увидел на синем (или зеленом?) фоне, что означало трагичные три балла! Утешало только, что черных квадратов с номерами-двойками было еще больше, а мой, троечный, давал надежду на дальнейшие испытания… Оказалось, что из-за (честно скажем) самонадеянности, в каком-то из тригонометрических заданий я не указал традиционное «при n = ± 1, ± 2,± 3 и так далее». Совершеннейшая формальность, как я тогда подумал. Теперь-то я понимаю, что первый экзамен, помимо всего прочего, должен был отсеять как можно больше абитуриентов, оставляя свободу маневра для приемной комиссии. Именно эту задачу он (экзамен по математике) и должен был решать, и решил.
                                                                       
Подать апелляцию мне не пришло в голову (я тогда и слова-то такого не знал). А может, на четверочку бы и вытянул, кто знает. Ведь решил я все правильно! Но нет худа без добра – моральное напряжение у меня спало, в запасе оставался более поздний вариант с вступительными экзаменами в МИИГАиК (геодезия и картография), куда, ведомый юношеским максимализмом (как же, зря, что ли высшую математику изучал еще в школе) и ожидаемой полевой романтикой, я и собирался поступать с самого начала. К тому же, говорили, что с любыми вступительными баллами после МГУ туда возьмут без дополнительных экзаменов. До сих пор не знаю, так это было или нет.
 
Вторым экзаменом было сочинение, грамотность у меня была на уровне, способность излагать свои (и чужие) мысли — тоже. По творчеству Маяковского что-то написал, получил добротную четверку и на сём успокоился.
 
Ну, и на физике повторилась та же история, что и с математикой. Спешка и самонадеянность сыграли плохую шутку, что материализовалось в очередной трояк. Это уж вовсе меня не взволновало: максима «Как будет, так и будет» помогла сохранить душевное равновесие.
 
Заключительный экзамен по географии не представлял трудности от слова совсем. И карту я знал хорошо, и номенклатуру, и процессы и закономерности, особенно по физической географии, немного хуже по экономической. Прочитанная еще в школе замечательная книга академика С.В. Обручева «Занимательная геология», несмотря на свое «непрофильное» для экзамена по географии название, на самом деле излагала законы физической географии, динамической геологии и геоморфологии, да еще доступным языком с обилием примеров, рисунков и фотографий. Короче говоря, мне без раздумий поставили «отлично». А когда экзаменатор посмотрел в мою ведомость и увидел остальные оценки, то не сдержал эмоций: «Ах, как жаль! С такими знаниями по географии мы бы Вас обязательно взяли, но две тройки!» С тем мы и распрощались, причем мне казалось, что я распрощался и с университетом.
                                                                       
А теперь немного арифметики. Сумма баллов, как нетрудно подсчитать, у меня составила пятнадцать, плюс еще пять за отличный аттестат. Итого двадцать полновесных, честно заработанных баллов. А проходной балл был на один больше, Но...! Оказалось, что существует такое понятие, как «полупроходной балл», и ситуация недобора студентов. И при наличии у меня (и у любого абитуриента с такими же оценками) золотой медали, можно было попасть в заветный список зачисленных. Я и попал, о чем ни разу не пожалел до сих пор.
 
Волнение толпы абитуриентов возле вывешенных списков зачисленных не поддается описанию. В таком напряжении немудрено было не с первого раза обнаружить свой заветный номер и фамилию. Барышня с похожей фамилией (впоследствии староста нашей группы геоморфологов, Светлана Рыжкова) в отчаянии воскликнула: «Какой-то Рыжов есть, а меня нету!».  Вспоминается толпа возбужденных и радостных абитуриентов (или уже студентов?) на 18 этаже при оформлении дальнейших документов. Вдоль огромной очереди гомонящих юношей и девушек бегал Саша Мартынов и ко всем приставал: «Ты откуда, из Астрахани? Привезешь мне рыбки… А ты откуда?».
 
Сразу после зачисления и оформления документов я с гордостью отправил телеграмму домой (почтовое отделение было в зоне «В», если не ошибаюсь), рассчитывая, что теперь можно расслабиться и отдохнуть, встретиться и пообщаться с одноклассниками, которые с разной степенью успеха тоже поступали в ведущие вузы страны, в основном, в военные училища. Но не тут-то было, меня, как и многих ребят с первого, еще не начавшегося курса, ожидал сюрприз… Но об этом – в другой раз.
 
Об авторе подробнее: Рыжов Игорь Николаевич, выпускник каф. геоморфологии 1977 г., кандидат геол.-мин. наук, некогда - научный сотрудник Ин-та геологии Коми филиала АН СССР, впоследствии - преподаватель кучи географических, геологических и экологических дисциплин различным студентам, в т.ч. в МНЭПУ и Международном Университете в Москве; координатор учебных программ в проектах UNDP и UNEP, эксперт независимого экологического рейтингового агентства НЭРА (позже - Интерфакс-ЭРА), консультант в области экологического образования, автор учебных и научно популярных книг для школьников об экологии.
 
 
КАК Я ЧУТЬ НЕ СПАЛИЛ РОДНОЙ ФАКУЛЬТЕТ
 
АНАТОЛИЙ ЯКОВЛЕВ, выпускник кафедры физической географии СССР 1977 года
 
— Дай-ка мне тряпку, Иван Царевич! — выдаю голосом популярной в те годы Авдотьи Никитичны не по тексту.
— Где я тебе ее возьму? — наш Иван Царевич (Коля Тюренков) обескуражен не по-детски.
— Да вон на доске лежит, — быстро ориентируюсь я: наш самодеятельный спектакль явно пошел не по плану.
 
На первом курсе у нас был какой-то смотр самодеятельности. И наша первая группа под руководство Лены Кирсановой ставила спектакль. Суть  его я уже плохо помню. Помню только, что Ивану Царевичу для чего-то нужен был философский камень. Он его долго не мог найти и последней надеждой была Баба Яга. Излишне говорить, что эту эротичную старуху играл я.
 
Меня таки уломали нарядиться в юбку, разнеможную супер модную кофту, напялили специально для этого купленный огненно рыжий парик. И в довершение всего этого театрального шабаша «заштукатурили» дефицитной импортной косметикой и заставили обуться в туфли на невероятно высоких шпильках. Так что получилась вполне себе «эротичная» Баба Яга.
 
Дух социалистического реализма требовал полной достоверности на сцене. Поэтому нужно было как-то эффектно синтезировать этот философский камень. За помощью я отправился на химический факультет.
 
Подробно рассказал гениальную режиссерскую задумку и попросил помочь сотворить эффектный химический опыт. Ну чтобы камень этот возникал не из воздуха. В результате мне предложили опыт с кучей дыма, предупредив, что смешивать реактивы с водой нужно в строгой пропорции, иначе реакция не пойдет. А для подстраховки на всякий случай подготовили второй опыт. Ну вы помните, когда поджигают горку какого-то вещества (уже и не вспомню его названия) и оно эффектно горит, напоминая извержение вулкана.
 
Излишне говорить, что первый опыт не получился. Видимо, я в творческом экстазе пропорции все-таки нарушил. И мне, стало быть, нужно было поджигать «вулкан». А «тазик», в котором я химичил, залит водой. Вот я и напряг Ивана Царевича не по сценарию.
 
Благополучно спалив вулкан и получив философский камень, я, походкой дешевой жрицы любви, удалился. Стою в мужском заведении, смываю с себя «штукатурку» и слышу жуткие вопли. Оказалось, что первая реакция, которая у меня «не пошла», вдруг не вовремя началась. Как там дальше все происходило, для меня неведомо. Только в результате раскалившиеся химические колбы и склянки, источающие клубы дыма, чудом выволокли из аудитории 1807 в коридор и водрузили на стол, который потом все пять лет своей прожженной в центре столешницей напоминал мне мой первый «театральный» опыт.
 
Так я искусства для чуть было не спалил родной факультет.
 
P.S. А картина, говорят, действительно была эффектной.
 
АНАТОЛИЙ ЯКОВЛЕВ о себе:
По специальности не работал ни одного дня, сразу ударившись в "ветродуи". В гидрометслужбе проработал почти четверть века, после чего подался в журналистику и 15 лет был издателем и главным редактором московской городской газеты.
 
От Геограда: Анатолий Яковлев был на отечественном телевидении одним из первых наших географов, кто живо и доходчиво сообщал зрителям прогноз погоды на главном канале в программе "Время". Позже уже появились Александр Беляев ("профессор по погоде"), Андрей Скворцов и многочисленные географини..
 
Игорь Рыжов, абитуриент геофака МГУ полувековой давности,
впоследствии выпускник кафедры геоморфологии 1977 года
 
Игорь Николаевич Рыжов, выпускник каф. геоморфологии 1977 г., кандидат геол.-мин. наук, некогда - научный сотрудник Ин-та геологии Коми филиала АН СССР, впоследствии - преподаватель кучи географических, геологических и экологических дисциплин различным студентам, в т.ч. в МНЭПУ и Международном Университете в Москве; координатор учебных программ в проектах UNDP и UNEP, эксперт независимого экологического рейтингового агентства НЭРА (позже - Интерфакс-ЭРА), консультант в области экологического образования, автор учебных и научно популярных книг для школьников об экологии.
 
Анатолий Яковлев был на отечественном телевидении одним из первых наших географов,
кто живо и доходчиво сообщал зрителям прогноз погоды на главном канале в программе "Время"
 
Анаталий Яковлев. Это фото в Гидрометцентре для интервью в газете "Неделя"
сделал фотокорр "Известий" Виктор Ахломов
 
Анатолий Яковлев (справа) с научным руководителем «Гидрометцентра
России» и нашим выпускником Романом Вильфандом. Июль 2022 года
 
 
На Геограде уже опубликованы воспоминания ИГОРЯ РЫЖОВА о Сатино ("И будет сниться Сатино ночами"). Сегодня новое погружение в студенческое прошлое. Рассказывают выпускники юбилейного курса ИГОРЬ РЫЖОВ и АНАТОЛИЙ ЯКОВЛЕВ.
 
ЖАРКОЕ ЛЕТО 1972
 
ИГОРЬ РЫЖОВ, абитуриент геофака МГУ полувековой давности, впоследствии студент кафедры геоморфологии
 
Поезд в Москву прибыл ранним утром, только-только метро открылось. И вот уже часам к шести я неуютно устроился, лежа на жесткой деревянной лавочке в скверике возле памятника стоящему М.В. Ломоносову (потому, как есть еще и сидящий, у старого корпуса на Охотном ряду. Хотя "Кто ж его посадит? Он же памятник!» (С). В ожидании открытия огромных, с бронзовыми украшениями, дверей монументального здания университета под шпилем, умял выданные мне в дорогу пирожки, ухитрившись не измазать документы, приготовленные для поступления.                                                                       ...
свернуть
17:07:2022

НАТАЛЬЯ ЗУБАРЕВИЧ, доктор географических наук, профессор кафедры экономической и социальной географии ГФ МГУ

https://www.youtube.com/watch?v=JsCstbyqIbo

 

 

НАТАЛЬЯ ЗУБАРЕВИЧ, доктор географических наук, профессор кафедры экономической и социальной географии ГФ МГУ

https://www.youtube.com/watch?v=JsCstbyqIbo

 
...
свернуть
12:07:2022
 
 
ИГОРЬ РЫЖОВ, пятикратный обитатель базы геофака в Сатино, выпускник кафедры геоморфологии 1977 года
 
Для большинства студентов геофака МГУ знакомство с сатинской базой начиналось только после окончания первого курса. Но не для всех. Итак...
    
САТИНО. ВЕРСИЯ 1.0. ИЮЛЬ-АВГУСТ 1972 
                                                                                        
Восторженный и немного ошарашенный от успешного завершения вступительных экзаменов, я, молодой человек семнадцати лет, жарким летом 1972 года, вместе с другими юношами и девушками, попал в состав такого себе «стройотряда», который на условно-добровольной основе оказался на базе практики в д. Сатино. 
 
Несколько десятков ребят никто и не спрашивал, просто сказали – будете помогать оборудовать базу, где через год сами же будете жить и работать. А девушек, числом восемь (прямо как в известном французском фильме), выбрали, если не ошибаюсь, из тех, кто получил пятерку на первом экзамене. Все они были нашими «кормилицами» в хорошем смысле — готовили еду для разношерстной компании. Происходило это с разной степенью успешности, т.к. кухонный опыт у недавних московских школьниц, если и был, то совсем небольшой. Тем более, готовить пришлось на несколько десятков растущих и постоянно голодных организмов, и не на стационарной кухне, а в кое-как приспособленном сарайчике на допотопной плите. Кулинарным «шедевром» остался в памяти цыпленок, которого забыли (не знали, что надо?) выпотрошить, и камешки из его желудка хрустели на зубах. Зато хорошо запомнилось, что, оказывается, многие птицы клюют камешки для перетирания пищи. Сначала как следует готовить умела только Валя Щукина, выросшая далеко от столицы. Но и остальные девушки быстро научились. 
 
Жили мы в длинном фанерном бараке, который стоял между нынешней столовой и нынешними же студенческими домиками. На следующий год и камералили в нем же. Однажды на линейке перед нашим бараком один из преподавателей, руководивших процессом, И.В. Джерпетов, демонстрируя  квадратики темной фотобумаги, спросил, может ли кто из присутствующих найти на местности точку, наколотую на аэрофотоснимке (это как раз и были  темные квадратики, увиденные мною впервые). И вырыть на этой точке шурф. Не раздумывая ни секунды, Саша Мартынов и я отозвались первыми. Тогда он нам вручил по лопате (с клеймом на штыке, означающем повышенную прочность), снимок с указанием нужной точки, забыв сопроводить все это хоть каким-то объяснением. Главное, что он не подсказал, на какую глубину надо вырыть этот самый шурф. 
 
И мы двинулись в соседний лесок. Намеченную точку нашли без труда, помог мой туристический опыт ориентирования в горах Алтая и Сашины охотничьи навыки. Здоровья тогда у каждого было много, при весьма стройной юношеской комплекции (не то, что сейчас). В общем, за два дня мы, сменяясь в глубоком шурфе, отрыли что-то, годное, чтобы похоронить, если не молодого мамонта, то детеныша шерстистого носорога, причем в стоячем положении. В ходе процесса был момент, когда оказалось, что вылезти из свежевырытой «могилы» не так-то просто. Пришлось верхнему с помощью черенка лопаты вынимать нижнего. Про ступеньки-то ведь нам не сказали, а сами мы не догадались! Никакие почвенные горизонты нам тогда не были интересны, мы и не подозревали об их существовании. Правда, один глубинный горизонт поневоле запомнился — железистые стяжения каменной прочности, т.н. ортштейн. Хваленые клейменые лопаты при его прохождении заворачивались трубочкой. Но усердие превозмогает и рассудок, общими усилиями прошли и этот горизонт. В образовавшийся шурф-монстр почти трехметровой глубины за ночь нападало всякой живности — лягушат, многоножек, жуков, которых мы милосердно освободили. Вернувшийся с проверкой Джерпетов сперва сделал круглые глаза, потом произнес: «Ну, вы, ребята, даёте!». Оказывается, надо было вырыть нормальный шурф чуть больше метра глубиной, с тремя ступеньками, не более того. Кто ж знал!
 
По вечерам у нагретой солнцем стенки нашего жилого барака собирались импровизированные компании вчерашних абитуриентов, знакомились, делились впечатлениями, слушали рассказы и песни студентов более старших курсов. Запомнилась песня «Дом восходящего солнца», которую в собственном гитарном сопровождении исполнял, по-моему, Сергей Кирпиченков, молодой человек с румянцем во всю щеку. Были среди нас и другие таланты. Так, любому, кто попросит, один молодой человек (не вспомню кто) за полчаса рисовал пером и тушью портрет на заказ или сюжетный рисунок. Мне, кроме собственного портрета, достался рыцарь на коне, выполненный в стиле гравюр Альбрехта Дюрера. Где-то затерялось всё среди семейного бумажного архива.                                                                               
 
САТИНО. ВЕРСИЯ 2.0. МАЙ 1973
                                   
И это еще не про полевую практику, а вовсе даже про весенний «стройотряд». Почему в кавычках? А потому что без зарплаты. Зато всем, кто откликнулся на призыв поработать, обещали начислить стипендию, даже с тройкой в весенней сессии. Это стимулировало многих, в том числе и меня. 
 
Повторилась та же история с математикой, что на вступительных экзаменах. В нашей группе семинары по высшей математике вел аспирант мехмата, некто Алёшин, жизнерадостный молодой человек, носивший модный замшевый пиджак. И он очень меня уважал за уровень математической  подготовки. А чего же было не уважать-то? Почти весь курс я изучил еще в школе, и матанализ, и аналитическую геометрию, и много чего. Ну, а лекции всему курсу читал, как многие помнят, доцент Рыбников, въедливый формалист, типичный математик. И на экзамене я должен был подгадать, чтобы сдавать Алёшину, с которым не было бы проблем вообще. И вдруг Рыбников освободился, спрашивает, кто готов. Я опрометчиво отозвался, но то ли вопрос оказался не совсем знакомым, то ли он вспомнил, что не все лекции я посещал… Короче говоря, вышел я из 1807 с тремя баллами в зачетке. Вся оставшаяся группа окаменела. Уж если мне не удалось хорошо сдать, что же об остальных говорить. Но волновались они напрасно, сдали более менее прилично. А причина была в том, что вместо подготовки к экзамену я два дня в составе отряда по борьбе с браконьерством (был такой, БСБ сокращенно, и он заслуживает отдельного описания) провел в подмосковных лесах, выслеживая нарушителей. Ну, и на холодной ночевке простудился, было не до экзамена. Единственную тройку получил за пять лет (и четверок три или четыре). Уже на пятом курсе меня уговаривали пересдать математику, чтобы претендовать на т.н. «красный» диплом. Я в ответ процитировав старую студенческую мудрость: «Лучше иметь красную рожу и синие корочки, чем синюю рожу и красные корочки». Кстати, в последующей профессиональной карьере никто ни разу не поинтересовался цветом моего диплома...                                                                 
 
Но вернемся к сатинским стройотрядовским будням. Весеннюю сессию будущие стройотрядовцы сдали досрочно и двинулись на базу практики, уже во второй раз. Жили мы все тогда, человек двадцать пять, в деревянном домике напротив столовой, где позже хранилось геодезическое, метео- и гидрологическое оборудование. Со склада нам выдали спецодежду, из которой особо отмечу широченные штаны, великоватые даже для корпулентного Володи Шкарина. Столовая, которая и доныне существует, уже работала. Почему-то воду пару раз набирали из ручья, что за известным всему факультету магазином. Нести полную тридцатилитровую кастрюлю в гору было под силу только двоим ребятам, кухонная барышня набирала воду поварешкой и поддерживала нас морально.
                                                           
Начальником отряда был Сергей Кудимов, красавец южного типа, «актив» составили тоже ребята постарше, бывшие рабфаковцы. Использовали всех нас на подсобных работах по дальнейшему благоустройству лагеря. Разравнивали площадки под палаточные ряды, устраивали дорожки и дренаж рядом с ними. Двухметровые асбестоцементные трубы перфорировали, т.е. молотком пробивали в них отверстия по всей длине, для просачивания дождевой воды. Получалась такая строительно-монтажная «свирель», которую, соединяя с другими, укладывали в дренажные канавы и засыпали щебнем. Толку от этого, как показали впоследствии ливневые дожди, оказалось немного. Делали из досок корыта для коллективных умывальников, напоминающие поилки для скота. В поперечном сечении они сильно смахивали на свежеоструганные гробы, и, лишенные предрассудков, будущие студенты с удовольствием в них фотографировались. Строили и дощатые туалеты в дальней части склона, что против нынешнего камерального корпуса, ниже умывальников. Когда автобусы привезли всех остальных студентов на практику, мы, на правах старожилов, проводили экскурсии по стационару.
 
САТИНО. ВЕРСИЯ 3.0. ИЮНЬ-АВГУСТ 1973
  
И вот, наконец, долгожданная практика! По бригадам распределяли нас, в основном исходя из состава учебных групп, но можно было и договориться насчет перехода, на основе личных симпатий. Состав бригады не был строго постоянным, но костяк обычно сохранялся. 
 
Стартовали мы с геодезии/топографии, бригадир получал под свою ответственность здоровенный ящик с теодолитом ТТ-50 (?), штатив к нему, т.н. «ногу», охапку красно-белых деревянных вешек, нивелирную рейку, моток металлической мерной ленты (жутко тяжелый) и набор железных шпилек к ней. Номер своего теодолита, как и номер автомата АК-47 на военных сборах, я потом долго еще помнил. Прибор нужно было  после работы сдавать, а наутро опять получать. 
С теодолитом все студенты работали еще в семестре, в специально оборудованной аудитории, где в паркет были вмонтированы латунные шайбы с отверстием посередине. Туда ставились остроконечные «ноги» штатива, а оптическую трубу направляли на подсвеченные изнутри прозрачные картинки топографических вышек, труб, высоких деревьев и прочих ориентиров. Картинки были расположены под потолком в длинной деревянной рамке по периметру аудитории. Но одно дело настраивать прибор в закрытом помещении, да еще при помощи преподавателя, и совсем другое –  самостоятельно, на неровной земле, под палящим солнцем, отмахиваясь от слепней и оводов. Пока выведешь «на ноль» один уровень, пузырек второго, перпендикулярного, смотришь, куда-то уполз. Крутишь винты, выравнивая этот второй, уползает первый. Плюнешь на них (фигурально), начинаешь брать отсчеты, а тут незаметно со спины подходит Жуков и кричит прямо в ухо: «Уровень вывел, а!?». И так-то руки трясутся, а после такого… Но ничего, научились постепенно. А сколько отвесов было потеряно! И вместо положенного цилиндрического грузика с острым нижним концом чего только не привешивали! Ржавую гайку, гирьку от весов, выпрошенную в магазине, найденную на обочине железяку…
 
Работа «на приборе» считалась интеллектуально сложной, абы кому не доверишь. Пришлось мне всю топографическую практику единолично стоять за теодолитом, впоследствии за нивелиром и кипрегелем. А прекрасные барышни из нашей бригады, с удовольствием сбагрив на меня эту ответственную обязанность, таскали на плечиках легкую вешку или более солидную нивелирную рейку, занимая по моим безмолвным командам, то одну, то другую точку. Почему безмолвным? А потому что далеко. Крик слышен, но слов не разобрать. Да и не одна бригада одновременно работала на полигоне, а несколько. И юные барышни в откровенных летних купальниках выбирали положение вешки или рейки, повинуясь жестам моей руки. Направо, налево, рука поднята — стоп! Помахивание рукой означало аналогичное покачивание рейки, когда ее не очень было заметно через растительность. Естественно, изображение рейки и ее персонального держателя в теодолите было перевернутым. Зато можно было незаметно рассматривать любую из реечниц с огромным увеличением, пусть и вверх ногами. Реечниц время от времени сгоняли с точки любопытные бычки-двухлетки, которых дважды в день прогоняли по пойме. Барышни с визгом (больше демонстративным) убегали, после возвращались, и не всегда на прежнюю точку.
 
«...И ВОТ МЫ В ПОЛЕ МЕРИМ ПРЕВЫШЕНИЕ,
А ПОСЧИТАЛИ — НАС ОЗНОБ ПРОБИЛ!»
 
Наземные расстояния, т.н. «базис», измеряли мерной лентой. Раскатывали ее на всю длину, метров на 20, прикалывая шпильками к земле, чтобы не переворачивалась и по возможности была горизонтальной. И от одного пикета, закрепленного колышком, до следующего, измерялся базис, с точностью до сантиметра. И уже на основании этого базиса строился теодолитный ход, т.е. ломаная замкнутая линия. Каждый горизонтальный угол измерялся с точностью до нескольких угловых секунд. Тут требовалось вспомнить, что означают загадочные, словно в восточной сказке, слова «лимб» и «алидада». Ну, и все показания записывались, как ходы в шахматной партии, что играл в Васюках Остап Бендер. И не дай бог ошибиться! Потому что при обработке теодолитного хода и вычерчивании его на миллиметровке все измерения должны привести из начальной точки в нее же, но конечную. А они не привели! 
 
Пересчитывали показания мы по несколько раз всей бригадой. Трещал арифмометр, незабвенный «железный Феликс», полный тезка зловещего поляка. Скомканные листы черновиков, под сдержанные, сквозь зубы, проклятия летели по углам дощатого камерального корпуса, где их подхватывал ветер из щелей. Наконец, кто-то сказал: «Делать нечего, идем перемерять!» Пошли, а куда деваться? Перемерили сомнительные углы, раскидали, как положено, линейные и угловые невязки – не сходится, хоть ты что! И вдруг меня осенило – так мы же вместо отсчета при положении КП (круг право) один раз взяли отсчет при положении КЛ (круг лево). Исправили, и все сошлось! Таких половецких плясок по этому поводу не увидишь и на сцене Большого театра в опере «Князь Игорь»! Пока вся бригада бурно радовалась, мне пришла в голову блажь направить трубу теодолита на вышедшую к тому времени луну. Она была огромной, шершавой, с прекрасно видными лунными «океанами» и «материками», даже с крупными кратерами. Такое зрелище с удовольствием рекомендую всем мученикам топографической полевой практики, как награду за многодневные труды.                                                             
На фоне наших страданий с теодолитным ходом нивелирный показался легкой прогулкой. Еще бы, углы только вертикальные, расстояние небольшое, все логично и понятно — взял отсчеты по рейке, отнял высоту прибора, посчитал превышение. И устанавливать нивелир не в пример легче, чем теодолит, и весит он меньше. Опять же, вертикальный профиль - это вам не теодолитный ход, здесь ничего увязывать не нужно. Сходится он или нет, «это науке неизвестно». Примерно под этим же девизом промелькнул короткий срок тахеометрической съемки, аккурат в виду деревни Дедюевка, там, где полевая грунтовая дорога выходит из рощицы, спускаясь на пойму. Но больше всего мне понравилась мензульная съемка. Видимо, потому что на чистом листе ватмана, прямо по ходу наблюдений и измерений, как по волшебству, из точек, засечек, цифр и условных обозначений неожиданно появляется настоящая маленькая карта, сделанная своими руками. Конечно, с помощью реечников, которых ты безжалостно гоняешь туда-сюда по июньской жаре: «Встань на ту бровку! Да не на ту (про себя тихонько – лево от право отличить не можешь!), а на ту, что правее и выше. Теперь вернись на первую точку, покачай рейку, замри, шкалу не видно, теперь на третью точку». 
 
А чего стоит знаменитый мензульный зонт, белое полотняное чудовище, вырываемое ветром из рук. А как без него? Ватманский лист, приколотый на столике, сверкает на солнце, через десять минут работы в глазах прыгают зайчики, в окуляре кипрегеля все расплывается, нагретый воздух дрожит, мешая сделать правильные отсчеты высоты и расстояния… Зато, когда измерения завершены, в тени мензульного зонта располагаются уставшие реечницы, перемывая косточки требовательному и несколько утомившему бригадиру…
 
ТРАВЕРТИНЫ, ЛАТЫНЬ и БЫЧОК
 
Вторая длительная практика, по геоморфологии, запомнилась не столь детально. Описание расчисток в оврагах, шурфы на террасах и на склонах водоразделов, дешифрирование границ высокой и низкой поймы – все это уже не вызывало ощущения новизны, как, например, работа с геодезическими приборами. И это при том, что я как раз на геоморфологию и собирался при выборе кафедры. 
 
Вот выходы травертинов (известковых туфов) под небольшим соснячком на левом берегу Протвы до сих пор помню. И вовсе не из-за единственного обнажения известняков на полигоне. Просто нашу бригаду застал сильнейший ливень, как раз в этом самом соснячке. Вы же понимаете, какое из молодых сосен укрытие от дождя. Вот именно - никакое. И ладно бы просто промокнуть в разгар подмосковного лета — солнышко выглянет, полчаса и высохнешь. Но перед маршрутом с утра нам выдали стипендию за два месяца, причем мелкими купюрами. В палатке деньги не оставишь, пришлось с собой таскать, в нагрудном кармане офицерской рубашки. Кстати, и полевая сумка впоследствии у меня тоже была офицерская, с плексигласовыми обложками для карт, с кармашком под курвиметр и петелькой для компаса, все дела. Ну вот, деньги, конечно, промокли вместе с рубашкой и ее хозяином. По возвращении пришлось, протянув веревку под коньком армейской десятиместной палатки, развешивать все свои финансы и терпеливо ждать, пока они не высохнут. В общем, занимался отмыванием денег.
                                           
Было занятно заносить наблюдения на профили на миллиметровке, а позже – отрисовывать геоморфологическую карту. Впечатление, как и от предыдущей практики – вроде ничего особенного, ходишь по полигону, делаешь замеры, описываешь точки, дешифрируешь. А в итоге – карта, да не просто карта, а составленная лично тобой и твоими спутниками. Можно и погордиться после сдачи зачета. 
Ну, и первый в жизни отчет по результатам исследований. Чего только мы не понаписывали в них! Вот только два из многочисленных перлов географической словесности: «Из рощи медленно выползла солифлюкция» и «На пойме растут два дерева, по словам местных жителей, сформировавшиеся вместе с ней».
 
Последующие практики мелькают в памяти отрывочно. На ботанической зубрили латынь, как и все студенты до нас и после. Бессмертные «пол-литра на коммуну» (Polytrichum commune) и «комаром по люстре» (Comarum palustre) дополнялись такими лингвистическими находками, как «иди шамать, псина» (Deschampsia cespitosa) и даже «Леша Махинов вульгарен» (Lysimachia vulgaris). На последнюю фразу прототип запоминалки сильно обижался, мол, вовсе я и не вульгарен. Ну, а знаменитую «живучку ползучую» (Ajuga reptans) помнят, наверное, все на факультете. И вовсе не за ее ярко-синие соцветия. Циничные студенты дали такое прозвище милейшей ботаничке преклонных лет. Она на маршруте доставала нас до печенок (чуть не написал «до печеночниц (Hepatica nobilis)») тем, что постоянно допытывалась у нерадивых студентов: «А это какое растение? А это?» И так до бесконечности. Для облегчения участи всей бригады вперед высылался «разведчик», в задачу которого входило вырвать с корнем любое растение, незнакомое на тот момент. Вот, что нам мешало тогда приложить немного терпения и старания! Сейчас бы показывали своим детям и внукам массу интересного на экскурсиях в лесу или на лугу, щеголяя при этом изысканной латынью...
 
Почвоведение осталось в памяти бесконечным рытьем почвенных разрезов. Но не просто так, а чтобы к моменту описания лицевая стенка (не забыли, что это такое?) была освещена солнцем. И почвенным ножом следовало расковырять одну вертикальную половину стенки, оставив вторую в целости. Тогда я впервые воочию убедился в реальности процессов вымывания и вмывания при образовании подзолов. Одно дело, прочитать об этом в учебнике или даже увидеть на музейном монолите, и совсем другое - собственноручно вскрывать горизонт за горизонтом. И происхождение погребенных почв на пойме тоже стало гораздо нагляднее. 
 
Почвенные разрезы (ни в коем случае не ямы!) полагалось, естественно, закапывать после описания. Или огораживать, если предполагалось к нему (описанию) еще вернуться. И так же естественно, почти никто этого не делал вовремя, если делал вообще. И вот однажды, пребывая возле одного из таких открытых и неогороженных разрезов, мы услышали глухое мычание. Бедолага бычок-двухлетка, как раз из тех, что сгонял наших реечниц с точки, из любопытства или по недоразумению влетел в узкий разрез. Развернуться в нем он не смог (или не догадался) и от отчаяния «слонопотамил вовсю», как персонаж сказки про Винни-Пуха. Сердобольные студентки всячески склоняли нас к тому, чтобы вытащить несчастное животное. Однако сами подступиться боялись. Да и чего хорошего - получить в живот копытом от дурной скотинки! Все же как-то зацепили телка веревками и выволокли на свет божий. Вот и изучай пойменные лугово-дернистые почвы после этого!
 
ВОДА СВЕРХУ И СНИЗУ, ФУСС И АССМАН, «НАУКА, ОДНАКО»
  
Долгожданную практику по гидрологии нашей бригаде испортила погода. Холодный дождь сопровождал нас почти всю неделю. Правда было и развлечение, недоступное другим бригадам - измерение параметров небольшого летнего паводка. Но студенты предыдущих и последующих гидрологических смен загорали на лодочке и на берегу, время от времени отсчитывая промежутки между звонками вертушки. А мы ровно то же самое делали в плащах и сапогах. Так или иначе, несмотря на отвратительную погоду, усвоили мы и приемы гидрологических наблюдений (здесь, кстати, пригодились свежеосвоенные навыки нивелирования), и расчеты расхода воды на основании эпюр скоростей и поперечного профиля. 
Уже при сдаче отчета наш преподаватель С.И. Гаррисон упрекнул Володю Шкарина за плохо отрисованную батиметрическую схему участка Протвы. На что тот пробасил: «Я старался!». Гаррисон тут же отреагировал: «Если бы ты в нетрезвом виде левой ногой нарисовал ее, но правильно и красиво, я бы слова не сказал!».
 
На метео самым неприятным было подниматься на ранние наблюдения. Все студенты еще спят, дежурный из штабной палатки высунет растрепанную голову, мол, кто это там шастает в такую рань. А это мы тащимся на утренний шестичасовой срок, лениво поднимаясь в горку. Метеоплощадка тогда была совсем в другом месте, чем сейчас, аж за преподавательским корпусом в самой верхней части полигона. 
 
Больше понравились микроклиматические наблюдения. И не столько сами по себе отсчеты по психрометру Ассмана и анемометру Фусса, как последующие сравнения результатов, полученных с разных точек, в лесу, на лугу или на пашне, у реки, в овраге и так далее. Конечно, из житейского опыта даже нам после первого курса было ясно, где будет теплее, а где влажнее. Но вот на сколько? И как эта разница будет изменяться в течении суток? На метеоплощадке еще запомнился набор почвенных термометров, расположенных на разной глубине, и показывающий, соответственно, разную температуру. Простая, казалось бы, вещь, но «наука, однако!». 
 
Завершающая, ландшафтная практика запомнилась во многом самостоятельными маршрутами и наблюдениями. Впервые можно было ощутить, что всё в ландшафте взаимосвязано. Так что предыдущие практики не пропали втуне. Именно на этой практике молодая (тогда) преподавательница подарила мне фирменный полевой дневник с логотипом Академии Наук. Чем-то я ей приглянулся, видимо. К сожалению, не вспомню, кто это был. А дневник где-то до сих пор хранится.
  
ОБЯЗАННОСТИ И ДОСУГ
 
В какой-то момент пришла наша  очередь дежурства по лагерю. Обязанности не то, чтобы слишком обременительные: находиться постоянно в штабной палатке или рядом с ней, выполнять мелкие поручения, которые давал начальник практики (в нашу бытность - А.Е. Снопков), делать объявления по громкоговорителю, в том числе будить всех возгласом «Подъем! По лагерю объявляется подъем!». Потом врубать на полную громкость музыкальное сопровождение. В нашем случае это была популярная песня ансамбля «Самоцветы», в которой рефреном звучало: «Мой адрес не дом и не улица, мой адрес Советский союз!». И дальше - «Пам-пара-пам пара-пам...». 
 
Многие годы спустя я каждый раз вздрагивал при звуке этой мелодии, которая, как у собаки Павлова, вызывала у меня стойкий отрицательный рефлекс. Именно она не давала нам выспаться. Не сама мелодия, конечно, а романтичные прогулки по ночной пойме. Кстати, никаких заборов вокруг жилой зоны студентов тогда еще не было. Иногда возвращались аккурат к утренней зарядке, а когда и прямо к завтраку. И после этого – почти каждый день в маршрут, а после камералка, а еще после - футбол. И снова на пойму... Здоровья хватало, при таком режиме, да на свежем воздухе при достаточном, хоть и не очень разнообразном питании, многие (и я в том числе) прибавили в весе по несколько килограммов.
 
Между практиками в расписании были и свободные дни. И тогда, помимо участия в традиционных спортивных соревнованиях, многие уезжали: кто домой, а кто и по окрестностям. Нам, иногородним студентам, ехать в столицу было некуда и мы осваивали местные достопримечательности. Среди них Пафнутьево-Боровский монастырь, тогда полуразрушенный, с осыпающимися лестницами в толстенной кирпичной стене. Музей Циолковского в Боровске, огромная ракета на имитации стартовой площадки в Калуге. Не уверен, был ли уже открыт Музей космонавтики, по крайней мере мы его не посетили.
 
САТИНО. ВЕРСИЯ 4.0. СЕНТЯБРЬ 1973
 
Сатино просто так не отпускает даже после практики. И в сентябре 1973 г., когда большая часть нашего курса поехала в Поречье на уборку картошки, его меньшая часть вернулась на знакомую до последнего кустика базу, чтобы достроить то, что не успели весной. Поселились мы в преподавательском корпусе, поскольку в  сентябре в палатках некомфортно, мягко говоря. Начало осени выдалось холодным. Порой, возвращаясь вечером с работы, мы обнаруживали друг у друга иней на волосах. 
Согревались… нет, не тем, что вы подумали, а работой с горячим гудроном при гидроизоляции крыши будущего камерального корпуса. Он как раз достраивался, окон и дверей еще не было, но крыша уже была. Какие-то бетонные работы тоже были, таскали мы и раствор на второй этаж, двумя парами – Борис Порфирьев с Колей Лебедевым, и я в упряжке с Андреем Березкиным. 
 
В качестве развлечения бегали в соседний фруктовый сад, яблоки оттуда, мелкие, невкусные, складывали под кроватями. И по всему второму этажу чувствовался чудесный яблочный аромат. На втором этаже жили, потому что там, да еще под тремя одеялами, казалось теплее. Вечерами после ужина в той же столовой, но почти пустой по сравнению с летними месяцами, устраивали дикие танцы под проигрыватель. Самым популярным тогда у нас был фокстрот «Джон Грей» в исполнении Андрея Миронова. 
 
Наши поварихи ходили в Дедюевку за молоком на всю ораву, ребята по очереди помогали им с транспортировкой большого бидона. Запомнился нелепый инцидент: идем мы, двое ребят, с полным молочным бидоном, Светлана Рыжкова нас сопровождает. Рядом проходит Леня Милехин, несет на плече длинный лом. Кто-то его окликнул, он резко повернулся и этим самым ломом двинул девушке аккурат по голове, не рассчитав траекторию. Как обошлось без сотрясения, до сих пор непонятно. Из Сатино я один раз с визитом ездил в Поречье. Напрямую вроде бы и не очень далеко, а не доедешь, ибо не на чем. Пришлось через Москву. По сравнению с нашими спартанскими условиями тамошние казались просто райскими - и жилье, и кормежка. Зато у нас была работа поинтереснее, чем в подмерзшей земле копаться или на сортировке от ветра дрожать. Но и это еще не конец моего пребывания в Сатино.
                                                       
САТИНО. ВЕРСИЯ 5.0. ИЮЛЬ 1974
                                
Отработав полтора месяца на тогдашнем стационаре геофака МГУ в Карпатских горах в верховьях р.Тиса, наша группа геоморфологов вернулась на короткое время на базу в Сатино. Имея опыт дальних самостоятельных маршрутов в лесистых Карпатах, на старания первокурсников мы смотрели несколько свысока. Но и нам пришлось кое-что новое узнать. 
Так, много времени заняло отмывание моренных проб для гранулометрического анализа. Берешь в овраге полведра глины, набитой песком, камешками и валунчиками, потом несколько часов болтаешь полученную массу в холодной воде. Увлечешься – так и ногти на руках становятся шершавыми, а местами и вовсе сходят. Мутную воду сливаешь, а остаток – на ситование, крупные обломки - на определение петрографического состава, песчинки – под микроскоп. 
 
Несколько лет спустя навыки гранулометрии мне очень пригодились в работе по россыпному золоту Северного Урала. Если не ошибаюсь, именно на второй сатинской практике мы посетили долину р. Верея, где в юрских глинах раскапывали остатки раковин аммонитов и ростры белемнитов. Эти «чертовы пальцы» вспоминались мне потом каждый раз, когда я готовил тушки кальмаров. Внутри них, как вы знаете, всегда есть такой острый хрящик. Именно он, конечно, побольше и в окаменевшем виде, и остается в юрских толщах. Это сравнение очень помогало объяснять моим студентам и школьникам, откуда берутся «чертовы пальцы».
 
САТИНО. ВЕРСИЯ 6.0. И ДАЛЕЕ. СЕНТЯБРЬ 20... гг.
 
Ну, и, конечно, памятные встречи на Съездах выпускников геофака на базе в Сатино. Ностальгическое настроение, мучительное узнавание раздобревших и полысевших «юношей», а также «девушек», изменивших фигуры, прически и фамилии. Разочарование от окультуренного, застроенного ландшафта. Необоснованная гордость нашего, уходящего, поколения за «суровый» палаточный быт на фоне комфортабельных студенческих домиков… И воспоминания, воспоминания…
 
Несколько фото с трудом удалось наскрести. Качество ретроснимков, конечно, не очень, но чем богаты...
 
Об авторе подробнее: Рыжов Игорь Николаевич, выпускник каф. Геоморфологии 1977 г., кандидат геол.-мин. наук, некогда - научный сотрудник Института геологии Коми филиала АН СССР, впоследствии - преподаватель кучи географических, геологических и экологических дисциплин различным студентам, в т.ч. в МНЭПУ и Международном Университете в Москве; координатор учебных программ в проектах UNDP и UNEP, эксперт независимого экологического рейтингового агентства НЭРА (позже - Интерфакс-ЭРА), консультант в области экологического образования, автор учебных и научно популярных книг для школьников об экологии. 
 
P.S. Полный текст народной песни "Опять рассвет над Сатино полощется", строчки из которой использованы в тексте, можно найти в воспоминаниях о практике в Сатино выпускников 1975 года - http://www.geograd.ru/news/18543
 
Игорь Рыжов. Сатино, май 1973 года
 
                    Стройотряд в Сатино. Июль-август 1972 года
 
Стройотряд. Сатино, сентябрь 1973 г.
Сергей Зозуля: Вот они, красавцы, с прорабом (стоит в центре, светлая кепка, темный плащ). 
Второй слева в первом ряду - Сергей Кудимов, из-за его правого плеча выглядывает Юрий Ершов; за спиной прораба - Леонид Милёхин (на снимке - левее кепки) и Сергей Степанов; самый высокий справа, в очках - Владимир Шкарин. Остальные лица помню хорошо, а вот фамилии, увы...
Игорь Рыжов: Слева - Серега Санников, правее Степанова -- Тюренков, Киселев, Решетник, Янин(?), Афанасьев, Сколота(?), Шкарин, Югов.             
 
                                                Стройотряд в Сатино. Сентябрь 1973 года
 
             Игорь Рыжов. Боровский монастырь. 1973 год
 
Володя Шкарин, примерка штанов. Со склада нам выдали спецодежду, из которой особо
отмечу широченные штаны, великоватые даже для корпулентного Володи Шкарина. Сатино, май 73 года
 
              Леня Мищенко и Игорь Рыжов. Сатино, 1973 год
 
Реечницы нашей бригады (слева направо): Тамара Федорец (Янина), Лена Котельникова (?),
Наташа Нестеренко (Рыжова). На заднем плане —ящик от теодолита. Сатино, 1973
 
                          Теодолит ТТ-50
 
                              Кипрегель на мензульном столе. Зонт прилагается
 
                                         «Феликс». В прямом смысле железный
 
                  Наташа Нестеренко (Рыжова).Сатино, метеопрактика, 1973 год
 
Саша Олейников. Сатино, 1973 год. Теперь начальник УНБ МГУ в Азау
 
Слева направо: Стефанский, Витя Власенко, Игорь Рыжов, Миша Кубрышко. Сатино, 1973 год
 
Слева направо: студенты-геоморфологи Виктор Власенко, Михаил Кубрышко (стоит),
Игорь Рыжов и кто-то неизвестный. 1974 г. Сатино
 
Наиля Хабирова, Наташа и Игорь Рыжовы. II Съезд географов в Сатино, сентябрь 2002 года
 
       Выпускники 1977 года на II Съезде географов в Сатино, сентябрь 2002 года
 
Двое под транспарантом - Аркадий Вишняков и Игорь Рыжов, исполняют
песню "Опять рассвет над Сатино полощется". II Съезд географов в Сатино, сентябрь 2002 года
 
                                      Игорь Рыжов, автор текста (не так давно ))
 
 
ИГОРЬ РЫЖОВ, пятикратный обитатель базы геофака в Сатино, выпускник кафедры геоморфологии 1977 года
 
Для большинства студентов геофака МГУ знакомство с сатинской базой начиналось только после окончания первого курса. Но не для всех. Итак...
    
САТИНО. ВЕРСИЯ 1.0. ИЮЛЬ-АВГУСТ 1972 
                                                                                        
Восторженный и немного ошарашенный от успешного завершения вступительных экзаменов, я, молодой человек семнадцати лет, жарким летом 1972 года, вместе с другими юношами и девушками, попал в состав такого себе «стройотряда», который на условно-добровольной основе оказался на базе практики в д. Сатино. 
 
Несколько десятков ребят никто и не спрашивал, просто сказали – будете помогать оборудовать базу, где через год сами же будете жить и работать. А девушек, числом восемь (прямо как в известном...
свернуть
27:06:2022
 
 
Среди выпускников этого года были такие выдающиеся географы как профессор кафедры картографии и геоинформатики, заведующий этой кафедрой в 1990-2009 гг. А.М. БЕРЛЯНТ, профессор кафедры геоморфологии и палеогеографии А.А. ЛУКАШОВ, профессор МГУ и основатель одной из первых в стране университетских кафедр геоэкологического профиля О.П. ДОБРОДЕЕВ, профессор МГУ Ю.Г. ПУЗАЧЕНКО, профессор РУДН О.П. ПОБОКОВА, декан геолого-географического ф-та Астраханского ГУ Э.И. БЕСЧЕТНОВА, доцент кафедры физической географии мира и геоэкологии В.Н. СОЛНЦЕВ-ЭЛЬБЕ, доцент и журналист А.С. ПОЛОСИН, путешественник и журналист А.В. ШУМИЛОВ.
 
 
И ПОДУМАЛОСЬ МНЕ
Владимир Солнцев-Эльбе
 
Мне сказали доброе слово
и назвали меня молодым.
Накатилась слеза, словно снова
веет юности сладкий дым.
И подумалось мне, подумалось:
Дорогое мое человечество!
Для любого из нас наша юность -
это общее наше отечество.
 
Начало 1980-х
 
НЕХВАТКА ВРЕМЕНИ
Владимир Солнцев-Эльбе
 
Да, друзья-товарищи, редко мы встречаемся.
Не хватает времени. Дел – невпроворот.
Учимся и учим. Молимся и маемся.
И друзей не видим уж который год.
 
Раньше помогало нам пристрастье наше
В небесах словесных плавно повитать.
Славик, Толик, Дима, три Валеры, Лена и Наташа!
Как бы было здорово сейчас вас повидать!
 
Вечно на нехватку времени мы сетуем.
Быть того не может, чтоб его мы не нашли!
Приходите! Мы допьем, докурим, добеседуем.
Не приходят. Навсегда ушли.
 
Середина 1990-х
 
                                   Такие фотографии географы раньше получали по окончании ГФ
 
    Выпускникам географического факультета МГУ 1962 года преподавали в 1957-1962 гг. вот такие корифеи!
 
                                                                                Геоморфологи-1962                          
 
                                   Экономгеографы СССР и зарубежных стран, выпускники 1962 года
 
                                              Океанологи и гидрологи, выпускники 1962 года
 
                                                    Почвоведы-геохимики, выпускники 1962 года
 
                             Биогеографы и физгеграфы зарубежных стран, выпускники 1962 года
 
                                                                            Картографы-1962
 
                                                   Физгеографы СССР, выпускники 1962 года
 
                                                            Метеорологи и североведы, выпускники1962 года
 
                                                  Празднование 50-летия выпуска 1962 года. 21 апреля 2012 года
 
 
Среди выпускников этого года были такие выдающиеся географы как профессор кафедры картографии и геоинформатики, заведующий этой кафедрой в 1990-2009 гг. А.М. БЕРЛЯНТ, профессор кафедры геоморфологии и палеогеографии А.А. ЛУКАШОВ, профессор МГУ и основатель одной из первых в стране университетских кафедр геоэкологического профиля О.П. ДОБРОДЕЕВ, профессор МГУ Ю.Г. ПУЗАЧЕНКО, профессор РУДН О.П. ПОБОКОВА, декан геолого-географического ф-та Астраханского ГУ Э.И. БЕСЧЕТНОВА, доцент кафедры физической географии мира и геоэкологии В.Н. СОЛНЦЕВ-ЭЛЬБЕ, доцент и журналист А.С. ПОЛОСИН, путешественник и журналист А.В. ШУМИЛОВ.
 
 
И ПОДУМАЛОСЬ МНЕ
Владимир Солнцев-Эльбе
 
Мне сказали доброе слово
и назвали меня молодым.
Накатилась слеза, словно снова
веет юности сладкий дым.
И подумалось мне, подумалось:
Дорогое мое человечество!
Для любого из нас наша юность -
это общее наше отечество.
 
Начало...
свернуть
20:06:2022
 
 
Легендарный Николай Николаевич Дроздов сегодня отмечает 85-летие. А на фото он запечатлён в день 38-летия. Нам повезло: тем летом Ник Ник (так мы его величали) вёл студенческую биогеографическую практику в Карпатах. Учебное утро начиналось с восходом солнца где-нибудь в зарослях. Штормовки вымокали от росы, тело немело в ожидании пичуги - объекта фотоохоты, которую Ник Ник подманивал характерным птичьим свистом.
 
Зато вечерней порой, просохнув за день, чем мы только не развлекались. Любимый всеми наставник неизменно был заводилой интеллектуальных игр (например, в шарады), коллективного пения под гитару с разучиванием раритетных песен, декламации стихов и научных споров. Но, помню, никогда не участвовал в танцах на веранде, а сидел в сторонке и подтрунивал над ребятами, которые неуклюже пытались ухаживать за девушками.
 
...С каждым прожитым годом нарастает благодарность за науку жить по совести, неустанно учиться чему-то новому, не роптать на возникающие препятствия, тратить усилия на полезные действия, сохраняя при этом личное достоинство и дружелюбие к внешней среде.
 
Многоуважаемый Николай Николаевич! Здоровья Вам, внутренней энергии и сил для достижения новых целей, которые каждый раз удивляют и радуют!
 
ЗИНОВИЯ ШИДЛОВСКАЯ, выпускница кафедры биогеографии 1978 года
 
Н.Н. Дроздов на биогеографической практике в Карпатах
 
Y/Y/
 
 
 
Легендарный Николай Николаевич Дроздов сегодня отмечает 85-летие. А на фото он запечатлён в день 38-летия. Нам повезло: тем летом Ник Ник (так мы его величали) вёл студенческую биогеографическую практику в Карпатах. Учебное утро начиналось с восходом солнца где-нибудь в зарослях. Штормовки вымокали от росы, тело немело в ожидании пичуги - объекта фотоохоты, которую Ник Ник подманивал характерным птичьим свистом.
 
Зато вечерней порой, просохнув за день, чем мы только не развлекались. Любимый всеми наставник неизменно был заводилой интеллектуальных игр (например, в шарады), коллективного пения под гитару с разучиванием раритетных песен, декламации стихов и научных споров. Но, помню, никогда не участвовал в танцах на веранде, а сидел в сторонке и подтрунивал над ребятами, которые неуклюже пытались ухаживать за девушками.
 
...С каждым прожитым годом нарастает благодарность за науку жить по совести, неустанно учиться чему-то новому, не роптать на возникающие препятствия, тратить усилия на полезные действия, сохраняя при этом личное достоинство и дружелюбие к внешней среде.
 
Многоуважаемый Николай Николаевич! Здоровья Вам, внутренней энергии и сил для достижения новых целей, которые каждый раз удивляют и радуют!
...
свернуть
24:05:2022
 
От ЛЮБОВИ АЛЕКСЕЕВОЙ (БАШКИРОВОЙ), выпускницы кафедры экономической географии 1972 года:
 
21 мая наш курс праздновал юбилей. На встречу пришли 52 человека (на прошлом юбилее нас было 87).
Пообщались в ауд. 1807, сделали совместное фото на мраморной лестнице. А потом посидели в кафе "Факультет" (в цоколе зоны В) - ели, пили, пели, болтали. Все остались довольны встречей!
 
Лично я не фотографировала - некогда было. Но народ будет посылать фотографии НАДЕЖДЕ ЧЕРЕПАНОВОЙ (выпускнице кафедры криолитологии и гляциологии) - она всё обобщит и сделает новое видео. 
 
А пока вот небольшое видео о нашей встрече 21 мая 2022 года, сделанное ею по горячим следам. В фильме к сокурсникам обращается ВИКТОР КРУЖАЛИН (выпускник кафедры геоморфологии, профессор, зав.кафедрой рекреационной географии и туризма ГФ МГУ), а тост произносит ЮРИЙ МАЗУРОВ (выпускник кафедры экономической географии СССР, профессор кафедры рационального природопользования ГФ МГУ):
 
Надежда Черепанова за пару недель до встречи кинула клич присылать воспоминания, и кое-кто откликнулся. Вот ссылка на сделанное ею к этому юбилею видео, со студенческими воспоминаниями ВИКТОРА КРУЖАЛИНА, НАТАЛЬИ АЛЁХИНОЙ, НИНЫ ТРЕФИЛОВОЙ, ИРИНЫ АНТОНОВОЙ, ВИКТОРА БИТКОВА, НАДЕЖДЫ МИНЕЕВОЙ, ЮРИЯ МАЗУРОВА, ТАТЬЯНЫ НИКИФОРОВОЙ, ТАИСЫ НИРШИ, НАДЕЖДЫ ЧЕРЕПАНОВОЙ, ВАЛЕРИЯ ФАСТА и АНДРЕЯ ТРЕЙВИША

 

 
От ЛЮБОВИ АЛЕКСЕЕВОЙ (БАШКИРОВОЙ), выпускницы кафедры экономической географии 1972 года:
 
21 мая наш курс праздновал юбилей. На встречу пришли 52 человека (на прошлом юбилее нас было 87).
Пообщались в ауд. 1807, сделали совместное фото на мраморной лестнице. А потом посидели в кафе "Факультет" (в цоколе зоны В) - ели, пили, пели, болтали. Все остались довольны встречей!
 
Лично я не фотографировала - некогда было. Но народ будет посылать фотографии НАДЕЖДЕ ЧЕРЕПАНОВОЙ (выпускнице кафедры криолитологии и гляциологии) - она всё обобщит и сделает новое видео. 
 
А пока вот небольшое видео о нашей встрече 21 мая 2022 года, сделанное ею по горячим следам. В фильме к сокурсникам обращается ВИКТОР КРУЖАЛИН (выпускник кафедры геоморфологии, профессор, зав.кафедрой рекреационной географии и туризма ГФ МГУ), а тост произносит ЮРИЙ МАЗУРОВ (выпускник кафедры экономической географии СССР, профессор кафедры рационального природопользования ГФ МГУ):
 
Надежда Черепанова за пару недель до встречи кинула клич присылать...
свернуть